Rebis - Глеб Бенисович

Странно, я никогда не называл словами то, что у меня внутри. Такие слова, как душа, незыблемое начало слишком громоздки и очень расплывчаты в определении. Придуманные церковниками, они служат их интересам. Допустим, если это душа, то почему она черна и грязна? Материальная грязь, которую можно пощупать, не принадлежащая той материи, из которой состоит душа, как они могут быть вместе? как могут сочетаться? Это то же самое, что мысли с налетом пыли. Но если душа и мысли – суть одна материя, то как может случиться, что мысли бывают грязны и похотливы, ведь душа чиста. В моем представлении она как внутренний стержень. И этот стержень со временем облепляется наростами морали, правилами, житейскими ситуациями, горестями, представляя собой сумму жизненного опыта. Со временем они наслаиваются, накладываются друг на друга, и в скором времени невозможно будет определить, есть ли вообще у человека душа помимо этой грязи. Но стержень под этой грудой одежды все так же чист. И, видимо, если вернуться перед смертью в лоно церкви, покаяться, то эти наросты спадают, оголяя внутренний стержень. Если не будет другого выхода достигнуть рая, то так и поступлю.

Думаю, что так же будет и с другими определениями. Поэтому мне нужно свое слово, которое прекрасно описывало бы то, что я испытываю, так как я это понимаю. Сейчас же мне легче использовать слово «внутри».

Я посмотрел на часы – часовая стрелка перевалила за двенадцать – и еще раз убедился в том, что за размышлениями я часто теряю ощущение времени.

Чувство голода набирает силу. К тому же надоело сидеть в четырех стенах гостиничного номера, и я спустился в ресторан.

Солнце сквозь стеклянные стены гостиницы заливает светом пол ресторана. Я выбираю место возле окна и сажусь поудобнее, не забыв перед этим выложить все вещи из кармана, что бы ничего не мешало мне наслаждаться вкусом еды и наблюдать за людьми.

Машины, пересекающие площадь, люди, снующие туда и сюда, уличный хаос – мое любимое зрелище. Оно успокаивает, но в то же время и радует глаз. Еще одно «представление», на которое можно смотреть бесконечно. Возможно, господь создал нас именно за этим, чтобы иметь возможность умилительно глядеть на нас сверху. Ведь как это прекрасно наблюдать за копошащимися внизу существами, возомнившими себя равными Создателю, за этой упорядоченностью, если смотреть на нее сверху, и полным хаосом, наблюдая за всем происходящим изнутри.

Тем более приятно наблюдать за этим, отыскивая разницу между людьми. Это очень забавно, учитывая, что разница всего лишь внешняя. Смотреть, как человек, пронесшийся на шикарной машине, тщеславие которого вырывается за ее пределы, – слегка приоткрой окно, и оно дымом повалит оттуда, ощущая свое стеснение. И бедные люди. Нет, это слишком двусмысленно. Лучше – люди без материального состояния, которые трепещут при имени Создателя, при имени власть имущих, одним – словом трепещут всегда.

Но и у одних, и у вторых есть объединяющая их черта – это любовь к себе. Вот аргумент для гуманиста. Не его покрытая пылью, затасканная аксиома, что мы все люди, разница лишь в цвете кожи. Если хотим придать ей новую силу, то необходимо добавить – у нас одна любовь, любовь к себе. И это ярко видно, когда мы проходим мимо витрин. Как много людей смотрят в витрины, эти уличные зеркала. Нарциссы! Любуемся своим отражением, своим братом-близнецом, существующем в параллельном мире. И ничего не значащим здесь.

Хотя почему же не значащим? Ведь если подумать, он настолько же реален, как и ты. В каждом из нас живет два существа: в одном теле два человека. Мы чувствуем это. Это проявляется в наших поступках – когда я желаю одно, а делаю совсем другое. Да и если присмотреться к нашей жизни, можно с легкостью определить, что внутри нас есть еще кто-то, кто постоянно напоминает о себе. Как соседи в коммунальной квартире, их нет в твоей жизни, кажется, что они никак не влияют на нее, но грязная посуда, посторонние запахи, шум заставляют тебя либо нервничать, либо уйти поскорей из дома, чтобы ничего этого не видеть. И так, волей-неволей можно потерять ощущение дома.

Мы любим зеркала. Ведь только так нам удается заметить невидимую для нас другую часть себя. Что мы пытаемся в них увидеть?

Я смотрю на свое отражение в окне и вижу копию себя. Я чувствую, что это не я. Да и маленький шрам на правой щеке в отражении уже перешел на левую щеку; глаза в точности как мои, но человек в отражении не я. Тогда кто же это? Кто он? Где он живет? Во мне? Или там, за зеркалом? А что там, за зеркалом? Там, наверно, такой же мир, как и мой. Они настолько близки, что поставь зеркало, это окно в параллельный мир, и можно увидеть перевернутые картины зазеркалья. Но зачем два подобных мира? Природа ошиблась? Или сошла сума? Разве ей не достаточно одного безумца?

Я выпускаю дым через зубы. Нет. Она мудра. Этот мир параллелен, но вряд ли одинаков. Он противоположный, другая сторона медали. То, что было слева, там – справа. То, что я считаю злом, там – добро! Они компенсируют друг друга. Взаимно уничтожают друг друга, дополняют. Вечный баланс. День и ночь…

Или они настолько тесны, что им отведено одно пространство? Это?

Два человека в одном теле. Разные желания. Разные пути. Наверно, счастье – когда ваши желания совпадают. Отсюда, видимо, и любовь к зеркалам. Каждому хочется разглядеть, посоветоваться со своей половинкой.

А кто же из них главный? Кто направляет мое движение? Он?

Я снова взглянул на отражение. Пристально смотрю в его глаза. Не моргаю. Кто победит в этом поединке? Знаю, он моргнет вместе со мной, не позже.

И если так, то одному отведена роль кукловода, другому роль актера, которому рукоплещет публика, вознаграждает своим вниманием и почтением. Роль актера – куклы на веревочке. От него требуется лишь полное послушание первому, главному, внутреннему «Я». Он решает, как нужно жить, определяет будущее.

Я смотрю тебе прямо в глаза. Я знаю, что ты есть. И меня это не устраивает. Но ты лишь мудрый калека, и без меня, актера, ты никто. Не двинешься с места.

Я давно заметил, что разговор – это всего лишь кривляние двух масок. Теперь же я смотрю глубже. Наблюдаю за вами, словно родители за детьми. А ваша роль сводится лишь к демонстрации своих актерских навыков.

Вечные сиамские близнецы.

Круговорот мыслей набирал силу. Они потянули чувства, те же, в свою очередь, взялись за память. Я уже физически ощущал, что мое тело начинает кружиться вместе с хороводом. В голове все перемешалось. Перед глазами, как на огромном экране, проносились фразы, сказанные сегодня, люди, которых видел за окном, мое отражение.

Я решил подняться в номер и немного отдохнуть.

Как ни старался, заснуть не удалось. Сон присоединился к этому круговороту. Теперь уже перемешался внутренний мир и мир реальный.

Мне стало жарко, и я решил включить кондиционер. Я лежу. Выдыхаю сигаретный дым, играю с ним, стараясь выпустить кольца. Кондиционер легонько теребит шторы в номере. Они раскачиваются от ветра. Они оживают. Медленно отлетают, выгибаются, а потом, вмиг расправляясь, стремительно возвращаются туда, откуда начали свой «полет», принимают исходное положение… Густое облако дыма, подплывая к кондиционеру, скручивается в беловатые спирали, а потом резко рассеивается.

Работает телевизор.

В голове уже созревает история. Мой собственный коан. Мой, и моего близнеца. Я записываю то, что первое приходит в голову. Рука сама выводит буквы…

Коан «Близнецы»

Какая-то женщина в строгом костюме с улыбкой рассказывала новости; следующий канал —

Человек смотрит на свое отражение в озере. И ведет с ним диалог. Мимо проходят сиамские

природа, маленькое озеро с мутной водой, по которой плывут несколько крестьянских лодок.

близнецы, сросшиеся телом.

Следующий показывал кухню. Женские руки резали овощи. Еще один клик пультом – телемагазин.

– Посмотри, как сильно он любит себя! Он красив! – произнес первый близнец.

Довольные лица счастливых обладателей супершвабры. Клик, лицо мужчины в военной форме.

– Да. И он так одинок, он разговаривает сам с собой. Мы же всегда вместе, мы в любую минуту

В кадре появляется еще один. Они совещаются. В окопах солдаты непрерывно стреляют в

можем поговорить, – заметил второй.

неприятеля. Взрыв. За ним другой. Настала очередь танков. «Клик», пекинская опера, мужчина

– Только мы уродливы.

уходит за кулисы; клик, концерт; клик, новости; клик, кухня; кино; телесериал, погода, танки,

На что человек отвечает:

швабры, женщина режет зелень…

– Я более уродлив, чем вы. У меня тоже есть близнец, с которым я разговариваю, только он живет во мне.

Вечером ко мне зашли Денис и Роксана. И пригласили на ужин. Я, не задумываясь, согласился – хватит с меня одиночества, сегодня я пресытился своими мыслями сполна. Пора с кем-нибудь поделиться своими рассуждениями.