Звездная тень - Сергей Лукьяненко

– Не может,– неохотно согласился счетчик.

– Тогда в чем дело?

Мне казалось, что если он объяснит, то я сразу найду ответ. Какой-то странный, универсальный ответ на все загадки и проблемы. Почему Сильные – сильны, почему Слабые – слабы, что такое Тень и как заставить Геометров не лезть ко всем со своей Дружбой…

– Я не знаю точного ответа.

– Карел, точных ответов не существует вообще,– ласково сказал я.– Но всегда есть догадки и предположения. Ты ведь не удивлялся тому, что мы с Геометрами похожи. Значит, имеешь гипотезу на этот счет?

– Только гипотезу. И не хочу ее сообщать.

– Почему?

– Вы ее примете – и перестанете искать ответ сами. Лучше, чтобы вы искали ответ самостоятельно, независимо.

Я поразмыслил секунду.

– Карел, если ты считаешь… думаешь, что мы примем твою гипотезу, значит, она льстит людям?

– В какой-то мере…– неохотно откликнулся рептилоид.

– Например, что и мы, и Геометры – потомки древней могучей сверхцивилизации, некогда заселявшей всю Галактику…– начал я.

Рептилоид зашелся тонким смехом:

– Петр, подобные мечты свойственны юным, незрелым расам. Я раньше не относил людей к их числу.

– Тогда, возможно…

Заговорил дед:

– Петя, я бы мог выложить тебе десять гипотез. Что Геометры – плод нашего материализовавшегося воображения, что мы – последствия их неудачного эксперимента, или потомки заблудившейся экспедиции…

– Плод воображения? А почему бы и нет? Дед, ты же сам говорил, что их общество похоже на земные утопии! Даже я помню, мне где-то встречались регрессоры… или прогрессоры, Мировой Совет…

– Это ничего не значит, Петр. Это лишь вопрос перевода и восприятия. Когда счетчик влил в тебя язык Геометров, ты поневоле подобрал адекватные замены их терминам. Отовсюду, из научных журналов, из прочитанных в детстве книг, из бульварных газет. Будь ты французским астронавтом Пьером или американцем Питером, планета Геометров стала бы для тебя другой. Совсем другой. Мы смотрим на мир сквозь очки с толстыми кривыми стеклами, которые нам одели в детстве. Эти очки – воспитание, культура, менталитет. От них не избавиться никогда. Я не мог вырастить тебя под черным колпаком, Петя, тогда ты вообще не научился бы видеть.

– Слушай деда, он умный,– сказал Карел.

Я смотрел на ухмыляющегося рептилоида. Потом спросил:

– Сговорились? Двое на одного?

– Думаешь, я не прав? – поинтересовался дед.

– Прав, наверное,– неохотно признал я.– Ты умнее, дед. Гордись.

– Ничего, Петя, я ведь и постарше тебя буду.

Дед тоненько хихикнул, как всегда, если шутка была понятна лишь ему.

– Тогда скажи, что мы будем делать? Поддерживать Геометров? Сражаться за Конклав? А?

– Как ты представляешь себе поиск Тени? – спросил дед, помолчав.

– В корабле Геометров есть какие-то маршрутные карты. Ведь он шел из Ядра Галактики самостоятельно. Я просто сяду в корабль и…

– Мы сядем в корабль. Все вместе. Ты, я… мы с Карелом. Данилов, Маша…

– Не выйдет,– с удовольствием сказал я.– Эти кораблики рассчитаны на одного. Максимум – на двоих, но это уже для коротких полетов.

– Ты помнишь, при каких обстоятельствах алари захватили разведчика Геометров?

– Что?

– Он пытался взять на абордаж истребитель алари. Пристыковаться и утащить с собой. Видимо, операция достаточно отработана. Мы можем соединить корабль Геометров с нашим «Волхвом»…

Я засмеялся.

– Дед, ты серьезно? К Ядру Галактики – в челноке с жидкостным ракетным двигателем?

– Почему бы и нет?

А собственно говоря, почему? Я замолчал. Старый шаттл будет служить просто дополнительной кабиной. Вполне возможно, что мощности разведчика хватит и для полета вместе с челноком.

– Кстати, там уже не жидкостные двигатели,– добавил дед.– Алари сменили их на свои плазменные.

– Вот так просто взяли – и сменили?

– Да.

Я хотел было высказаться о центровке, аэродинамике, термоизоляции, системах управления – которые никак, ну никак не рассчитаны на чужую технологию! Потом посмотрел на ухмыляющуюся морду рептилоида и промолчал.

Дикарь, которому заменили на луке привычную тетиву из вымоченных кишок на синтетическую нить, может усомниться: будет ли теперь лук стрелять? Но мне, наверное, не стоит ему уподобляться.

– Алари не боятся? Это ведь нарушение законов…

– Снявши голову…– обронил дед.– Ну, Петя? Я готов согласиться с тобой. Употребить то малое время, что нам отпущено, не на бюрократическое безумие, не на споры с идиотами из правительств, а на полет к Ядру. Быть может, нам и улыбнется удача. Мы встретим Тень… высоких, белокурых, благообразных гуманоидов, которые научат нас добру и пониманию. И Геометры станут терпимее, а Сильные устыдятся и попросятся в Слабые, Земля превратится в цветущий сад… Ну? Отправимся за чудом, Петя. Но – вместе.

– Ты веришь в успех? – спросил я.

Рептилоид покачал головой.

– Тогда почему соглашаешься? Мы ведь можем совместить оба предложения. Я полечу к Ядру, а вы с Даниловым и Машей вернетесь на Землю.

Дед молчал. И счетчик не вмешивался.

– Ты… ты всего лишь хочешь попасть туда? – прозревая, спросил я.– Дед! Ты хочешь увидеть чужой мир?

– Да!

Насколько речевой аппарат рептилоида мог передать гнев, настолько дед этим воспользовался.

– Неужели ты не понимаешь? – рявкнул он.– Пускай я всегда был дураком и фанатиком, но честным дураком и романтичным фанатиком! Я всех космонавтов до начала эпохи джампа знаю по именам! Я ревел, когда наш марсианский зонд рухнул в океан… а тебе и название его ничего не скажет. Когда американский лунный поселок выгорел дотла, я первый раз в жизни напился с горя! Я хотел для человечества звездного будущего. Оно наступило – но не такое, как думалось. Но если рушится большая мечта – всегда остается место маленькой. Личной! Может быть, лишь через такие маленькие мечты и возможно свершить что-то большое, а? Да, я хочу увидеть небо, пылающее от звезд! Попасть в центр Галактики! Ступить на планету, где людей никогда не было и не должно было оказаться в ближайшее тысячелетие! И может быть – сделать что-то для человечества. Если это вообще возможно…

Он замолчал, не переводя дыхание – тело рептилоида в этом, похоже, не нуждалось, а собираясь с мыслями.

– Я понимал, что могу сдохнуть еще при старте с Земли,– тихо сказал он.– Ну и что? Хоть тушкой, хоть чучелом, только в небо…

– Деда…

– Скажи, что я не прав,– произнес дед.– Знаешь, я соглашусь. В конце концов, ты лучше, чем я. Таким уж воспитан.

– Ты прав.

Рептилоид посмотрел на меня бледно-голубыми глазами.

– Знаешь, дед, вот Геометры,– продолжал я,– они не умеют хотеть чего-то себе лично. Почти не умеют. Может быть, это и есть главный недостаток, когда забываешь о себе?

– Эгоизм как залог процветания цивилизации? – дед на мое одобрение не отреагировал.– Нет, Петр, не надо подводить идейный базис под мое желание отправиться с тобой. Невозможно сейчас решить, что правильнее. Но побывать в Ядре – слишком большое искушение.

Не знаю, может, дед и был прав, что оборвал мои философствования. Только я действительно сомневаюсь в нормальности людей, которые ничего не хотят для себя лично. Ничего – ни власти, ни денег, ни бунгало на Мальдивских островах, ни неба, в котором миллион звезд, ни сладкой дрожи, которой пронзает тело джамп.

Если человеку нечего терять, он никогда не поймет другого. На этом уже многие попадались – от земных политиков до Наставников Геометров. И мир, в котором все заботятся лишь о других, был бы большой муравьиной кучей. Впрочем, это уже не ко мне, это, скорее, ко Льву Толстому с его нравоучительными писаниями. Или, лучше, к Софье Андреевне с ее воспоминаниями о великом муже и его поведении в быту.

– Хорошо, дед,– сказал я.– Давай поддадимся искушению.

– Только надо будет спросить, что об этом думает командующий Алари. У его авантюризма тоже есть свои пределы.

Умеет дед остужать энтузиазм.

Глава 3

Данилова я нашел в одном из ангаров флагмана. Точнее, не сам нашел, меня отвел туда вызвавшийся помочь алари.

Теперь, вспоминая свой побег, я понимал, что весь он, от начала до конца, был подстроен. Никогда бы мне не пройти этими перепутанными, полутемными, лишенными всякой привычной логики, коридорами. Надо быть крысой или хотя бы иметь их в предках, как Алари, чтобы ориентироваться тут.

А меня просто вели, оставляя один-единственный путь и создавая иллюзию свободы. Какая странная вещь – эта иллюзия была куда более правдоподобна и симпатична, чем настоящая, лишь чуть-чуть искаженная свобода в мире Геометров…

Данилов обихаживал «Волхва». Выглядело это, как всегда, нелепо. Крошечный человечек рядом с тушей шаттла, придирчиво осматривающий кортризоновые плитки обшивки, заглядывающий в сопла и похлопывающий по плоскостям. Глупо ведь, верно? «Волхв» – не автомашина, а Данилов – не шофер, чтобы ухитриться заметить неисправность.