Биология и Буддизм. Почему гены против нашего счастья и как философия буддизма решает эту проблему - Евгений Викторович Бульба
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
То, что животные способны к примитивному языковому общению, подтверждали опыты с дельфинами и морскими львами. Впечатляющие результаты получены с попугаями жако и их звездой Алексом, который смог выучить названия восьмидесяти предметов, категории «цвет», «форма», «материал». Мог правильно ответить на вопросы вроде «Какого цвета шестиугольная деревяшка?» Алекс правильно определял общие и отличительные признаки у разных предметов, а для одинаковых предметов на вопрос: «Что отличается?» – отвечал: «Ничего». Алекс мог оформлять сознательные просьбы, не связанные с наградой, например просил не оставлять его в темной комнате и добавлял: «Не уходи… Прости».
Все подобные успехи наводят на озадачивающие размышления о том, что люди, в отличие от животных, до сих пор не смогли выучить ни одного животного «языка». Нам сложно это сделать из-за ограниченности физических возможностей, и мы можем только догадываться о сложности этих средств общения.
Тогда, может быть, культура?
И биологи, и антропологи согласны, что культура в широком смысле слова – это сочетание признаков, отличающих одну группу от другой. Культурный признак – это поведенческая особенность, которая либо возникла в пределах группы, либо была заимствована, а затем уже распространилась в группе. Большинство исследователей также сходятся на том, что концепция культуры применима как к животным, так и к людям[17].
Эдвард Уилсон
Еще один кандидат на «принципиальное человеческое отличие» – культура, совокупность знаний и навыков, не врожденных, но приобретенных, которые различны у изолированных групп животных одного вида.
Такие навыки есть у птиц, стайных хищников, дельфинов…
Два наиболее известных примера – английские синицы и японские макаки (рис. 2). Традиционно английские молочники развозили молоко в бутылках, закрытых крышечками из фольги. Хозяева выставляли пустые бутылки, а развозчики меняли их на полные. Английские синицы в начале ХХ века научились проклевывать крышки молочных бутылок, чтобы добраться до сливок. В биологическом смысле английские синицы ничем не отличались от французских или бельгийских, но у английских было преимущество – они могли открывать крышки. Когда цельное молоко заменили гомогенизированным, синичья традиция угасла.
Макаки острова Кашима умеют мыть бататы перед едой, больше такой традиции нет нигде.
Рис. 2
Совсем свежий пример – чернополосые капуцины. Эти южноамериканские обезьяны освоили сложную технику раскалывания кешью, которой около трех тысяч лет. Она включает в себя наковальню и молоток, а раскопки показывают, что техника постепенно менялась и совершенствовалась.
Культура состоит из множества традиций. Одна традиция – это еще не культура, но первый вклад.
Вернемся к уже упомянутой Уошо. Оказалось, что обезьяны способны передавать полученные языковые знания – Уошо обучила молодого шимпанзе пятидесяти знакам языка жестов без всякой помощи со стороны людей. Получается, что если бы вокруг нее образовалась группа, то у этой стаи лексикон обогатился бы элементами языка жестов – они оказались бы «иностранцами» для остальных шимпанзе.
Еще один трогательный пример приводит де Вааль: в Конго создан заповедник, в котором выращивают малышей бонобо, отбитых у браконьеров. В заповеднике их выкармливают из бутылочки, а затем выпускают в лес. Спасенные бонобо образовали популяцию, в которой появился особый ритуал: взрослая самка набирает в пустую пластиковую бутылку воду из реки и заботливо поит подростков, приподнимая бутылочку, пока они глотают воду. Все это происходит на берегу, поэтому речь идет не об утолении жажды, а о ритуализированном, культурно-эмоциональном общении.
Искусство – всегда беспроигрышный аргумент!
Эволюционные психологи предлагают несколько объяснений истокам творчества. Большинство из них считают, что творческий ум помогал человеку выжить (к примеру, человек с таким складом ума придумал новый способ ловить рыбу или собирать плоды с дерева)[18].
Дуглас Кенрик
Следующий довод – искусство. Способность отвлеченно, неутилитарно творить и воспринимать «прекрасное». Являясь частью культуры, искусство занимает особое место в жизни нашего вида. Апеллировать к нему как к признаку человечности – изощренный аргумент. Другие характеристики легче обнаружить и сформулировать – мы можем точно сказать, что такое невербальная и речевая коммуникация, что такое передаваемые культурные признаки, что такое интеллект… Но что такое «искусство», «утонченный вкус» и «прекрасное»? Этим понятиям трудно дать точное определение, их предмет переменчив и условен.
Наука проследила, как в процессе эволюции возникает мозг млекопитающих, птиц, головоногих… Создала надежную гипотезу, как именно мозг рождает интеллект. Построила правдоподобные догадки о том, как интеллект, в свою очередь, порождает культуру отдельных популяций. И даже мистерия того, как культура порождает искусство, не так давно нашла свое научное объяснение.
Согласно буддистской теории, влечение к приятному является основным двигателем сансары. Чувственная жажда проявляется в разных обличьях и с разной выраженностью: заинтересованность, желание, вожделение, привязанность, страсть, зависимость. Все эти термины описывают разные аспекты основного способа существования в сансаре – глубинной тяги к получению удовольствий. Когда речь идет об удовлетворении физиологических желаний, тогда это легко вписывается в эволюционную картину. Но как быть с тем, что существо способно испытывать удовольствие, не связанное с физиологическими потребностями, и даже наоборот – происходит уменьшение физиологического комфорта? Художники и писатели терпят муки творчества, живут впроголодь, чтобы иметь возможность выразить свое понимание прекрасного. Миллионы людей согласны терять деньги, которые можно потратить на привычные земные удовольствия, ради того чтобы через полпланеты добраться до Лувра и собственными глазами увидеть Джоконду.
Высокая культура приводит к тому, что существо способно наслаждаться в высшей степени условными и иллюзорными объектами. Признаки «прекрасного» ситуативны и полностью зависят от сложившейся конъюнктуры в отдельной группе людей. Вряд ли абориген Амазонки, никогда не сталкивавшийся с западной цивилизацией, услышит что-то прекрасное в симфоническом оркестре. Некоторым людям нравится ранний Пикассо, но его картины периода кубизма кажутся неприятными[19]. И более чем сложно представить, что картины абстракционистов и эпатажные инсталляции современных сюрреалистов понравятся представителям других культурных традиций, не имеющим представления об истории европейского искусства. Человечество постоянно создает и обновляет эстетические нормы. То, что было красиво и модно пару сезонов назад, сегодня считается непривлекательным. Каноны прекрасного меняются, но способность испытывать рафинированное удовольствие, не связанное
