Печать Соломона - Рик Янси

– Отлично, – выдохнул Майк. – По моему сигналу. Три, два, один… вперед!

Я отставал от него всего на пару секунд. Бег – это вообще не мое. Обычно на физкультуре я только стартовал после свистка, а все уже были футов на шесть впереди. Я еще не коснулся берега, а Майк успел выпрыгнуть из реки и, касаясь земли костяшками пальцев, чуть ли не на четвереньках помчался вперед. Рванув от реки, я твердил себе, что стук вертолетных винтов за спиной не становится громче, но это, конечно, было не так.

Майк добежал до границы леса и яростно замахал руками, как будто мое спасение зависело только от умения бегать.

Где-то на полпути между рекой и лесом я встал как вкопанный. Второй вертолет поднялся над верхушками деревьев, и мне уже было некуда деться. Вертолеты пошли на снижение, потоки воздуха объяли меня, а я стоял, как пришпиленная к земле, да еще ослепленная прожекторами букашка. Все, что я слышал, – это неистовый зов Майка.

Из теннисок натекла лужа, а я стоял и ждал, когда мне уже прострелят голову. Не знаю, как долго это продолжалось, помню только, что через целую вечность или даже две Майк принял решение и пришел за мной. Он схватил меня за плечо и толкнул в сторону леса.

Я споткнулся, упал и разорвал о камень джинсы на колене. Майк рывком поставил меня на ноги и погнал то волоком, то пинками в густой подлесок. А там уронил ничком, положил руку на спину и шепнул мне в ухо:

– Замри!

Вертолеты медленно кружили над лесом. Иногда казалось, что лопасти стучат прямо над головой, а иногда – как из дальней дали. Лучи прожекторов прорывались сквозь кроны деревьев и были в тумане похожи на белые колонны южных особняков. Эти светящиеся столбы уплывали все дальше и дальше, а вскоре стих и рокот. Я не двигался, но потом не выдержал и сказал Майку, что хочу отлить.

– Ну, если приспичило – иди, – разрешил он.

В общем, я зашел за ближайшее дерево, а когда вернулся, Майк уже сидел на земле. Он развернул пластинку жвачки, аккуратно сложил ее и отправил в рот. Я присел рядом и осмотрел дыру на джинсах. Из ободранного колена текла кровь.

– Отдышись, Эл. У нас пять минут – может, десять, – сказал Майк, не переставая жевать. – Сейчас они ищут место для посадки.

– И что будет, когда они его найдут?

– Пойдут за нами пешим ходом. Эти мелкие говнюки очень упрямы.

– А кто они, эти мелкие упрямые говнюки?

Майк ответил не сразу. Он подобрал веточку и начал тыкать ею в каменистую землю.

– Контора.

– АМПНА?

– АМПНА, – кивнул Майк.

– Но почему АМПНА хочет нас убить, Майк?

– Я не думаю, что они хотят убить тебя, Эл. Им нужен я.

Эта новость меня не удивила, ведь Майк предал рыцарей и АМПНА. Но я никак не мог понять, зачем он меня похитил. Может, решил, что Экскалибур все еще у меня?

Майк встал и отряхнул зад от земли и прилипших листьев.

– Ты только полюбуйся! Совсем недавно их купил, – это он про свои «докерсы». – Грязь к ним не пристает! – Майк посмотрел на меня. – Извини, что вот так тебя выдернул, Эл. У меня сейчас трудные времена, а ты для меня, нравится тебе это или нет, единственный порт в разыгравшемся шторме.

– Что еще за шторм? О чем ты говоришь, Майк?

– Ну, можно было бы назвать это крупным недоразумением, но правильнее – тем случаем, когда левая рука не знает, что делает правая. Ты готов?

– К чему?

Майк обошел меня и, не оглядываясь, зашагал в глубину леса.

– Выбор за тобой, малыш. Пойдешь со мной – пятьдесят из ста, что отпразднуешь свой следующий день рождения. Останешься здесь – сто процентов, что твою башку выдернут прямо через жопу.

И я пошел за Майком. Казалось, шум наших шагов разбудит даже мертвых. Добравшись до вершины холма, я увидел примерно в миле слева от нас огни федеральной трассы. Справа находился аэропорт Ноксвилла, а прямо под нами – парковка какой-то компании авиаперевозок.

– Вот там я его и оставил, – выдохнул Майк. – Ладно, идем.

Я присел на корточки под деревьями на краю небольшой лужайки, а Майк трусцой побежал к серебристому «Ниссану-380Z» в дальнем конце стоянки. Я понятия не имел, что происходит, и совершенно не хотел этого знать, но обратного пути не было, и я решил, что Майку придется посвятить меня в детали своей операции.

Заурчал движок «ниссана», Майк выехал из угла стоянки и помахал мне в окно. Я выбежал из укрытия, Майк на секунду притормозил и, как только мой зад коснулся сиденья, выжал газ.

Майк покатил в сторону гор, по прямой выжимая восемьдесят миль в час, а на поворотах сбавляя, но совсем ненамного.

Мы проехали через пару городков в предгорье, а потом, прямо перед въездом в Национальный парк, Майк свернул на гравийную дорогу, которая, петляя, уходила вверх по горному склону. Дорога была узкая, с одной стороны – гора, а с другой – глубокое ущелье. Мне посчастливилось сидеть на той, где пропасть. Я закрыл глаза, надеясь, что сердце не выпрыгнет из горла.

Наконец гравий хрустнул и мы остановились. Я открыл глаза. Мы припарковались напротив одинокой бревенчатой хижины на вырубке посреди густого леса.

– Дом, милый дом, – пропел Майк и вышел из машины. – Здесь мы в полной безопасности, Эл. Об этом месте никто не знает. Даже в Конторе, а ей известно практически все.

Он обошел машину и встал с моей стороны, как будто ждал, когда и я выйду. Я не выходил.

– Вылезай, Эл, – сказал Майк.

– Не вылезу, пока не скажешь, что происходит.

– А я думал, что уже говорил. Ты был извлечен.

– Зачем?

Майк улыбнулся:

– Вылезай, и я все расскажу.

Я обдумал его предложение. В темноте кроны деревьев казались серыми, холодный ветер шелестел листвой, а в окнах хижины горел свет и словно приглашал зайти и согреться.

– А почему не сейчас?

– Ну, в основном из-за машины.

– Из-за машины?

– Она абсолютно новая. – С этими словами Майк вытащил из-за пояса пистолет и нацелил его мне в лоб. – Выходи. Живо!

Я вышел. Майк отступил на пару шагов и махнул своим «глоком» в сторону хижины:

– После тебя, Эл. Шагай.

Я медленно побрел к теплому яркому свету и тут вдруг понял, какую страшную допустил ошибку. У меня аж волосы на затылке зашевелились. Машина абсолютно новая. Так сказал Майк. Почему это было так важно? Потому что он хотел меня пристрелить, но не собирался пачкать салон новой машины.

– Ладно. Так сойдет, – сказал Майк сзади.

До крыльца хижины оставалось примерно десять футов. Я остановился. Майк тоже. Ветер был холодный. Я поежился.

– Не поворачивайся, Эл, – тихо и спокойно произнес Майк. – Так тебе же будет лучше. Может, даже удобнее встать на колени.

Слева от меня было глубокое ущелье, справа – виргинские сосны и густые заросли дикой ежевики.

– Знаешь, как это называют в Конторе, Эл?

– Извлечение?

– Правильно. Но дело в том, что существуют разные извлечения. Данное мы называем чрезвычайным.

– Могу я хоть узнать, зачем ты собираешься чрезвычайно меня извлечь?

– Ради спасения мира, Эл. Ради всего человечества.

Я услышал, как он дослал патрон в патронник. В кронах деревьев вздыхал ветер. Я видел пар собственного дыхания.

– Мне бы сказать тебе, что я совсем не хочу это делать, Эл… ну, ты знаешь – типа как ты всегда мне нравился, как я тебя уважаю и все такое, но дело в том, что это неправда. Честно говоря, ты всю дорогу бесил меня до чертиков.

10

Я стоял и ждал пули в затылок. Но выстрела не последовало. Вместо этого из леса справа от меня вылетел всадник на белом коне. Он был весь в черном, вплоть до лыжной маски, и мчался прямо на меня. Майк что-то закричал, потом я услышал два выстрела. Всадник протянул ко мне руку и на скаку оторвал от земли. То есть совсем на чуть-чуть оторвал, потому что был намного меньше меня. И вот конь уже несся к ущелью, а мои ноги волочились по земле. Я ухватился за заднюю луку седла и подтянулся за спину черного всадника. Конь развернулся кругом и устремился в лес.

Майк опустился на одно колено и выстрелил с двух рук. Пуля, чиркнув, разорвала рубашку у меня на спине.

А потом мы оказались в лесу. Мы скакали между сосен, дубов и кленов, продирались сквозь густой подлесок и свисающий плющ. Если всадник и направлял коня по какой-нибудь тропинке или, там, следу, я этого не видел, но и не мог много видеть, потому что почти все время держал глаза закрытыми, а когда открыл, узрел белый круп коня и летящую под его копытами землю. Склон с каждой секундой становился все круче. Я ждал, что жеребец споткнется и мы все кубарем покатимся вниз, а потом долбанемся о ствол какого-нибудь дерева.

Конь петлял между деревьями, а порой и взмывал, перепрыгивая через овраги и притоки Литтл-Пиджн-Ривер.

Где-то через полмили мы выскочили из леса на ровную поляну, и всадник резко остановил коня. Я не спешился, а скорее медленно сполз на землю.

Всадник тоже не спешивался, он упал рядом со мной. Так мы оба лежали и смотрели на ночное небо. Потом он застонал и прижал руку к левому боку: