Мужская работа - Михаил Нестеров

– Завтра.

– Требуй от него детали. Возьми с собой диктофон, я послушаю вашу беседу.

– Можешь сам встретиться с ним.

Антон выразительно посмотрел на компаньона и промолчал.

– Мой самолет должен находиться в полной готовности, – сказал он.

– Подготовить второй экипаж?

– Зачем? Я сам сяду за штурвал. Просто ты не понял меня. Готовь борт номер один.

Штерн покачал головой.

– Ты не торопишься, Антон?

– У меня нет такой привычки. Будь готов в любой момент вылететь в Шарджу. Думаю, гость не заставит себя ждать. Впрочем, у нас хватит времени на то, чтобы скоординировать наши действия.

Антон встал, поправил задравшуюся штанину и прошелся по комнате. Эта бельгийская квартира, находившаяся в частной собственности Антона, представляла собой студию: огромная, не меньше шестидесяти квадратных метров комната, темные гардины наполовину закрывали окно во всю стену, исключение составляла спальня, в ней окно было привычных размеров, но без подоконника.

На стене висела картина молодого, пока еще не очень известного голландского художника датского происхождения Кнуда Эрегорда, на ней мастер изобразил красновато-желтый камин с очагом без перспективы: просто черный проем, дыра в никуда. Произведение молодого живописца впечатляло размерами: едва ли не от пола до потолка. Если долго смотреть на черный очаг, стоя у противоположной стены, то тело непременно начинало клониться к нему. И еще один эффект: по настроению, что ли, но черная дыра порой виделась печной заслонкой.

Глава 2

Необходимая информация

6

Москва, штаб-квартира Главного разведывательного управления, 9 декабря, понедельник

Подполковник Анатолий Холстов закрыл папку с документами и, повернувшись в крутящемся кресле к стеллажу, протянувшемуся вдоль правой стены кабинета, с минуту смотрел на ячейки и не находил нужной. Хотя каждая была подписана: на полосках бумаги, расположенных вертикально, снизу вверх шли крупные печатные буквы. Сработала память движений, папка нашла свое место в ячейке, где находились текущие дела, не подлежащие обязательной сдаче на хранение. Рядом Холстов обнаружил свежую полоску бумаги с надписью на английском: CURRENT FILES.

Ну понятно, усмехнулся он и только сейчас глянул на помощника, капитана Владимира Лишанкова, работавшего до этого в штабе Московского военного округа на перемещениях. Ходячий анекдот, в первый свой рабочий день явился на службу в обтягивающих кожаных штанах и с CD-плеером наперевес. Увидев его, подполковник Холстов минут пять трясся в беззвучном смехе, откатившись в кресле к самой стене. Потом, промокнув глаза носовым платком, подъехал к столу и проникновенно начал: «Вова...» Но так и не докончил, махнув рукой, разговор по душам отложил до вечера. До того же срока изъял и плеер. Штаны пришлось оставить на молодом модном офицере. Позже выяснил, что и жена у Лишанкова такая же модная.

Это он, Володя Лишанков, наводил вчера, пользуясь отсутствием шефа, порядок в кабинете, потертые и порядком засаленные надписи на стеллажах заменил на новые, «дела текущие» сейчас назывались по-английски: CURRENT FILES. В голове Холстова всплыло старомодное слово: самовольник.

– Напиши по-русски, – коротко приказал подполковник, уловив скрытую улыбку на лице подчиненного, и в мыслях вернулся к информации, которая в течение получаса не давала ему покоя. Она заставила начальника секции надолго задуматься, вспомнить, какими еще данными по этому вопросу он владеет. Ему придется еще раз переговорить с начальником управления, посидеть с аналитиками и прогнозистами.

Работа по его части, другой бы ничего не понял и равнодушно пожал плечами: "Ну и что из того? Классика: «Люди не только смертны, но еще и внезапно смертны».

Дело касалось ликвидации одного скандально известного лица, объявленного в федеральный и международный розыск. Только вот зачем ФСБ убирать человека, который работал не только на нее, но и на правительство? Зачем, если на нем завязаны многочисленные связи на международном черном рынке вооружений? Через его компании проходят огромные деньги, часть из них оседает в карманах высокопоставленных силовиков, часть остается в обороте. Организация, на которую работал Антон Альбац, объявила его в розыск, однако это тоже часть «крыши» – времена такие.

И замены ему не видно. Кому он перешел дорогу? Кто взял на себя ответственность за потерю сотен миллионов долларов, за перспективу заработать на порядок больше? Но главное, что подтолкнуло ФСБ и людей из правительства, разводящих финансовые потоки, на этот отнюдь не выгодный шаг? Прокол в работе, связанной с черным рынком вооружений? Нет, качал головой подполковник, это исключено. Любой прокол можно залатать. Прокол в другой сфере? За что еще он брался?..

Именно этот вопрос и должен стать ключевым.

Все, чем занималась ФСБ помимо своей основной работы, так или иначе интересовало ее конкурентов из «Аквариума». Получить компрометирующий материал и использовать его против конкурента – обычная практика.

Однако прежде чем повторно идти на оперативку со своими соображениями, Анатолий Николаевич решил проконсультироваться, благо добро на это он получил от первого заместителя начальника ГРУ генерал-полковника Олега Михайлова. Взяв со стола пачку сигарет и зажигалку, Холстов вышел из кабинета и направился к коллеге в 11-е управление – военные доктрины и вооружение.

7

Коллегу звали Антоном Лекаревым. Он был в звании майора, один из двухсот офицеров, работающих в этом управлении, моложе Холстова и, что ли, проворнее. Работа у обоих сидячая, кабинетная – хотя еще год назад на оперативных совещаниях, проходивших в присутствии сотрудников Совета безопасности, Холстова представляли неопределенно, но звучно: «Подполковник Холстов. Операции в Северной Европе». Однако Лекарев «торопился жить», за день проворачивал такой объем работы, словно на него работало несколько отделов. Он не слезал с телефона, загонял своих помощников и внешностью напоминал профессора Мориарти из российского сериала про Шерлока Холмса. Не по годам лысоватый, сутулый, узкоплечий; ручищи длинные, ими майор свободно доставал и телефоны, стоящие на столике, пристыкованном к рабочему столу, и, не нагибаясь, мог вынуть из дальнего угла нижнего ящика документ или какую-нибудь вещь.

– Что ты знаешь об Антоне Натановиче Альбаце? – задал вопрос Холстов, присаживаясь напротив майора.

– То, что он мой тезка. – Антон коротко рассмеялся. – Что конкретно тебя интересует?

– Для начала: когда Альбац последний раз был в России?

Лекарев, вспоминая, пошевелил густыми бровями.

– Двадцать седьмого октября 2001 года, – назвал дату майор. Он сжато ответил абоненту зазвонившего телефона и продолжил: – Когда он приехал, честно говоря, не вспомню – это не по моей части, но покинул пределы России ровно за две недели до окончательного дополнения докладов наблюдателей Совбеза ООН за санкциями в отношении УНИТА, – без запинки выпалил Антон.

– Разреши узнать, как это ты умудрился связать два этих события – убытие оружейного воротилы и доклады наблюдателей ООН?

– Дополнения содержали детальную информацию о международной сети оружейных дилеров. Вот так и связались эти два случая, наш отдел вплотную занимался этими вопросами.

– Сейчас Альбац в Дании? – спросил Холстов, прекрасно зная об этом и невольно вспоминая своего друга полковника Станислава Серегина, резидента военной разведки и руководителя военного атташата российского посольства Королевства Дании.

– Ну, милый мой! – Лекарев развел своими ручищами. – Это у тебя, оперативника, надо спрашивать.

– Слушай, если у тебя есть дела, отложи их на час-полтора.

– На сколько?!

– Я серьезно, Антон. Давай поговорим про Альбаца. Во время разговора что-то вспомнишь ты, что-то припомню я. Мне к шефу идти, а с полупустыми руками не хочется. Начальство любит оперировать словами: соображения, точка зрения. Один черт, нам так и так с тобой встречаться. Дело серьезное, однако если у тебя есть желание попасть на оперативку... – Холстов пожал плечами.

– Давай поговорим, – быстро сдался майор. Он был одет в серый костюм и голубую рубашку без галстука; военная форма со знаками принадлежности майора к военно-воздушным силам висела в шкафу. Теплые ботинки, в которых он пришел на работу, стояли под вешалкой, сейчас ноги Лекарева отдыхали в старой осенней «саламандре», паре ботинок, которым было не меньше восьми лет. – Чайку?

Холстов не стал отказываться. Он смотрел на чуть суетливые движения коллеги, включавшего в розетку кофейник без решетки, в котором готовился кипяток, на его длинные пальцы, которыми тот выудил из пачки пару пакетиков зеленого чая и положил в чашки.

– Итак, кто такой Антон Натанович Альбац, – начал Лекарев. – В январе этого года британский министр по делам Африки Питер Хейн впервые публично обвинил Альбаца в незаконных поставках оружия УНИТА – Национальному союзу за полную независимость Анголы, о нем я уже упоминал. К этому Хейна подвиг так называемый Кандагарский инцидент. Ты должен знать о нем.