Духовные корни - Ульф Экман

Конечно же, можно и дальше развивать эту тему, богатую своими нюансами. Разные проповедники делают акцент на разных явлениях, и не все приходят к одинаково экстремальным выводам. Для выявления богословских корней и их влияния потребуется не одно глубокое исследование. Важно, чтобы эти исследования давали возможность оценить общую картину. Мне она видится таковой: у нас на глазах развивается тип христианства, отмеченный печатью западной секуляризации, и харизматические круги, зачастую претендующие на соответствие библейскому учению, не являются автоматически избавленными от оной.

Если не противостоять мощному влиянию радикального индивидуализма, направлению на приватизацию и относительность нравственности и этики, а также избирательному редукционизму в вопросе основополагающих догм, то все это приведет к созданию такого типа христианства, которое будет более заинтересовано в духовном потребительстве, нежели в принятии жертвенного следования Христу. Индивидуализм вкупе с релятивизмом поставит эго в центр и будет соглашаться только с тем, к чему пришел сам индивидуум. Приватизация, которая развернется в результате этого, приведет к упразднению видимого богослужебного обряда и принадлежности к поместной церкви. Взамен придут блуждания, как в физическом, так и в киберпространстве. В результате не останется ни силы, ни глубины назидающего, укрепляющего и воспитывающего общения святых. Человек превратится в анонимного самоучку, который всегда знает все лучше всех, но сторонится Тела Христова. Это повлечет за собой дальнейшее раздробление Тела Христова, которое в конце концов истощит его.

Давно пора противостать таким течениям – как на поприще богословия, так и посредством создания церквей и общин, которые смогут отчетливо продемонстрировать альтернативу. Тогда направление можно будет развернуть от разделения к единству, от своевольного и самоцентричного христианства к радикальному следованию за Христом, которое несет евангельскую силу к людям в этом мире.

Глава 3

Размышления о страдании

В настоящее время существование человека, а порой и сам смысл жизни сводится к тому, чтобы уменьшить его страдания. Желание избавить человека от ненужных страданий – здраво, милостиво и гуманно. Этого требует любовь к ближнему. Мать Тереза является величайшим примером посвящения себя нуждам других людей.

Человеческие страдания всегда воспринимались как нечто страшное и завораживающее. Инстинктивно мы избегаем страданий. Страдать никто не хочет, тем не менее, страдание вплетено в нашу жизнь, начиная с момента нашего рождения и грехопадения первого человека.

Отправная точка секуляризованного общества в том, что у нас есть только одна, земная, жизнь. Этот мирской взгляд, влияющий и на христиан, является основой эгоцентричного подхода к жизни. Человек придает основное значение своей собственной, ограниченной жизни и своей основной задачей считает достижение собственного счастья и удовлетворения.

Данный подход ведет к самым разным системам мысли, среди которых и радикально эгоистичный гедонизм, и анархический нигилизм, и попытки создать общественно полезную философию, в рамках которой люди солидарно и альтруистично созидают максимальное благополучие, сводя страдания к минимуму. Независимо от того, какому из этих философских направлений отдано предпочтение, в их основе заложена мысль о том, что наша жизнь на земле – единственная, и подлинный смысл ее в достижении счастья (даже если «счастье» определяется по-разному).

Возможно, ничто в наше время не нанесло так много вреда человечеству, чем такие рассуждения, так как именно они сузили перспективу бытия до сугубо земной, зачастую исключительно материалистической. Именно на них зиждется все возрастающее противостояние и презрение секуляризованного общества к христианской вере. Веру все больше и больше изображают как фактор препятствия на пути к земному счастью. Начиная с рождения «проекта модерна», особенно в эпоху Просвещения, перспектива человечества была радикально изменена, опущена с небес на землю, переведена из вечности в настоящий момент. Поэтому становится весьма интересно, а порой и страшно читать мирские исторические книги, где описывается Cредневековье и античные времена (особенно христианские античные времена). Христианство представляется как опасность для человечества, как бремя, которое в конце концов свергается им. Хотя люди и признают, что христианская вера являлась в определенном смысле носителем культуры, это признание почти всегда сопровождается упоминанием о ее препятствовании прогрессу. Ее законы и предписания, ее послушание откровению и Писанию с его учениями и моралью, ее иерархия – все представляется вредным для человека и прогресса и, следовательно, образует препятствие на пути к максимальному земному счастью.

Человеческий прогресс, который многие описывают как процесс, с которым конфликтует Церковь, заключался не только в расширении территории обитания и росте торговли, приведших к увеличению благосостояния и техническим изобретениям. Прежде всего он состоял в новой философской позиции, которая заменила собой старое христианское богословие и его взгляд на Церковь с ее авторитетом и влиянием на человеческую жизнь и совесть. История богословия и история философии, исходящие из двух противоположных предпосылок, ведут непримиримую борьбу. Конечно же, существует огромный спектр нюансов, и, разумеется, вышесказанное может показаться утрированным и упрощенным утверждением, но мне все-таки кажется, что, по сути, все сводится к этому вопросу. Я не имею в виду, что в Церкви все правильно, а в мире все неверно. Разумеется, это не так, да и вряд ли найдутся люди, придерживающиеся такого мнения. Однако основное противоречие вызвано фундаментальными различиями этих двух систем мысли по отношению к существованию человека, к смыслу его жизни и его конечной цели.

Сегодня всем, и прежде всего кругам, относящим себя к пробуждению, важно всерьез задуматься над тем, какие скрытые течения оказывают на нас влияние. Удобнее всего провозгласить свою независимость от истории, как бы порвав с ней и не причисляя себя к участникам исторического процесса. Такой безысторизм – это презрительное отношение к прошлому, скрывающее от человека тот факт, что его окружение и историческое происхождение влияют на него гораздо больше, чем он готов признать. Некоторые богословы спокойно и разумно утверждают, что христианство пробуждения не только привлекало людей к вере в Христа, но также внесло весомый вклад в секуляризацию, против которой и было обращено. Это выразилось прежде всего в том, что в таких кругах отрицалась потребность в исторических корнях и даже, в некоторых случаях, наличествовало уклонение от социальной и культурной ответственности. Вера стала чем-то индивидуальным и приватизированным – сугубо личным вопросом, – покинув, тем самым, публичное пространство и освободив его для других сил. Присмотревшись внимательнее к взглядам на церковь, на духовные чины, на Писание, на богословские нормы и моральные последствия веры, нельзя не заметить, насколько близки позиции христиан пробуждения и их мирского окружения. Произошло смещение перспективы – с небес на землю, с вечности на настоящий момент – и отчетливое приспособление к представлениям, господствующим в мире.

Движения пробуждения считают христианство чем-то персональным, сосредоточенным на личном переживании – да так оно и должно быть, если речь идет о личном покаянии, внутренней жизни и функциональном становлении личности в Теле Христовом. При этом вся духовная ориентация человека, верующего индивидуально, может легко и незаметно для него самого стать земной. Личное призвание приобретает черты духовной карьеры, и, если по прошествии долгого времени человек не вступает в особое, фееричное служение, приходит разочарование по поводу недостижения полноты желаемого. Ежедневная верность Богу и служение ближнему недооцениваются. Яркие духовные переживания, случившиеся однажды, становятся шаблоном: человеку кажется, что он обязан вновь и вновь искать и переживать то же самое. Все это приводит к беспокойству, духовным блужданиям и поискам новых, более ярких переживаний – где бы то ни было. Молитвенная жизнь также становится главным образом сосредоточенной на собственных нуждах человека. Духовное потребительство – вот как можно охарактеризовать такую жизненную позицию, в рамках которой жизнь стремятся заполнить чем-то приятным, удивительным и комфортным, часто в удобоваримой форме. Учение о победоносной жизни верующего и жизни с избытком в таком случае может приводить к тому, что человек будет избегать всего, что кажется трудным, жертвенным и неудобным. Жизненная позиция человека очень легко и незаметно для него самого становится секуляризированной.