Общественный разлом и рождение новой социологии: двадцать лет мониторинга - Коллектив авторов

Конкретные формы и виды трансформационной активности нередко реализуются разными социальными субъектами. Например, целевой реформаторской деятельностью занимаются главным образом представители правящего слоя, в то время как поведение, выражающее социальный протест, характерно для представителей нижних слоев. Однако связь между содержанием активности и статусом социальных субъектов не однозначна. Чтобы перейти от классификации форм трансформационной активности к типологии субъектов общественных преобразований, посмотрим, какие требования к ним предъявляет участие в каждой форме активности.

Целенаправленной реформаторской деятельностью, как правило, занимаются сплоченные команды единомышленников, обладающие достаточно высоким статусом и возглавляемые сильными лидерами. В них входят представители верхних звеньев исполнительной власти, силовых структур, парламента, политических партий, а также примыкающие к ним идеологи. Конкретная направленность этого вида деятельности зависит от культурных характеристик ее участников: доминирующей системы ценностей, социально-политических взглядов, мотивированности групповыми или общественными интересами, уровня правосознания и морали. Эффективность же реформаторской деятельности во многом определяется компетентностью субъектов, их политической волей, знанием социальной реальности, умением предвидеть прямые и косвенные результаты принимаемых решений, самокритичностью и способностью к своевременному исправлению ошибок.

Для активного участия в инновационно-предпринимательской деятельности ее субъектам необходимы прежде всего образование, финансовый капитал и социальные связи. Из личностных качеств особенно важны инициативность, деловая хватка, готовность к риску и преодолению препятствий, стремление к независимости и профессионализм. Этим типом деятельности занимаются руководящие группы предприятий и фирм, органов местного самоуправления, средств массовой информации, негосударственных организаций, общественных движений. К другому типу ее субъектов относятся специалисты, инициирующие и внедряющие новые формы экономических и социальных отношений, а также лица свободных профессий.

Человеческое поведение более индивидуализированно и разнообразно, чем деятельность. Носителями различных стратегий поведения являются индивиды и группы, объединяемые сходными нормами-ценностями, типами менталитета, условиями жизнедеятельности. В целом же в качестве субъектов трансформационной активности выступают и физические лица, и малые группы, и трудовые коллективы, а также организации, органы управления, партии и движения. При этом индивиды и группы одновременно реализуют разные типы трансформационной деятельности и поведения.

Переход от анализа форм трансформационной активности к выделению типов ее макросубъектов возможен лишь при высоком уровне обобщения. Речь здесь должна идти о субъектах относительно небольшого числа укрупненных типов активности, т. е. о широких общностях индивидов, сходство объективного положения и (или) социокультурных характеристик которых обусловливает единство трансформационных функций. Правда, крупные социальные общности (категории, группы, слои), объединенные сходными взглядами, интересами и, главное, стремлением к солидарному действию, пока еще только формируются: их очертания очень расплывчаты, интересы слабо артикулированы, общие цели не осознаны. Это предтечи тех солидарностей и идентичностей, которым лишь предстоит сложиться в процессе формирования гражданского общества. Но, несмотря на свою незрелость, они привлекают большое внимание ученых.

Этим термином мы обозначаем систему социальных макросубъектов, взаимодействие и борьба которых служат движущей силой качественной трансформации постсоциалистических обществ. Потребность в изучении этой структуры связана со стремлением понять, кто в конечном счете «несет ответственность» за сдвиги, происходящие в институциональной и социально-групповой структурах общества, какие социальные силы – сознательно или неосознанно – содействуют модернизации, консервации или реставрации общественного устройства и какими способами они этого добиваются. Понимание этого вопроса, на наш взгляд, исключительно важно для выработки эффективной стратегии дальнейших реформ.

Трансформационная структура отражает системное качество общества, особо значимое в период крутых перемен, – а именно его дееспособность как субъекта самореформирования и саморазвития. Это качество определяется соотношением и сравнительной активностью тех общественных сил, которые борются, с одной стороны, за либерально-демократические преобразования, а с другой – за возрождение и консервацию устаревших институтов. Меру этого качества можно назвать социально-инновационным или реформаторским потенциалом общества.

Трансформационная структура характеризует качество всего общества как целостности, включающей как социально активные, так и консервативно-периферийные группы. В этом смысле данное понятие противостоит точке зрения, согласно которой чуть ли не единственными и, уж во всяком случае, главными субъектами трансформационных процессов служат элиты и субэлитные группы. Вот одно из подобных высказываний: «Субъекты перехода… – это, очевидно, прежде всего новые элитные группы, городские и сельские предприниматели, а также та часть старых хозяйственных и других элит, которая по тем или иным причинам заинтересована в реформах. Это и есть новые авангардные группы. Именно доля этих групп и динамика их ориентации должны нас интересовать в первую очередь, если мы хотим понять направленность и уловить темп реформ в экономике, если намереваемся прогнозировать их ход»[15]. На наш взгляд, сказанное хотя и верно, но односторонне, поскольку прерогативой названных групп служат лишь некоторые, хотя и важные, виды трансформационной активности.

Изучение трансформационной структуры общества предполагает определение природы составляющих ее элементов, обоснование методов их идентификации. В основе функций, выполняемых элементами данной структуры в трансформационном процессе, равно как и вызываемых ими дисфункций, лежат характерные для них (доминирующие) типы активности. Сложность определения названных элементов связана с тем, что большинство социальных микросубъектов совмещает разные виды трансформационной активности. Дело несколько облегчается тем, что эти виды можно ранжировать по силе влияния на трансформационный процесс. Например, целенаправленная реформаторская деятельность оказывает большее влияние на преобразование общества, чем участие в локальных инновациях; последнее же, в свою очередь, приоритетно по отношению к адаптационному или протестному поведению. То же можно сказать и о конкретных направлениях активности. Например, коррумпированные представители правящего слоя, на наш взгляд, утрачивают роль реформаторов, переходя в группу криминалов. Сказанное позволяет типологизировать индивидов, организации и группы в зависимости от тех форм и видов активности, которые определяют характер их главного вклада в трансформационный процесс.

Место социальных субъектов в трансформационной структуре существенно зависит от их положения в иерархии власти и собственности, определяющего содержание и возможности реализации их интересов. Разумеется, представители крупных общественных слоев не однородны по своим ценностям и потребностям, отношению к либеральным реформам, механизмам участия в преобразовании институтов, способам трансформационного поведения. Однако место субъектов в общественной иерархии в значительной мере определяет возможности, механизмы и силу их влияния на трансформационный процесс. Социальный статус сказывается как на содержании, так и на масштабах конструктивной и деструктивной активности субъектов. Возьмем хотя бы такой вид деструктивного поведения, как воровство. Если мелкое воровство представителей социального дна нередко служит способом выживания и часто сдерживает более разрушительные способы поведения, то крупные финансовые аферы государственной бюрократии, осуществляемые за счет массовых общественных групп, способны принципиально изменять реальное направление реформ, поворачивая их из либерально-демократического в традиционное, к сожалению, для России криминальное русло.

Современное российское общество состоит из правящего, верхнего, среднего, базового и нижнего слоев, а также социального дна, особенности которых описаны в наших прежних работах[16]. Каковы же особенности трансформационной активности этих иерархических слоев?

Правящий и верхний слои обладают важнейшими рычагами управления обществом. Их представители обосновывают главные направления реформ, облекают их в форму законов, организуют и контролируют институциональные преобразования, а также участвуют в крупномасштабной инновационно-предпринимательской деятельности.