Последний полустанок - Владимир Немцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ЭВ-2 работал великолепно, четко. Тонкие звенящие звуки, словно кто-то ударял ложкой по стакану. Сомнения оказались напрасными. Ну еще бы! Сколько месяцев с ним возились!
Возле ангара Вадим и Тимофей встретили Дерябина. Он с кем-то спорил. На вопрос Багрецова, не послушает ли он следующую передачу ЭВ-2, Дерябин нетерпеливо проговорил:
- Слышал на контрольном пункте. Даже запись видел на ленте. Спасибо. Молодцы. Завтра утром поговорим.
Он увидел поникшего Пояркова и сокрушенно покачал головой:
- Ах, Серафим, до чего же мне Охрименко жалко! Веселый, добродушный малый...
Бабкин сделал знак Вадиму - идем, мол, нечего нам здесь делать - и вместе с ним направился к зданию института.
Проходя мимо скамейки в скверике, Тимофей задержался.
- Не торопись. Сил моих больше нет. - Он сел и, нагнувшись, стал развязывать шнурки. - Спасибо жене за ботиночки. Удружила.
Не в пример франтоватому Багрецову, Тимофей привык одеваться просто, - нет ничего солиднее, чем гимнастерка и к ней брюки военного покроя, заправленные в аккуратные сапоги. Но Стеша приказала надеть выходной костюм с галстуком. "Неудобно, - говорила она. - Представитель научного института - и вдруг в сапогах". Срочно побежали в магазин покупать новые ботинки. Стеше понравились изящные туфли лимонно-желтого цвета. Бабкин запротестовал - цвет больно нахальный, - но разве ей можно перечить, она лучше в этих делах разбирается, говорит, что потемнеют. С нахальным цветом Тимофей мог бы еще примириться, а с малым размером - никак. Сорок первого размера не оказалось, и Тимофей, чтобы не огорчать жену, все же решился взять сороковой, - разносятся. Теперь хоть плачь.
Тимофей ощупывал ноющие от боли пальцы, боль растекалась по всему телу, ломило в коленях, позвоночнике. Неужели опять придется надеть эти пыточные колодки...
- Скоро? - Нетерпеливо крикнул Вадим.
Бабкин не ответил: потирая освобожденные пальцы, он наслаждался ощущением затихающей боли.
Постояв немного, Багрецов безнадежно махнул рукой, вынул из кармана приемник и щелкнул переключателем. На все лады пищали телеграфные станции. Слышалась чужая речь, музыка. Стрелка шкалы, будто живая, сама собой подвигалась к сорок четвертому делению. Как никогда, хотелось принять четкий стеклянный звон сделанного тобой прибора. Ведь это лучшая музыка, ее можно слушать десятки раз. После сигналов барометрического давления должен заработать ЭВ-2. Вот он включился!
Но... что это? Какой-то треск. Не может быть! Кругом мокро, а ЭВ-2 доказывает, что влажность воздуха пустяковая, как жарким летом в пустыне.
Во рту стало сухо, перехватило дыхание.
- Тимка!.. - глухо вскрикнул Вадим.
Чувствуя что-то неладное, Бабкин спешно натянул ботинок - второй не налезал - и, подпрыгивая на одной ноге, подбежал к Вадиму.
Нахмурившись, Бабкин прослушал сигналы до конца.
- Вот это да! - сказал он упавшим голосом.
- Бежим к Борису Захаровичу. Попросим отложить отправку...
- Так он тебя и послушается. Чудак человек. - Тимофей надел ботинок, морщась от боли. - Может, это случайно? Пойдем проверим.
Никто не заметил, как они зашли с другой стороны ангара и по лесенке взобрались в кабину метеостанции. Не найдя выключателя, чтобы зажечь верхний плафон, Вадим воспользовался светящейся крышкой приемника. Темно, но все-таки можно разобрать, где находится серый лакированный кубик ЭВ-2.
Стараясь не звякнуть отверткой, чтоб не выдать себя, прислушиваясь к шагам, не поднимается ли кто по лестнице, Бабкин отвинчивал винты на крышке прибора. Отвертка срывалась, руки дрожали... Еще бы! Спокойному Тимофею было от чего волноваться. Вот-вот кабину погрузят на машину и отправят на станцию. Кажется, кто-то ходит по крыше - осторожные медленные шаги... Тимофей прислушался, шаги затихли. "Кто-то проверяет наружные приборы", - подумал он, отвернул последний винт, снял крышку и сразу же заметил причину неисправности. Так он и знал, Димкина работа. Надо было поставить дополнительный конденсатор, и вместо того, чтобы его закрепить надежно, по старинке, хомутиком, упрямец воспользовался клеем БФ. Причем сделал это наспех, без соблюдения технологии. От тряски конденсатор отскочил и замкнул два провода. Ну, а отсюда и все последствия.
- Видишь? - прошипел Бабкин. - Да свети, свети поближе! Растрепа несчастная!
Вадим чуть не уронил приемник. Да как же это произошло? Целые аппараты на клею делают. А здесь...
- Ты бы еще слюнями приклеил, - сердился Тимофей, надежно толстым проводом прикрепляя конденсатор. - Прав Толь Толич. Говорит: "Халтурку привезли". Ну, кажется, все в порядке.
Он торопливо запечатал прибор печаткой лаборатории, поставил его на кронштейн, затянул снизу тремя надежными винтами и взглядом поискал четвертый. Винта не было. Наверное, смахнул рукавом.
- Ищи скорее! - приказал он Вадиму и сам опустился на пол.
Крышка приемника освещала лишь маленький участок пола, пришлось искать ощупью.
Багрецов заглянул под каркас аккумуляторов и похолодел. В одной из прозрачных аккумуляторных банок прыгают, скачут искры. Пластины раскалились, плавятся. Короткое замыкание. Наверное, вывалилась часть пластины и соединилась с другой. Надо во что бы то ни стало отключить испорченную банку, иначе она замкнет всю батарею. Может случиться пожар...
Не раздумывая долго, Вадим проскользнул под каркас и потащил за собой Бабкина. Ни у кого из них не было сомнения, что здесь не руками размахивать надо, не бежать за помощью, а прежде всего необходимо устранить опасность, иначе будет поздно.
- Нашел концы? - спросил Тимофей, заметив, что Димка ощупывает кабель, идущий к аккумуляторам. - Выше, выше. Да не там! Правее...
Упираясь локтями в ребристый пол, Бабкин держал приемник на весу, чтобы как-то осветить место присоединения кабеля. Руки затекли, локтям больно. Сейчас лопнет испорченная банка. Другие банки тоже начинают нагреваться. Еще несколько минут - и в них потрескаются пластины.
Примерно такие аккумуляторы Бабкин уже устанавливал в метеостанции. У них огромная емкость, высокое напряжение. Их не нужно заливать электролитом, но они терпеть не могут перегрузки и замыканий. Как долго возится Димка! Концы найдены, но он никак не может подобраться плоскогубцами к гайкам. Руки, что ли, не слушаются?
- Пусти. Я сам. Возьми приемник. - И Тимофей подполз к раскаленной банке.
Не так-то просто освободить наконечник кабеля, плотно затянутый двумя гайками. А еще труднее заниматься этим делом, когда плечи не развернешь, - уж очень под каркасом тесно.
Где-то наверху бегали люди. Их шаги гулко отдавались в металлической кабине. Потом начали стучать. То ли антенную мачту укрепляли, то ли еще что делали. Шум, грохот, будто сидишь в железной бочке, а по ней молотком колотят. Но все это пустяки, лишь бы успеть спасти аккумуляторы. А гайка никак не поддавалась. Жарко стало под аккумуляторной батареей, она вроде как превратилась в отопительную. Неужели не сработают предохранители? Впрочем, зачем они здесь? Это не квартира. Тут некому пробки менять.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});