Алитет уходит в горы - Тихон Семушкин

Доктор добежал до больницы и, взявшись за перила крыльца, остановился, тяжело дыша от возбуждения.

- Доктор, ты что стоишь здесь? - участливо спросила Мэри, увидав его очень расстроенное лицо.

- Ничего, ничего, Мэри. Я сейчас приду. Но только я должен сходить к учителю.

Учитель Кузьма Дозорный стоял у плиты и жарил на сковородке оленье мясо.

- А, доктор! Проходите, проходите в комнату! Сейчас будем оленину есть, - радушно проговорил он.

Доктор подошел к небольшому самодельному шкафчику, заполненному книгами, безразличным взглядом пробежал по корешкам книг и сел на стул.

В маленькой комнатке учителя было чисто и уютно. Самодельный диванчик накрыт оленьими шкурами. Такие же шкуры лежали около кровати и под ногами, у письменного стола. Доктор как будто впервые заметил все это и подумал: "Хорошо у тебя, Кузьма".

Учитель вошел с шипящей сковородкой.

- Вы что мрачны, доктор, как осенняя туча?

- Знаешь, Кузьма, очень меня обидел этот торгаш. Так полоснул по сердцу, что я в состоянии аффекта чуть не заехал ему в морду... Но сдержался.

- А ну его к черту! Стоит на него обращать внимание, Петр Петрович! Давайте закусывать. Отличная оленина. Тает во рту.

- Сходи, Кузьма, ко мне. Там у меня в буфете стоит бутылочка. Сходи, пожалуйста. Мне это нужно сейчас как лекарство.

Учитель быстро сбегал и по дороге прихватил большую мороженую рыбину.

- Сосед мой привез целую нарту рыбы. Голец. Сейчас мы его мигом приготовим. - Учитель поставил рыбу головой на стол и острым ножом стал настругивать ее.

Стружка, завиваясь, падала в тарелку. Эта мерзлая строганина, как называлась она здесь, посыпанная перцем, была необычайно вкусна.

Они выпили по рюмке, закусили, и доктор сказал:

- Отличная закуска эта строганина... Так вот, Кузьма, пошел было я к тому торгашу по делу, а он довел меня до такого состояния...

- Какое с ним может быть дело! Я к нему хожу раз в месяц. А теперь думаю взять бочку масла, мешок сахару, поставлю их у себя в сенях и больше никогда не зайду к нему.

Доктор рассказал историю с пушниной. Учитель предложил написать об этом в ревком.

- Нет, - сказал доктор. - Надо обождать. Говорят, Лось еще не вернулся. Приедет кто-нибудь другой из ревкома и не сумеет вправить ему мозги. Тут надо Лося. - И, помолчав, доктор спросил: - А может быть, я действительно бездельник, Кузьма? А? Ты работаешь в школе, он все-таки тоже работает в фактории, а я собак гоняю. Это ведь тягостно. Как ты думаешь?

- Ничего, доктор. Наладится дело. Давайте есть оленину.

Они просидели до позднего вечера, обсуждая больничные дела.

Из фактории шли женщины и несли материал для пошивки мешков.

- А ведь народ хорошо относится к нему, к этому торгашу. Народ считает, что он главный здесь, - сказал учитель.

- Я знаю. Мне Мэри рассказывала, что он говорит охотникам. Он внушает им мысль, что и без школы и без больницы жить можно. А вот без него, без его товаров жить нельзя. Видишь, куда гнет! Вредный человек! Сплошная демагогия!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Стояли тихие, солнечные дни. Полярная ночь кончалась, но до весны было еще далеко. Несколько дней подряд дули южные ветры. Лед оторвало от берегов, и вдоль всего побережья открылась чистая вода. В воздухе было тепло, снег сверкал на солнце.

Лось возвратился в ревком. Стоя около упряжки, не заходя еще в дом, он разговаривал с инструктором Осиповым. Лось предложил ему немедленно, пользуясь открытой водой, выехать на двух вельботах в северную часть уезда.

- Один вельбот сдашь Русакову, другой - учителю Дворкину. Останешься там до весны и подготовишь в каждом стойбище по мотористу. Не мешает обучить этому делу и учителя и Русакова.

- Не обледенеют вельботы в пути, Никита Сергеевич?

- Ничего, будете окалывать. Возьмите с собой топоры. Нелегко, но добраться можно.

- Хорошо. Я могу выехать сегодня же. А что у тебя со щекой?

- Обморозил малость. Что здесь нового?

- Жуков прислал телеграмму. Отпущены средства на строительство культбазы. Начальником базы назначен он.

- Молодец Андрюшка! - воскликнул Лось.

К нарте подбежал Илюша Молодцов.

- С приездом, Никита Сергеевич! Что же вы остановились на улице? Подъезжайте к радиостанции. Я вам уже оборудовал койку. Все в яранги ведь перешли.

- Да, уголь у нас почти кончился, - сказал Осипов.

- Спасибо, Илюша. Но я расположусь у Ильича. А койку убери, вместо нее поставь мой письменный стол.

- Уставим как-нибудь, Никита Сергеевич, и койку и письменный стол.

- Нет, нет! - категорически отрезал Лось.

- Одного начфина отопляем, - сказал Осипов. - Заболел он цингой: ноги и десны опухли.

- От злости, что ли, он заболел? Или от чрезмерного сна? Весны еще нет, а цинга - весенняя болезнь.

- Хотели в больницу его отправить - не поехал.

- И не надо: я его сам вылечу здесь.

Лось отвязал мешок от нарты, вскинул его на плечо и пошел к начфину.

Бледный, заросший бородой, начфин лежал на койке. Он безучастно взглянул на вошедшего Лося.

- Заболел, начфин?

- Да, Никита Сергеевич.

- И уголь не помогает тебе.

- Пропаду я здесь, - со вздохом ответил тот.

- Конечно, пропадешь. Вот подожди, скоро зубы начнут вываливаться.

- Злой вы человек, Никита Сергеевич.

Лось достал из мешка мерзлый кусок сырого тюленьего мяса:

- На вот, ешь. Грызи, пока есть зубы.

- Что вы, Никита Сергеевич! Что я, чукча? Я не могу это есть.

- Приказываю тебе есть! - повысив голос, властно сказал Лось. - Не хватает храбрости у одного - давай вместе. - И Лось, присев на кровать начфина, стал грызть мясо.

Начфин неохотно взял кусок, повертел его в руке и тоже начал грызть, болезненно сморщившись.

- Это же самое радикальное средство против цинги. В каждой яранге мне чукчи об этом рассказывали с восторгом. Небось Амудсен не тебе чета, а мясо это ел за мое почтение. Любят они, когда не пренебрегают их пищей. Отличное противоцинготное средство. По себе знаю. В прошлом году заболел, только этим мясом и спасся.

- А действительно - оно как будто ничего, - промычал начфин, пережевывая мерзлые куски.

Пришел радист Молодцов.

- Никита Сергеевич, вас спрашивает какой-то Саблер.

- А, Саблер? Зови его на радиостанцию, сейчас приду.

Был уже вечер. На радиостанции ярко светила лампа. Саблер внимательно рассматривал радиоаппаратуру. Он не хотел интересоваться станцией, и все же профессиональное чувство, еще не совсем заглушенное, вдруг проснулось в нем.

- Хорошо работает станция? - спросил он у Молодцова.

- Хорошо. Регулярно связь держу с Петропавловском, - с гордостью ответил Молодцов.

И Саблер заговорил компетентно, вставляя радиотермины в свою речь.

- Вы понимаете в радиотехнике? - удивился Молодцов.

- Раньше понимал, - с едва заметной иронией ответил Саблер.

Вошел Лось и молча сел за стол радиста.

- Здравствуйте. - Саблер приподнялся.

- Здравствуйте, гражданин Саблер, - сказал Лось, пристально разглядывая маленького человечка с птичьим лицом, поросшим густой щетиной. - Садитесь.

- Я местный охотник и прибыл по вашему вызову.

Лось, пытливо глядя в глаза Саблеру, сказал:

- Мне известно, что вы инженер, а не охотник.

- В прошлом инженер, а сейчас охотник.

- Вы не родственник обер-прокурора святейшего синода Саблера?

- Однофамилец... Разрешите раздеться?

- Пожалуйста.

Саблер снял малахай, сбросил через голову легкую пыжиковую кухлянку, с подчеркнутым спокойствием повесил на гвоздик. Не спеша он расчесал сбившиеся длинные пышные волосы и присел на скамейку. Глаза его беспокойно забегали. Остренькая бородка выдавалась вперед, и во всей его фигурке было что-то настороженно-звериное.

- Вы действительно инженер?

- Да, - поспешно ответил Саблер.

- А если я поинтересуюсь вашим дипломом?

- Я сжег его. Охотнику на пушного зверя нужен капкан, а не диплом.

- И жена ваша врач?

- Да, в прошлом врач.

- Почему же вы променяли такие прекрасные профессии на занятие полудиких охотников?

- Мы вполне удовлетворены своей жизнью здесь. Даже больше: мы счастливы. Нам нравятся простор и абсолютная независимость. Мной никто не командует... Мы не хотим жить в обществе, где люди грызутся, как голодные волки... Если хотите, жизнь наша здесь - это и есть истинная свобода. Вот чем привлекает Север меня и мою жену, - сказал инженер, доставая трубку.

- А вам известно, что на территории бывшей Российской империи строится новое, социалистическое общество и что волчьи законы уже ликвидированы и взаимоотношения людей строятся на совершенно иных началах?

- Я слышал... Но все это в будущем. А мне уже пятьдесят лет. Я хочу пользоваться свободой теперь же.

- Извините! Это не будущее, а уже настоящее.

Илюша молча прислушивался к разговору и внимательно рассматривал странного человека.

- Забавно получается, - сказал Лось - Женщина-врач, мужчина-инженер ушли из общества и занимаются охотничьим промыслом...