Шуттовской рай - Роберт Асприн

Шутт медленно обвел взглядом собравшихся, потом вздохнул и снова встал по стойке смирно.

– Ну, вот, это самая суть дела… и горькая, и сладкая. Как я сказал, предстоит продумать еще множество деталей. Обдумайте все… и обсудите. Я буду в своем кабинете, если кто-нибудь захочет вызваться добровольцем в разведчики. Пока это все.

С этими словами он поспешно, но с достоинством покинул собрание.

Глава 3

"По-видимому, мой наниматель сильно недооценивал возможную реакцию легионеров на его план, но он также недооценил ту горячую преданность, с которой они к нему относились… преданность, как я мог бы добавить, которая непрерывно возрастала.

Между прочим, если вам показалось, что мой рассказ о событиях всегда начинается с описания бесконечной серии как общих совещаний, так и встреч отдельных личностей, то могу только возразить на это, что таков стиль руководства моего босса. При малейшей возможности он старается беседовать со своими служащими или подчиненными, и для того, чтобы их информировать, и для того, чтобы узнать их отношение к своим планам. Напротив, я пытался избавить вас от скучного описания собраний и дискуссий, которые он проводил с легионерами еженедельно, а иногда и ежедневно, и не вносил их в дневник. Тем не менее, те совещания, которые повлияли на основные события, такие, например, как описанные в этой главе, необходимо включить в рассказ для полноты картины.

Должен также отметить, как станет ясно из нижеследующего, что хотя мое положение продолжает определяться личным договором о найме, заключенным с боссом, а не с Космическим Легионом, я, тем не менее, все же сыграл при выполнении этого задания большую роль, чем обычно."

Дневник, запись № 174

Бикер вопросительно поднял брови, когда Шутт, как вихрь, ворвался в кабинет.

– Трудное собрание, сэр?

– Трудное? – огрызнулся Шутт. – Скорее можно назвать его "открытым бунтом"!

– Откровенно говоря, сэр, в это трудно поверить, – сказал дворецкий, предпочитая игнорировать преувеличенную эмоциональность ответа хозяина. – Хотя ваши подчиненные иногда и недовольны приказами, но я сильно сомневаюсь, чтобы они когда-либо оспаривали ваше положение лидера. Их уважение к вам граничит с преклонением.

Шутт набрал побольше воздуха и выпустил обратно, раздув щеки и издав едва слышный свист.

– Это правда, – признал он. – Но они недовольны.

– Прошу прощения за вопрос, – неумолимо продолжал Бикер, – но разве вы ожидали другого? Принимая во внимание все те усилия, которые вы приложили к созданию в роте атмосферы товарищества и дружной семьи, мне кажется естественным, что они были шокированы и запаниковали, столкнувшись с заданием, которое требует от них разлуки.

Помимо воли на лице Шутта появилась хитрая улыбка, и он склонил голову к плечу, глядя на дворецкого.

– Вы пытаетесь убедить меня, Бикер, что я слишком хорошо поработал?

– Не совсем так, сэр, – смело ответил дворецкий. – Я высказываю предположение, что вам следует продолжать свое дело. В настоящий момент рота нуждается в лидере, способном принимать твердые решения, пусть и неприятные… а не в сверхчувствительном новичке, которого беспокоит рейтинг его популярности… сэр.

– Ой. – Шутт скорчил рожу. – Ой, и "туше". Ладно, Бик. Я заткнусь и подтянусь. Но вы ведь ничего не имеете против, если я иногда немного поплачу вам в жилетку? Когда выдастся свободная минутка?

– Это ваше право, сэр. Когда и если я сочту, что вы переходите границы, то дам вам знать.

– Не сомневаюсь в этом. – Командир рассмеялся. – И еще Бикер. Спасибо.

– Просто выполняю свои обязанности, сэр, – ответил дворецкий. – Тем не менее, если вы уже пришли в себя после этого испытания, есть один вопрос, который я хотел бы с вами обсудить… если у вас есть свободная минута.

Шутт задумчиво взглянул на часы.

– Ну, добровольцы, кажется не ломятся в мою дверь… пока, во всяком случае. Что там у вас, Бик?

– Кажется, у меня собралось небольшое количество неиспользованных дней отпуска, ведь так, сэр?

– В сущности, у вас впереди еще масса отпускного времени. А почему вы спрашиваете?

– Я предполагал взять часть этого времени до того, как мы прибудем на Лорелею… если это удобно, сэр.

Шутт нахмурился.

– Не могу сказать, что это в самом деле удобно, – ответил он, – при том, что мы готовимся к большому переселению. Но все же… в чем дело, Бик? Позвольте спросить.

– Кажется, по вашему плану лейтенант Рембрандт должна отправиться пораньше? Чтобы просмотреть и отобрать группу актером и актрис для замены тех легионеров, которые будут действовать тайно.

Шутт кивнул.

– Правильно. – Он никогда не спрашивал, каким образом дворецкий всегда знает о его планах и решениях, хотя он ему ничего не говорил… в основном потому, что не был уверен, хочется ли ему знать, как именно происходит это чудо.

– Я подумал, сэр, что мог бы сопровождать ее в этой поездке. Хотя я уверен, что она и сама вполне справится с заданием, но мне пришло в голову, что может возникнуть множество чисто гражданских проблем и ситуаций в связи с этим делом, в которых ей будет недоставать опыта. Я, разумеется, отдам необходимые распоряжения по упаковке и отправке наших личных вещей до своего отъезда, но откровенно говоря, мне кажется, что в следующие недели я буду более полезен ей, чем вам.

– Понимаю, – произнес Шутт, вытягивая трубочкой губы. – Не вижу оснований препятствовать вашим замыслам. Позвольте мне это обдумать и сообщить вам свое решение попозже.

– Очень хорошо, сэр. Только мне хотелось бы уточнить: лейтенант Рембрандт, как я понимаю, будет в гражданской одежде при выполнении этого задания?

Командир кивнул.

– Об этом я не думал, но вы правы, Бикер. Придется ей переодеться. Иначе журналисты что-нибудь пронюхают и испортят нам все дело еще до того, как мы начнем.

– Я, например, еще никогда не видел лейтенанта одетой во что-либо, кроме мундира легионера, сэр. Хотя у меня нет причин сомневаться в богатстве гардероба ее гражданской одежды, или в способности обеспечить себя таковым при необходимости, но у меня также нет оснований быть в этом уверенным.

– Намек понял, Бикер. Как я уже сказал, дайте мне это обдумать. Только помните…

Их прервал стук в дверь.

– Ага! Вот и моя первая жертва. Впустите их, пожалуйста, Бикер, когда будете выходить.

– Да, сэр… но сперва, сэр…

– Да?

– Если вы позволите мне обратить ваше внимание на время…

Шутт снова взглянул на часы.

– Хорошо. Итак?

– Как я понимаю, вы намереваетесь сегодня вечером провести беседу с более, чем пятьюдесятью добровольцами?

– Если их столько явится – да.

– Могу ли я напомнить вам, сэр, что даже если каждая беседа займет всего десять минут, то на все понадобится более восьми часов?

Шутт устало вздохнул.

– Знаю, но важно, чтобы я занялся этим как можно скорее… как вы сами недавно заметили.

– Конечно, сэр. Я только хотел предложить вам приложить усилия к тому, чтобы свести каждую из бесед к минимуму, учитывая общее количество времени… и устоять перед искушением попытаться охватить все мелочи сегодня же вечером, что можно сделать не торопясь за последующие несколько дней. Понимая, что это дело, как всегда, безнадежное, хочу напомнить, что вам действительно необходимо иногда спать… сэр.

Снова раздался стук, на этот раз более настойчивый.

– Буду помнить об этом, Бик… но ничего не обещаю. Иногда мне приходится плыть по течению.

– Знаю, сэр. – Дворецкий вздохнул. – Но я чувствовал, что должен хотя бы попытаться.

– Добрый вечер, кэп.

Гарри Шоколад, сержант-снабженец роты, прислонился к дверному косяку, небрежно отдавая честь командиру одним пальцем.

– Буду краток, поскольку там, похоже, собирается большая толпа. Просто запишите меня одним из ваших разведчиков.

– Хорошо, Г.Ш. – Шутт кивнул, делая пометку в блокноте. – Признаюсь, что немного удивлен, однако. Не думал, что ты захочешь расстаться со своей материальной частью.

– Должен признаться, я от этого не в восторге, – ответил Гарри, – но полагаю, большая часть имущества все равно будет упакована и отправлена на склад перед отлетом, а мои парни легко с этим справятся. Кроме того, не думаю, чтобы нашелся еще кто-то из наших, кто так легко сойдет за штатского, как я… особенно там, где понадобится просочиться в ту часть нашего милого общества, которая не в ладах с законом.

Говоря это, он улыбнулся и подмигнул. Хотя в Легионе было принято держать в тайне свою жизнь до поступления на службу, Гарри ничуть не скрывал того факта, что записываясь в Легион он удирал от дружков, которые если и не были законченными преступниками, то, по крайней мере, недалеко от них ушли.

Командир не ответил на его улыбку.

– Тогда возникает интересный момент, Г.Ш. Не опасно ли тебе показываться без формы легионера?