В начале перемен - Михаил Давидович Харит

Поскольку много лет бороться было не с кем, прибывшие были восприняты с энтузиазмом. Их просвещали, наставляли, вразумляли. Те не сопротивлялись, так как на первых порах не поняли принципиальных отличий нового учения. Но были рады вступать в беседы. Сомнения вызывал лишь факт, что Учитель был сыном непорочной девы. Что ж! Истина не всегда основана на житейском опыте.

Говорили, что в первый же вечер Сара святыми молитвами изгнала духов зла из новоприбывших. Никто не спорил, и очищенные от скверны гости принялись обустраивать новую жизнь.

Марку новые места не нравились. Деревня стояла на острове, окруженном солёными заводями и болотами. За ними начиналась неизведанная земля. Полчища комаров кусали, как собаки. Всё вокруг выражало тупое недружелюбие, презрительно булькали донные газы, злобно причитали хоронившиеся в густой траве чудовища, сверкали кровяными пузырями странные болотные кусты с мясистыми стеблями цвета свежего мяса.

Дома, похожие на сараи, торчали как попало. Они были сложены из камня с единственной целью – дать защиту от ветра и дождя, и никто не заморачивался красотой. Эти лачуги запирали небо низкими потолками, в клочья резали море крохотными оконцами, а солнце подменяли чадящими светильникам.

Единственная улица умудрялась несколько раз терять направление, словно заблудившийся путник. Сначала шла на север, потом вдруг раздумывала и меняла направление на запад. Здесь, постояв в нерешительности и образовав городскую площадь, неуклюжим зигзагом двигалась на юго-запад и вновь возвращалась к морю, чтобы там и утопиться.

На площади стояло необычное здание, его крышу образовывала перевёрнутая лодка, а стены были сложены из морского мусора – выбеленных временем стволов и веток вперемешку с камнями. Это сооружение было местным храмом, посвященным Иешуа Назаретянину.

Разум прихожан очень условно можно было назвать нормальным, что сразу становилось понятным, если заглянуть внутрь. Вместо алтаря стоял большой деревянный крест, орудие убийства. У основания лежал мешок с иссохшими человеческими костями двух Марий, умерших двадцать лет назад, – тётки Учителя и матери одного из его учеников. Сара была их служанкой и со смертью хозяев заметно повысила свой статус. Служба в церкви проходила, мягко говоря, странно. После молитвы выпивали глоток вина, который Сара превращала в кровь ребе Иешуа. Закусывали его же плотью. Жуть!

Жили аборигены грязно. Очаги топили сушёным навозом, от запаха глаза ело. Мужчины ходили с длинными немытыми колтунами и свалявшимися бородёнками. Одежда источала вонь несусветную. С подветренной стороны лучше не заходить.

На первых порах хозяева радушно помогали гостям обустраиваться, поскольку ощутили, что живут богато на фоне пришельцев, не имеющих крова над головой. Чтобы быть счастливым, человеку нужна самая малость – чтобы другой жил хуже.

Лишь когда у гостей появились добротные и чистые дома, коренные жители оказались разочарованы.

Марк подружился с местными детьми, среди которых была Рона. Бывают такие девочки, что даже удивительно. У неё были округлые щёчки, озорные тёмные глаза, а на голове примостился смерч из спутанных косм. Если помыть, получились бы чёрные как смоль волосы. Дралась не хуже парня. Кто хоть раз в жизни хватал за хвост бешеного коня, никогда не рискнул бы дёрнуть её за косички. По сложившейся моде она носила с собой увесистую палку, и каждый понимал, что обидеть девочку легко, убежать будет трудно.

Марку нравилось глазеть на её сильные ноги. Пытался просто смотреть, но получалось только глазеть.

Говорят, новое место меняет судьбу. Далёкая родина осталась детскими воспоминаниями, начиналась юность. За ней туманным миражом маячило загадочное взрослое будущее.

Каждый день сдвигал жизненный путь в сторону. Словно однажды на развилке дорог он свернул на тропу без указателя. И не понял этого, ведь дорожная пыль под ногами неизменна. Нет разницы между одним метром пути и следующим. Но любой шаг делает прошлым то, что остаётся позади. А то, что приближается, становится настоящим.

Вроде бы всё было так же, как вчера, только не так. Птицы пели на другом языке. Облака поменяли форму. По-иному пахли цветы. Взрослые стали меньше ростом, ведь он сам заметно вытянулся.

Суровый капитан Елисей, казалось, подобрел, сделал щедрый подарок храму в виде большого сундука, обтянутого кожей.

- Туда можно положить мощи ваших святых – предложил он. – Негоже им покоиться в простом мешке. Сундук наполовину заполнен пеплом жертвенных животных, это будет отгонять злых духов и предохранять от тления.

Дарёному коню в зубы не смотрят, даже если это не конь. Дар не изучали, а положили в него мешок со святыми костями и поставили перед крестом.

В тот вечер Марк наконец прикоснулся к разгадке тайны их путешествия. Мальчик стоял за хлипким сараем, притулившимся рядом с церковью. Красноватые сумерки тонули в болотах. С моря ползла прозрачная мгла. Вдруг из дверей храма вышли капитан с Фомой и остановились неподалёку. Они были примерно одного роста, но капитан казался шире.

Уже первая фраза заставила плотнее прижаться к стене, слиться с ней, стать невидимым. Говорил Фома:

- Я всё думаю. Неужели этот проклятый сундук стоит наших усилий? Елисей, что там? Обещал рассказать по прибытию. Так давай говори.

Интересно, про какой сундук идёт речь? И тут же догадался. Тот, который стоит в церкви. Мальчик понимал, что вряд ли бы разговор продолжался при слушателе. Укрытие надёжно скрывала его маленькое тело, но дуло именно с этой стороны. Вдруг капитан, как пёс, учует запах шпиона? А дослушать ох как хотелось.

- Всегда торопишь события…

Порывистый ветер унёс часть слов. Марку казалось, что его уши стоят торчком, как у зверя.

- Нет! Ты скажи! Почему я, солдат, сижу нянькой при малышне.

- Не забывай, эти дети – горстка семени нашего народа.

- Они скоро вырастут, а я постарею. Что от меня останется? В этих местах нет памяти, здесь не умирали наши предки. Так и буду неприкаянной тенью. Может, мы уже все мертвецы среди этих болот. Понимаешь?

- Совладай с собой. От прошлого не уйти, оно с нами, где бы мы ни оказались.

Ветер напал на кучу мусора, закрутил, зашепелявил: «Чуш-ш-шь шобач-ч-ч-чья!»

Капитан прислушался, что-то сказал. Наконец шум умолк, и Марк расслышал:

- …важнее войны, которую мы неминуемо проиграем. И не злись, Фома. Сам знаешь, я прав.

- Правда-кривда! Ты мне про сундук говори.

- Мы спасаем главную реликвию Храма.

«Шубу-у-у хочу-у-у-у…» – просвистел отчаянный порыв между сараев.

Елисей понизил голос, и дуновение унесло с собой разгадку тайны.

«Шубу-у-у шиииить…» – ныл ветерок. Он хрустнул сухими ветками и вдруг затих, лишь поскуливая: «Хоч-ч-чу-у-у-у…»

Фома изумлённо воскликнул:

- Да ладно! Понятно, почему ты сказал, что там зола жертвенных животных.

Вдруг