Любовная отрава - Саманта Харт

Кэролин откинулась на подушку, с радостью думая о том, что скоро окажется дома. Все будет хорошо. Когда эпидемия пойдет на убыль, в город вернутся те, кто покинул его, спасаясь от лихорадки. Пройдет некоторое время, и жизнь наладится.

Все будет так же, как было раньше. Или почти так же. Только Форреста не стало. И Кэролин чувствовала себя покинутой Эваном, не понимая, почему он не отвечает на ее многочисленные послания. Нахмурив лоб, она устало открыла глаза.

И тут женщина увидела сестру-хозяйку. Та стояла у своего стола и сжигала письмо Кэролин, подпалив его от масляной лампы. Когда листок разгорелся как следует, сестра бросила его на пол.

Кэролин прищурила глаза. Так вот оно что! Эван не получал ее писем! Интересно, это доктор Уинстон приказал сжигать ее записки?

В эту ночь пушки молчали. Пункты обкуривания города дымом не работали. Считалось, что дым прогоняет желтую лихорадку, но на этот раз его клубы не качались таинственно на опустевших улицах.

Стараясь не вызвать подозрений, Кэролин попросила ночную сиделку разыскать Честера Гиббонса.

— Хочу спросить его, положил ли он надгробную плиту на могилу моего мужа, — объяснила она.

К одиннадцати вечера небо затянуло темными тучами, луна скрылась, мрак освещался лишь изредка вспыхивающими желтыми молниями. Было жутко. Но вот в дверях палаты возникла фигура высокого негра.

— Слава Богу, вы пришли, мистер Гиббонс! — вскричала Кэролин. — Я хочу, чтобы вы увезли меня из больницы.

Покачав головой, старик пожал плечами:

— Но… миз, куда же я вас повезу?

— Куда угодно! Если можете — ко мне домой на Дьюберри-лейн.

— Но у меня только моя повозка, — неуверенно промолвил Честер.

— Этого довольно.

Сев на кровати, Кэролайн расслабила стягивающий ногу лубок. Она понимала, что причиняет ноге вред, но лучше уж хромать остаток жизни, чем оставаться здесь еще какое-то время.

Тем временем в другом конце палаты Честер завернул в простыню умершего днем ребенка и понес труп в свою повозку. Когда он вернулся, Кэролин уже поджидала его.

Завернув женщину в простыню, как в саван, Гиббонс подхватил Кэролин на руки. Ногу пронзила страшная боль, и женщина тут же потеряла сознание.

— Еще один? — спросила сестра-хозяйка, когда Честер проходил мимо нее, держа в руках завернутое в простыню тело.

— Ага, мэм, — кивнул старик.

Осторожно обойдя костлявую девчонку, которая драила лестницу, старик поспешил вниз по темному коридору, ведущему к задней двери. Он очень осторожно уложил Кэролин на заполненную телами повозку. С тревогой оглядевшись вокруг, негр побежал назад в больницу, чтобы забрать свои вещи. Через полчаса дело было сделано. Кэролин все еще была без сознания.

— Эй, ты! — внезапно раздался резкий крик. Обернувшись, Честер увидел в дверях студента-медика. — Я на тебя в суд подам за то, что ты воруешь украшения.

Гиббонс возмущенно смотрел на студента — уж если кто и обворовывал покойников, так это именно студенты.

— Я просто закрыл бедняге лицо, — пробурчал он.

Молодой человек подошел ближе, морща нос.

— Что-то больно долго ты собирал своих жмуриков, старик, — заявил студент, пытаясь напугать Честера. И, махнув рукой в сторону трупов, добавил: — К чему тратить на них белье? А? Оно, между прочим, денег стоит.

Сжав губы, Гиббонс забрался на место возницы. Он все припомнит этому типу, когда тот будет лежать в его телеге с почерневшим лицом. Старик дернул поводья.

— Эй, мул, пошел! — крикнул он. Обернувшись, Честер увидел, что рука миссис Клур выскользнула из-под простыни — на безымянном пальце не было обручального кольца. — Мы еще посмотрим, кто грабит мертвых, — пробурчал Гиббонс.

Старик подхлестнул мула, спеша поскорее убраться из больницы, пока воришка не набросился на него с кулаками. Выехав на темную улицу, Честер пустил мула шагом.

Старик ссутулился и принялся мурлыкать под нос какую-то песню. Несмотря ни на что, он был доволен: благодаря летней жаре у него было много работы. Теперь он целый год сможет кормить семью.

Когда он подъехал к своей лачуге, в дверях появилась его шестнадцатилетняя дочь Лиза.

— Что-то ты сегодня рано, папочка! — промолвила она, вглядываясь в лицо отца в тусклом свете фонаря.

Высокая и босая, она была одета в свободную рубаху из грубой ткани. Хорошенькое личико Лизы было живым и веселым.

Соскочив с козел, Гиббонс обежал вокруг телеги и стянул простыню с лица миссис Клур.

— Детка, принеси-ка сюда бутылочку рома, что я припрятал.

Недоуменно глядя на отца широко распахнутыми от удивления глазами, Лиза обошла вокруг телеги и спросила:

— Зачем ты привез их сюда, папа? Людям, отправившимся на тот свет, уже никакой ром не поможет!

— Да каждому дураку ясно, что эта леди живая, — пробурчал Честер. — Ну-ка давай, детка, помоги мне! Поедешь со мной!

…Кэролин пришла в себя от жуткой вони, стоявшей в телеге. Ее нога дергалась от боли. Пытаясь овладеть собой, женщина прошептала:

— Честер, вы здесь? Где я?

— Ш-ш-ш!.. Мы почти у вашего дома. Со мной моя дочь. Помните, вы сидели с ней три ночи кряду, когда ее прихватила лихорадка? А теперь она позаботится о вас, вот так!

Повозка замедлила ход и остановилась.

— Что-то сегодня подозрительно темно на Дьюберри-лейн, миз. А перед вашим домом стоит большая карета. Похоже, она принадлежит этому костоправу, старому Уинстону. Думаю, ему уже известно, что вы сбежали из больницы. Вот идиот-то!

По темному небу прокатился мрачный грохот. Не прошло и минуты, как смятая рубашка Кэролин вымокла до нитки.

— Мистер Гиббонс, пожалуйста, если вы когда-то испытывали добрые чувства к Форресту, ради этого, прошу вас, не допустите, чтобы я вновь попала в больницу! Но как он мог так быстро приехать сюда?

Честер удовлетворенно хмыкнул:

— Нет, мэм. Он уже уезжает. Держитесь!

И, стегнув мула, Гиббонс направил телегу на одну из подъездных аллей. Глядя на большой дом из красного кирпича, Кэролин почувствовала, как щемит ее сердце. Ей вдруг стало очень тоскливо, и она почувствовала, как ей хочется вернуться к теплу домашнего очага.

Ей было около семнадцати лет, когда отец с гордостью привел ее на Дьюберри-лейн. Кошмарное существование, которое они вели после бегства из Тимберхилла, похоже, подходило к концу.

Когда четырьмя годами раньше они приезжали в Филадельфию, ее отец хотел поселить семью в комфортабельном особняке, где бы все они смогли забыть, что заставило их покинуть жилище в северных лесах Пенсильвании.

Но тут началась война, и армии генерала Вашингтона понадобились врачи. Отца так внезапно забрали на службу, что он даже не сумел позаботиться о Кэролин и ее больной матери.