Бунт при Бетельгейзе - Евгений Гаркушев

— Всё, я больше не могу! — вскричал Цитрус, подбежал к двери, распахнул ее и ткнул козой-электрошоком в первого попавшегося мужеложца. Послышался громкий крик, и полицейский-рептилия, уронив фуражку, повалился в толпу. У Эдика упало сердце.

«Что я наделал?! — подумал он. — Только не коп…» Но это был именно коп. Голоса поклонников быстро смолкли. Они подались назад, оставив лежащего на полу полицейского. Удар тока напрочь вышиб из него дух, он лежал почти без движения, только длинный хвост легонько постукивал по полу.

— Дылда, — крикнул Эдик, — скорее помоги мне! Давай втащим его внутрь. Принесли же черти.

Увидев здоровяка, который легко поднял полицейского на руки, толпа снова взревела. Послышались крики: «Какой красавец!», «Настоящий силач!», «Он просто душка!». Началась даже небольшая драка. «Он мой!», «Нет, мой!». Как только полицейский оказался в номере, Эдик захлопнул дверь и привалился к ней, стараясь соображать как можно быстрее. Интересно, Кондратьев видел, как всё произошло?! Ну, разумеется, видел…

Словно услышав мысли Цитруса, Матвей Игнатьевич нарисовался в углу комнаты. Вид у него был уже даже не рассерженный, а скорее растерянный. От своих подопечных он явно ожидал всего, всего, но только не того, что они вырубят полицейского.

— Вы что же делаете?! — прошептал Кондратьев, и, возвысив голос, закричал: — Вы что ж со мной делаете, кретины несчастные?! Хотите меня до инфаркта довести?! Вы ж меня заживо хороните! Кто этот коп? Почему вы его сюда притащили?

— Он сам пришел, — попытался оправдаться Эдик, — я его даже не видел. Хотел поучить этих уродов, а тут он. Ну и влепил ему электрический заряд.

— Так, — сказал Кондратьев, — мне надо кое с кем посоветоваться. Я появлюсь минут через десять. Если коп очнется, дайте ему воды. И делайте всё возможное, чтобы он не вызвал подкрепление.

— Может, у него рацию забрать? — предложил Чавос.

— Хорошая идея, — одобрил Матвей Игнатьевич.

— А если очухается, я его по башке, — подал голос Дылда.

— Вот это очень плохая идея, — посуровел Кондратьев. — Ты вообще сиди и не вякай. От тебя толку в нормальной жизни никакого. Надеюсь, ты себя хотя бы на арене проявишь.

— Проявлю, — согласился великан. — Не просрамлю звание мусона. Я большой, толстый мусон.

— Эх ты, просрамитель, — пробурчал Кондратьев, растворяясь.

— Опять консультироваться с вышестоящим руководством отправился, — Эдик вздохнул. — Беспокойный какой-то у нас куратор. Нет чтобы поехать с нами — тем более, развлекуха здесь будет неслабая… Толку-то сидеть на этой Луне Венеры, рядом с черной дырой? А здесь такое событие — Большие Межгалактические Игры…

Полицейский слабо застонал.

— Жаль, Змея нет, — заметил Мучо. — Он разбирается в анатомии своих сородичей. Может, легавый сейчас ласты склеит. Тогда его распиливать надо на мелкие кусочки и выносить из отеля по частям. А если очухается, лучше бы замять этот инцидент.

Эдик с сомнением посмотрел на механическую руку. Что ж, опцию «мгновенная разделка» он еще не успел опробовать. Но у рептилий, кажется, очень твердый хребет. Можно повредить встроенный в протез клинок. Стоит, пожалуй, подождать с разделкой…

Рот рептилии приоткрылся, оттуда вывалился раздвоенный язык.

— Готов, — предположил Дылда.

— Паршиво дело, — отозвался Мучо. — Главное, все эти типчики видели, как он сюда зашел. Могут заложить.

— Вряд ли они нас заложат, — задумчиво пробормотал Цитрус. — Мы — их герои, а это обычный коп. Даже хуже того. Легавая ящерица.

Глаза рептилии вдруг распахнулись, и он заявил:

— С ш-шас мед-с хрс-суун!

— Ругается, — с опаской заметил Дылда.

— Вам стало плохо? — участливо обратился к рептилии Цитрус, включая весь арсенал обаяния проходимца и стараясь выглядеть таким убедительным, словно он берет в долг сто тысяч рублей. — Вы потеряли сознание в коридоре, среди толпы постояльцев этого отеля. Мы решили, что в номере вам будет уютнее.

— Да-с… Да-с… — просипел полицейский. — Мне очень плохо… Зачем я с-сюда ш-ш-ел?

— Это уж мы не знаем, — пробасил Мучо. — Мы нашли вас в коридоре…

— Помочь стражу порядка — обязанность любого порядочного человека, — объявил Цитрус. — Тем более, вокруг столько мужеложцев… Или вы — девушка?

Полицейский посмотрел на Эдика с большим подозрением.

— Вам-то какое дело? И с-сами вы ш-што, не из этих?

— Нет, — горячо возразил Цитрус. — Мы спортсмены… — И уточнил: — Очень бедные спортсмены. Вот и экономим.

— Точно! С-спортс-смены! Вс-спомнил! — обрадовался полицейский, поднимаясь с дивана. — Я шел, чтобы проверить у вас-с документы. Попрош-шу!

— Типичный полицейский, — Эдик скривился. — Мы его спасли от толпы мужеложцев, можно сказать, от коллективного изнасилования в извращенной форме, а он требует у нас документы!

Цитрус говорил самозабвенно, с чувством — как всегда, преподнося очередную ложь, он настолько вживался в образ, что начинал верить в свое вранье, и теперь искренне полагал, что действительно спас этого полицейского, а не ударил его электрошокером, едва не отправив на тот свет.

— С-служба, — попытался оправдаться рептилия. — Я пос-стараюс-сь не занять много ваш-шего времени.

Цитрус, Мучо и Дылда предъявили полицейскому чипы, которыми их снабдил Кондратьев. Рептилия считал с них информацию портативным сканером, связался с кем-то по аудиоканалу связи, поговорил на языке рептилий, а потом обратился к «спортсменам»:

— Вс-сё в порядке. Правда, мне кажетс-ся немного с-странным, ш-што вы выбрали этот отель. Он отнюдь не деш-шев, так ш-што ваш-ши объяс-снения я принять не могу. Вс-сё это нес-спрос-ста, я полагаю. Может, приглас-сить кого-нибудь из вас-с на вечернюю чаш-шечку чая?

Цитрус охнул:

— И он из этих! Может, он вообще ненастоящий полицейский?

— Нас-стоящий! — криво улыбнулся рептилия. — Но кто здесь будет работать, кроме презираемых всеми любителей землян?

— Ладно, ладно, зато мы не любители рептилий, — Мучо сжал кулаки. — У нас своя есть. То есть свой. Короче, вали отсюда, если претензий к нам нет. Мы спать хотим!

— С-спать?

— Да! — выкрикнули «спортсмены» хором.

— Тогда ладно. Я с-скажу остальным, чтобы не ш-шумели.

После всех волнений беспокойного дня спать действительно очень хотелось. Дылда повалился на койку рядом со своей подружкой и начал пускать пузыри, изредка вскрикивая во сне. Цитрус погасил свет и улегся на свою кровать, размышляя, скоро ли заявится Змей.

— Знаешь, Эдик, что не дает мне покоя? — прошептал Мучо Чавос через несколько минут после того, как номер погрузился во тьму.

Эдик вздохнул. Вечно этому типу что-то не дает покоя.

— Ну?! — буркнул он.

— Диктор по стерео говорил о какой-то страховке. Дескать, в случае гибели игрока, семья покойника получает круглую сумму. Так?

— Да, что-то такое я слышал.

— И ты говорил, что наша семья — мусоны.

— Допустим, говорил. Шутил я.

— В каждой шутке есть доля правды… А вдруг… — Чавос замолчал.

— Что вдруг?

— Подумай сам. — Повисла пауза.

— Ты считаешь, что они… да нет, — Цитрус замялся. — Не может этого быть.

— Нас всех здесь положат, Эдик, — грустно проговорил Чавос, — я с самого начала знал, что тут что-то не так. Никогда не надо связываться с мусонами. Они всё равно перехитрят тебя и подставят. Как подставили меня, когда я стал им не нужен.

Цитрус повернулся на другой бок.

— Слушай, ну какая там страховка? Тысяч сто? Двести? Это для частных лиц большие деньги. А для организации — ерунда, гроши.

— Курочка по зернышку клюет.

— Да один только таргарийский звездолет стоит не меньше миллиона.

— Ну и что? Они же его нам не подарили. Дали на время попользоваться. Нас замочат на арене на потеху публике, звездолет вернется в организацию. Вот если бы мы сбежали по дороге… Но ты отломал рычаг переключения на ручное управление! Подозрительно легко отломал, кстати!

Эдвард задумался.

— И всё же я сомневаюсь. Другое дело — может, они хотят на нас сделать деньги, играя на тотализаторе? Но это непросто — мы ведь не числимся в фаворитах турнира… Значит, деньги можно сделать только в том случае, если мы победим. Хотя, ставки бывают разные… Давай-ка посмотрим…

Эдик поднялся с кровати и прошлепал к сенсору включения ночника. В этом дешевом номере даже светильники возле кроватей отсутствовали, имелся лишь один общий — несколько ламп с панелью регулировки яркости.

— Так, — активируя голографический проектор при зеленом свете ночника, бормотал Эдик. — Подключаемся к местной букмекерской сети. Скажем, контора «Ослиные уши» — весьма известная по всей Галактике… Ищем самые высокие выплаты… Ага, вот, выплата один к ста, «общий раздел». Вариант: три игрока из одной команды «общего дивизиона» погибают или получают непоправимые повреждения, а один становится победителем. Что-то подсказывает мне, что мы и есть команда «общего дивизиона». Уж никак мы не фавориты — по заслугам еще не вышли.