Рыцарь без позывного. Том 3 (СИ) - "Бебель"

Походу, не такие уж безобидные гвардейцы оказались. Хапали втихомолку, дожидаясь оттепели, чтобы свалить из Грисби отожранными и богатыми. Впрочем, какая уже разница? Украли где-то и украли — один черт, с собой на тот свет не унесли.

Я уселся на койку с монетами и позволил стражникам и дальше накрывать трупы мешками и вытаскивать их к телегам на улице. Инструктируя сотника, чтобы он сжег все топчаны покойных и как следует засыпал тут все уксусным порошком на пару деньков, я задумчиво перебирал драгоценную горку. Серебро, украшения, драгоценности...

Спор на тему «А где я мужиков два дня держать буду?!» прервался вместе с блеском царапин на потертом металле. Недоверчиво взяв «розу» я поднес ее к лампе.

Елки...

— Это же моя монета! — я кинул искоцанную «розу» в руки сотника. — Я на ней Гене показывал, как можно чистоту серебра проверять!

Магнитов у нас с ним не было, зато мела и уксуса навалом. Всего-то надо чуть поцарапать и капнуть уксусом — если пенка белая, то монета настоящая. С мелом тоже самое, только там тереть надо и следить, чтобы черные отметины оставались.

Этой байде меня еще хрыч учил, когда я первую зарплату в отряде получил.

— И что? Обратно забрать хочешь?

— Совсем без башни? Это то, что я только три дня назад свой кошелек сироте отдал... Ох етить!

От внезапного озарения я аж подпрыгнул. Как монета, отданная вместе с кошельком тому мальчишке, могла оказаться у новоиспеченных стражников? Правильно, либо они его поймали и отпустили за взятку, либо он ею с ними за что-то расплатился. И я уже догадываюсь, за что именно.

Первую версию сотник отмел сразу:

— Какой там! Я что, совсем тю-тю этих доходяг на улицы посылать?! Меняж на смех поднимут! Так, только принеси подай, да склад охраняй...

— Провизии?! Склад провизии?!

От раскатившегося по подвалу эха, северяне аж попрыгнули.

— Ну да, кладовую на зиму... Не арсенал же им поручать.

Твою-то мать, ну почему он такой идиот?!

— Дай-ка угадаю: вяленого мяса на ужин тоже не подавали?

Сотник насупился и нехотя покачал головой. Только спустя пару секунд в его глазах мелькнуло осознание. А ведь мог в кои-то веке пошевелить извилинами и сэкономить нам несколько часов. Засранец...

Уже через пять минут мы стояли в бревенчатом сарае позади гарнизона. Утопленное в землю здание пестрило обилием бочек нагроможденных друг на друга, а уж причудливые горы из мешков и вовсе не поддавались подсчету. Похоже, последний обоз, на всякий случай, привез жратву еще и на нужды города. Князь не забыл, что нам пришлось разбазаривать припасы во время недолгой, но насыщенной осады.

— Ты меня совсем за дурака держишь? — сотник приблизился к ближайшей бочке. — Я каждый вечер все раскупоренные бочки проверяю! Видал?! — он ткнул пальцем в едва различимую лесенку из царапин на внутренней стороне.

Черные ломтики вяленого мяса безразлично блестели в свете свечного фонаря.

Нет, он точно идиот...

Сняв овчинку и закатав рукав, я засунул руку внутрь до упора. Пальцы больно ткнулись во что-то твердое. Не обращая внимания на верзилу, я с силой пнул бочку. Вслед за горой из полосок жесткого жилистого мяса, по земляному полу покатилось деревянное «колесо». На донце опрокинутого сосуда красовалось забитое чопиком отверстие.

— Это че это? Это они со дна, что ли, крахоборничали?

— С прапорщиками ты дела не имел, вот что! Заглушка это! Или ты думал, что никто не видит твои зарубки?

Сотник пару раз моргнул и мигом выхватил еще одну откупоренную тару. На этот раз с пшенкой. Вслед за первым «колесом» по земле покатилось второе.

— Это... Воровали, значит? Не корки хлебные трескали, а мясцом лакомились, верно разумею?

Блин, по-моему ему в тюрьме вообще всю голову отбили...

— Да забудь ты про мясо! Яд это, вот что! Совсем нифига не понимаешь?

— Какой еще яд?!

— А я почем знаю?! Хреновый, вот какой!

— Так и... А причем тут колдовство?

Я снова уставился на нагромождения бочек и ящиков, тщетно хлопая себя по карманам в поисках сигарет. Вот же угораздило в такой жопе и с таким контингентом оказаться...

Диверсия. Натуральная диверсионная операция. Ну, или как бы сказал замполит, «террористическая». Ибо он очень умный и ему точно известно, что «когда мы их», то диверсия, а когда «они нас», то терроризм. Ну да не в терминах суть.

Яд кто-то сыпанул. Или, скорее, налил. Причем, совсем недавно — отрава не успела как следует раствориться и пропитать содержимое бочек полностью, сосредотачиваясь внизу.

Дезертиров сгубила собственная жадность и примитивная хитрость. Подворовывая и приторговывая, они, еще не позабыв, как мерзли и голодали в лесах, втихомолку хомячили казенные припасы на зиму. Поди, этим вечером, они очень удивлялись, чего это у мяса привкус какой-то не такой. Грешили на жилистого рогача или испорченные специи. И даже не подозревали, что жуют собственную смерть.

Судя по количеству гноя и состоянию внутренних органов у погибших, они получили конкретный передоз. И такое явно не предполагалось. Неизвестные диверсанты перехитрили сами себя, наивно полагая, что если уж «тупые отморозки» и будут воровать из бочек, то станут делать это сверху, а не снизу. Увы, «конелюбы» оказались похитрее. Хитрее и куда как слабее. Северяне-то тоже из этих бочек ели. Но сверху и их бледные тела не были измождены полумесяцем скитаний по зимним лесам.

Готов поспорить, яд не должен приводить к немедленной смерти. Стопудово он предназначен для планомерного подтачивания организма. Медленно насыщать тела токсинами, чтобы северяне ничего не заподозрили, прежде чем стало слишком поздно.

А что? Звучит логично... Холодная зима, отрезанность от мира, и единственный источник еды бесповоротно отравлен. Сначала погибли бы самые слабые, и это списалось бы на обычные болезни и холод. А уж потом...

— Погоди... Ты хочешь сказать... — сотник окинул дрожащей ладонью нагромождения бочек. — Они все отравлены?! Прямо с мешками вместе?! Как?! Кто?!

— А я почем знаю? Это твой склад, твоя ответственность, твои люди!

Сотник скрипнул челюстью, явно подсказывая, кто из нас двоих придумал брать дезертиров в стражу. Твою-то мать...

— Но они же закупорены? Не могут же все оказаться отравлены?

— Наверное, нет, не все. Но часть точно с сюрпризом.

— И как выяснить? Ну, какая съедобная, а от какой нутро чернеет?

— У меня что, лаборатория в кармане или диплом микробиолога?! Почем я знаю?! — пнув очередную бочку, я едва не поскользнулся на водопаде из сушеной рыбы. — Никак. Все сжигать нужно.

— Сжигать?!

— И подальше от города! Не на поле, где рогачи летом пасутся и уж тем более не на улицах! В карьере, где жгучелист растет. Сжечь и закопать к чертовой матери, чтобы не дай бог никто и кусочка не утащил.

— А жрать-то что?

Вопрос на миллион, блин.

Сваливая из города после резни на празднике, беженцы забрали с собой все, что к полу не прибито. Осаждающие тоже не особо много с собой припасов приперли да и то, половина из них уже сожрана празднующими победу горожанами, а вторая находится на этом же складе.

Деревни разорены и из их амбаров уже ничего не достать. Из-за снега провести хоть сколь крупный караван не представляется возможным. Более-менее серьезные запасы есть только у салона и гильдии. И то — их хватит от силы на месяц. Это еще если Эмбер расщедрится, а она та еще жмотяра.

А зима только началась...

— Короче... — я взял с пояса великана бурдюк и как следует приложился. — Пока ничего не трогай. Незаметно все это говно не сжечь, а паника в городе нафиг не нужна. Охрану склада усиль — не дай бог кто-нибудь хоть бочку сопрет. Пошли своих пройтись по домам под предлогом проверки на пожарную безопасность. Особенно — по заброшенным, где сироты тусуются. По-любому кто-нибудь еще траванулся. Не хватало, чтобы крысы эпидемию разнесли.

— А мужиков-то чем кормить?

— Титькой своей! Не даром, такие здоровые вымахали... В салон со мной несколько человек пошли — отгружу вам, чем богат. Только в темпе давайте! Мне с рассветом еще до замка дойти нужно!