Все из-за мистера Террапта - Роб Буйе

— А почему я? — стал возмущаться Питер.

— Потому что мы все знаем, с каким почтением ты относишься к ягодичной области.

Классический мистер Террапт. Он не рассердился, а воспринял случившееся с иронией — но при этом остался серьезным. Он поговорил с Питером и велел ему сидеть на скамейке до конца урока. Питер и не пытался выдать себя за невинного (долларовое слово) страдальца. Но, как я уже отмечал, этот эпизод стал предвестником дальнейших событий. В целом история выглядела забавной. Никто не пострадал. Питер поскучал в сторонке. Вот и все.

Закончив бросать квадраты и считать траву, мы вернулись в класс и узнали, как вывести среднее арифметическое. А затем умножили его на количество картонок, умещающихся на поле, — и получили число травинок!

Всего их было 77 537 412. Конечно, это значение приблизительное — но основанное на тщательных расчетах. Уф! Я так много узнал, работая над этим заданием! Вот уж правда — оно не шло ни в какое сравнение с обычными примерчиками. Я чувствовал себя настоящим математическим волшебником. Все мы стали волшебниками.

Джессика

Как-то все не складывалось. Я предала Алексию, пообщавшись с Даниэль (я думала, что именно так должна поступать Белл Тил), однако после нашего разговора Даниэль почему-то стала меня избегать. Не знаю, что случилось. Я понимала, что за этим стоит Алексия. Я осталась в одиночестве: со мной были друзья из книжек, вроде Белл, — и Анна.

В ноябре мистер Террапт рассказал о повести, которую нам предстояло прочитать, — «Лебединое лето» Бетси Байерс. Я не читала ее — да и вообще ничего из того, что написала Байерс[7].

— В 1971 году эта повесть получила медаль Ньюбери[8], — сказал мистер Террапт. Он поднял книгу. — Она не приключенческая в том смысле, который вы обычно вкладываете в слово «приключение», но великолепно написана и заставит вас о многом задуматься, многому научиться и, быть может, даже кое в чем измениться.

Я выпрямилась. Как замечательно! Питер застонал. Алексия где-то витала. Мальчики корчили гримасы. Девочки обменивались взглядами. А мистер Террапт сделал еще одно заявление.

— Мы будем не просто читать эту книгу, — сообщил он. — Нам предстоит практическое занятие — даже несколько практических занятий. Что-то вроде нового жизненного опыта.

Теперь даже Алексия очнулась и начала прислушиваться.

— Что за практические занятия? — спросил Питер. — Надеюсь, не какой-нибудь тупой отчет о прочитанном? Ненавижу это.

— Нет, никаких отчетов. Я их тоже не люблю, — ответил мистер Террапт.

Интересно, что он имеет в виду?

— Надо будет нарядиться каким-нибудь героем этой книжки? — спросила Алексия. — Ой, я такое обожаю.

— Мечтай-мечтай, — процедил Питер.

— Может, помолчите и дадите Террапту закончить? — сказал Джеффри.

Это сработало. Расспросы прекратились, и мистер Террапт продолжал:

— Ребята, я хочу, чтобы вы хорошенько подумали над этой книгой. Ее герои — мальчик по имени Чарли, у которого синдром Дауна[9], и его старшая сестра Сара — она чуть старше вас. У них совершенно особые отношения. Именно об этом я и прошу вас задуматься.

Мистер Террапт сделал паузу, но отчего-то все молчали. Он снова заговорил:

— Итак, в течение нескольких следующих недель вы будете посещать наш интеграционный класс на первом этаже. Вы будете ходить туда небольшими группами, по утрам или после обеда, и просто проводить время с этими детьми, делая то, что делают они.

— Мистер Террапт, — я подняла руку. — А что такое «интеграционный класс»? — Все-таки я пришла в школу недавно и кое-чего не знала.

— Это класс для дебилов, — произнес Питер.

Алексия засмеялась.

— Надеюсь, Питер, что в скором времени ты будешь отвечать на этот вопрос иначе, — сказал мистер Террапт очень серьезно. Питер не проронил ни слова.

— Джессика, это класс для детей со особыми потребностями, — объяснил мистер Террапт. — Кто-то из вас, может быть, немного волнуется или даже боится идти туда — вот поэтому я и объединяю вас в группы. Надеюсь, что в конечном счете вы подружитесь с ними.

Наша группа состояла из Анны, Джеффри и меня. С одной стороны, я все еще не очень понимала, что Джеффри за человек. С другой — мы обедали вместе с Анной с тех самых пор, как Алексия и ее приспешницы подвергли меня остракизму. Даниэль снова приняли в их компанию; меня исключили. Но я и не хотела обратно — мне намного приятнее было проводить время с Анной. Она часто молчит, но она гораздо умнее, чем все думают. Она — единственная девочка, которой хватило мудрости не идти на поводу у Алексии с ее сумасбродствами. Анна сказала, что ей это мама посоветовала. Ни о ее маме, ни о том, что сообщила мне Даниэль, мы не говорили, и о себе я ничего не рассказывала. Пока что мы хранили свои тайны, и это меня устраивало. Мне нравится Анна. Уверена, Белл с ней подружилась бы. Да и в папиных спектаклях такие персонажи встречаются. Я знаю, что с ней подружусь и я.

Когда мы в первый раз шли в интеграционный класс, все молчали. Никто не издал ни единого звука. Мне хотелось ухватиться за книгу, но у меня с собой ничего не было — поэтому я стала грызть ногти. Забавно, что, когда тебе очень хочется куда-нибудь попасть, путь длится целую вечность, а когда не очень — один миг. Дорога из Калифорнии заняла примерно столько же, сколько поездка на аттракционе. То же случилось, когда мы спускались в интеграционный класс, — мы оказались там в мгновение ока.

Учительница стояла у входа — стало понятно, что она ждала нас.

— Добро пожаловать в интеграционный класс, — сказала она. — Меня зовут мисс Келси.

Мы представились и пошли за ней в кабинет.

— Это Джоуи. — Мисс Келси указала на малыша, по лицу которого были размазаны козявки. — Джоуи, поздоровайся с нашими друзьями, — попросила она.

Джоуи помахал нам. На его лице появилась широкая улыбка.

— А вон там — Джеймс, — продолжила мисс Келси, показывая на другого мальчика.

На мой взгляд, Джеймс выглядел вполне нормальным. Хотя он не поздоровался с нами. Он на нас даже не посмотрел.

— Вот это — Эмили. — Мисс Келси показала на прелестную малышку.

По подбородку Эмили текли слюни, и она почти все время стонала. Другая учительница с помощью языка жестов старалась что-то ей сказать. Она поймала взгляд Эмили и попросила ее поздороваться с нами.

— С Эмили сейчас работает миссис Уорнер.

Эмили попробовала, и я поняла, что говорить у нее не очень получается.

В комнате было еще несколько ребят, и мисс Келси познакомила нас со всеми. Тут я отвлеклась, потому что Джеффри подошел к Джоуи и начал играть с ним в «Мемори». Я не могла глазам своим поверить. Я услышала, как он сказал: «Отлично, Джоуи. Ты молодец». Тут Джоуи улыбнулся — а мы с Анной уже шли в другую комнату с мисс Келси, Джеймсом и Эмили, чтобы помочь им с их «работой». Перед тем как выйти, я заметила, что Джоуи крепко обнял Джеффри.

Работа оказалась сортировкой пластиковых вилок, ложек, трубочек и салфеток для кафетерия. Мисс Келси высыпала их на стол, и Джеймс произнес:

— Семьсот двенадцать.

Я озадаченно посмотрела на Анну.

— Джеймс, что ты имеешь в виду? — спросила я.

— Семьсот двенадцать, — повторил он, уставившись на стол.

— Он всегда говорит «семьсот двенадцать»? — Я подумала, что он, наверное, просто выкрикивает любимое число.

— Нет, Джеймс сообщает нам, что на столе семьсот двенадцать предметов, — объяснила мисс Келси.

— На столе семьсот двенадцать предметов, — повторил Джеймс, на сей раз глядя на нас с Анной и немного раскачиваясь.

— Замечательно, Джеймс! — с воодушевлением воскликнула мисс Келси. — Когда ты говорил, то смотрел на наших друзей!

— Мисс Келси, то есть вы хотите сказать, что Джеймс назвал правильное число? — спросила Анна. — Здесь и в самом деле семьсот двенадцать предметов? Их что, каждый день одинаковое количество?

— Ну, я их сейчас не пересчитывала, и их не всегда семьсот двенадцать, но Джеймс еще никогда не ошибался, — ответила мисс Келси.

Мы с Анной обменялись изумленными взглядами. Я была в замешательстве. Джеймс продемонстрировал потрясающие способности к устному счету, а мисс Келси, казалось, пришла в больший восторг из-за того, что он взглянул на меня. Мне хотелось задать несколько вопросов, но я решила подождать — не была уверена, что сейчас подходящее время.

Мы закончили работу и вернулись, чтобы забрать Джеффри.