Призрак из страшного сна - Анна Ольховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не сделал! Но сделает! А ты на самом деле вела себя вчера ужасно!
– Люба, ты вчера была слепой и глухой?! – Марфе не нравилось, что она тоже сорвалась на скандал, перешла на крик, но куриная слепота подруги начинала ее раздражать. – Ты не видела, что твой разлюбезный Сереженька нагло приставал ко мне?
– Не придумывай! Это ты ему глазки строила! Он мне так сказал!
– Все, Люба, – Марфа устало опустилась на освобожденный подружкой стул, – тебе лучше уйти. А то мы с тобой всерьез поссоримся, а я этого не хочу. Давай-ка мы обе успокоимся, а завтра-послезавтра встретимся и все обсудим. Хорошо?
– Не вижу ничего хорошего! – вздорно прошипела Любаша, но затем вздохнула и буркнула: – Ладно, договорились.
Глава 7
Самое тяжелое в суточных дежурствах – не спать по ночам. Вернее, спать, в принципе, не запрещалось, но раз в час вахтер должен был обходить весь корпус, проверять – не забрались ли воры или просто шалопаи какие-нибудь.
Марфа знала, что ее сменщица даже и не думала ходить по этажам и дергать двери за ручки – заперто, не заперто? Лариса Петровна замыкала дверь корпуса, вытаскивала из-за шкафчика раскладушку и, плотно откушавши перед сном, укладывалась на скрипящее ложе. Впрочем, этот скрип – как и ее собственный храп – вовсе не мешали бабульке спать сладко и крепко. До самого утра.
В принципе, она, наверное, была права – за все то время, что Марфа проработала вахтером, ни разу девушка не обнаружила ни воров, ни шалопаев. Темнота и тишина – это были единственные обитатели учебного корпуса сельхозакадемии по ночам.
Но Марфа все равно старательно выполняла предписанные ей обязанности. А вдруг проверка придет какая-нибудь? Или действительно кто-то заберется, к примеру, в химлабораторию (насчет которой девушку предупреждали особо, не объяснив, правда, причин) именно в ту ночь, когда она решит лечь поспать?
В общем, Марфа приносила с собой маленький трескучий будильник, ежечасно пугавший тишину и темноту заполошным звоном.
Обычно ночная вахта проходила пусть и тяжеловато, но в целом не особо выматывала ее. Крепкий молодой организм девушки уверенно справлялся с ночными бдениями.
А в это дежурство все было иначе. Наверное, сказывалась предыдущая бессонная ночь, но, чем ближе стрелки часов приближались к полуночи, тем труднее было Марфе просыпаться по звонку будильника. Хорошо хоть, что она, предполагая нечто подобное, принесла с собой бодрящий травяной чай, приготовленный по бабушкиному рецепту.
И теперь, когда у нее совсем не получалось разлепить тяжелые веки, девушка наливала из термоса с полкружки чая и залпом выпивала.
Спустя пару мгновений веки из свинцовых становились прежними, легкими, и Марфа, захватив с собой фонарик и связку ключей, отправлялась на обход.
Двери вахтерки при этом она никогда не запирала – от кого?
Около трех часов ночи, вернувшись с обхода, Марфа озадаченно посмотрела на термос. Ей показалось, что он переместился на другой край стола.
Девушка встряхнула головой, зевнула и потерла слипавшиеся глаза – ну вот, уже и ерунда всякая мерещиться начала из-за недосыпа. Бегающий термос! Домовой развлекается, ага.
Марфа рухнула на раскладушку и уснула, кажется, еще до того, как ее голова оказалась на подушке.
А буквально в следующее мгновение заверещал будильник…
Четыре утра, самый сон!
Девушка нашарила подпрыгивавшего от усердия «звонаря», шлепнула его по «шапочке», заставив заткнуться, тяжело поднялась и, не открывая глаз, шагнула к столу, на котором стоял термос.
А зачем открывать глаза, если в вахтерке она давно уже ориентируется вот так, с закрытыми? Трудно, знаете ли, заблудиться на трех квадратных метрах.
Марфа отвинтила крышку термоса, заглянула внутрь – чая оставалось совсем мало, раза на три. Но ничего, должно хватить – сколько часов до утра осталось!
Налила в кружку темную, терпко пахнувшую жидкость. Залпом, как обычно, выпила и сморщилась – вкус какой-то необычный, словно бы химический. Или это тоже из-за недосыпа кажется?
Наверное, поскольку чай подействовал как обычно – веки полегчали, глаза широко открылись, в голове прояснилось. Пора в обход.
Поначалу все было как всегда – Марфа довольно-таки бодро промаршировала по первому этажу, поднялась на второй…
И удивленно нахмурилась – ноги еле-еле поднимались над ступеньками, они словно онемели.
А потом странное онемение начало подниматься все выше и выше, забирая контроль над телом девушки.
Марфа хотела повернуть обратно, чтобы добежать до вахтерки, позвонить в «Скорую», позвать на помощь, но у нее не получилось. Тело стало настолько чужим, что девушка непременно свалилась бы со ступенек, не поддержи ее чьи-то сильные руки.
Мужские руки.
– Ну что, кобылка? – прошептал на ухо знакомый голос. – Стреножил я тебя?
И в глаза Марфы, близко-близко, так, что она почувствовала дыхание мужчины на своих щеках, заглянули пустые глаза Сергея.
В отсвете фонаря, освещавшего противоположную стену, эти глаза смотрелись еще страшнее – словно какие-то провалы на лице.
Марфа попыталась вырваться, ударить придурка, закричать – но… у нее ничего не получалось! То есть совсем ничего, точь-в-точь как в ее недавнем сне.
– Не дергайся, солнышко, не надо, – усмехнулся Сергей. – Новый ингредиент, который я добавил в твой чаек, срабатывает всегда и со всеми. Даже с такими сильными и крепкими кобылками, как ты. Так что расслабься, Марфуша, – ну и имечко у тебя! – и постарайся получить удовольствие. Тебе понравится, вот увидишь! Всем нравится, можешь потом у подружки спросить, поделиться, так сказать, впечатлениями.
В голове у нее все гудело, мысли спутались в один болезненный клубок, Марфа никак не могла понять – о чем он говорит? И вообще – наверное, это опять сон, опять вернулся тот кошмар! Ведь на самом деле так не бывает – чтобы совсем не чувствовать своего тела!
Вернее, тело-то она чувствовала, но управлять им – не могла…
Могла только с ужасом наблюдать за деловито осматривавшимся по сторонам Сергеем.
Он поудобнее перехватил тело девушки и понес ее с лестничного пролета в коридор второго этажа.
– Так, насколько я помню, где-то здесь должна быть большая лекционная аудитория с очень удобными длинными скамьями, – ухмыльнулся Сергей. – Я как-то раз Любку здесь ждал после лекции, еще когда окучивал ее. Ага, нам налево. Ключи ты не забыла прихватить? О, вот они, в кулаке зажала. И все с номерными бирочками, чтобы знать, от какой аудитории каждый! Супер! Сама судьба благоволит нам, дорогая!
Он лизнул щеку девушки, и Марфу буквально передернуло от отвращения. До нее только сейчас начало доходить, ЧТО собирается с ней сделать эта сволочь…
А сволочь между тем донес девушку до нужной двери, аккуратно опустил ее на пол, вытащил из пальцев связку ключей и принялся перебирать их, выискивая нужный.
– Знаешь, ты мне сразу вчера приглянулась. Такая вся крепкая, плотная, упругая! И коса эта твоя! А грудь – м-м-м, предвкушаю! У Любки с грудью беда, вялая она у нее и маленькая. И вообще, надоела мне твоя подружка хуже горькой редьки. Я ведь вчера проститься с ней пришел, сказать, чтобы больше она не звонила мне домой и не караулила возле института. А тут опа – ты! Такая вся… К тому же дикая и непокорная, после прилипчивой Любки – такой контраст! Ну, я и потащил твою подружку гулять, чтобы разузнать о тебе побольше. О работе твоей она мне рассказала, о том, что дежуришь ты сегодня. О том, что из дикой какой-то деревни ты приехала, где все очень строго. Как я это услышал, меня так и проняло! Это ж ведь ты даже и не целовалась небось, а? Не говоря уже о чем-то другом…
Он нашел наконец ключ, открыл дверь, втащил туда Марфу и старательно защелкнул замок:
– Понятно, что никого нет, но мне как-то комфортнее с запертыми дверями.
Сергей осмотрел большую аудиторию с окном во всю стену и довольно прищелкнул пальцами:
– Класс! Секс у нас будет с видом на ночную Москву. Правда, второй этаж, низковато, но все равно – романтика! Правда, Марфуша? Ну, чего молчишь? Ах да, ты же не можешь мне ответить! Жаль, конечно, что беседы у нас не получится, но я понял, что токовать и распускать хвост перед тобой, как в свое время перед Любкой, смысла не имеет. Ты не поведешься. Я тебе сразу почему-то не понравился, хотя такое в моей жизни – впервые. Вот я и решил показать тебе, как ты ошиблась. Иди сюда…
Он поднял Марфу, подошел к той части лекционного амфитеатра, что была у окна, уложил девушка на скамью и, прищурившись, похотливо, по-хозяйски, осмотрел ее всю, с ног до головы.
А потом склонился и начал медленно расстегивать пуговки блузки на груди.
На этот раз мычать, стонать и хрипеть было бесполезно.
Проснуться она не смогла…
Глава 8
Все последующие годы Марфа старалась забыть эти страшные два часа. Вычеркнуть, стереть их из памяти!
Два часа, показавшиеся девушке вечностью. Тягучей, страшной, отвратительной вечностью. Больше всего Марфе хотелось тогда, чтобы онемение коснулось и ее чувств, эмоций, ощущений. Чтобы не только тело ее лежало безвольной грудой плоти, но и душа погрузилась в анабиоз, в забытье, чтобы не видеть, не слышать, не чувствовать…
