Мой любимый джокер - Ирина Островецкая

«Как в сказке! – подумала Инга. – Только ноги болят по-настоящему, и нету волшебной палочки, чтобы снять эту боль и вернуть всё назад. Я уже никогда не буду принцессой, потому, что я – калека, и виновата во всём гречневая каша!..»

Повернувшись к двери, бойко застучала костылями, передвигаясь к кухне. По дороге бросила взгляд на телефонный аппарат, уныло скучавший в коридоре. Сегодня он не звонил ни разу. Толик знает, как тяжело Инге к телефону добираться и сегодня совсем не звонил.

– Ингуша, ты встала?! – удивилась тётя, выбежавшая в коридор, навстречу грохоту костылей.

– Больше не могу лежать. Все бока болят. Жаль, танцевать не могу…

– Подожди, наладится твоя жизнь, посмотришь! Только сейчас потерпи немного. И танцевать начнёшь, верь мне, придёт твой звёздный час, – печально улыбнулась тётя, сама не веря в правдивость своих слов.

– Ноги чуть перестанут болеть, и я начну тренировки. Толик мне поможет, – упрямо мотнула головой Инга. – Люсик, я так легко не сдамся!

– Где он, твой Толик?! Уже вторую неделю не появляется! – махнула рукой тётя.

– Занят, наверное… – пожала плечами Инга.

– Занят, занят! В казино его вчера видели! Подожди, девочка моя, сейчас меня послушай, не перебивай. Хлеба тебе дня на три хватит. Борщ сварен, тоже, на три дня. В этом лоточке – каша, а здесь – мясо. Всё свеженькое. Только прячь еду в холодильник, чтобы не скисла, и ложками грязными в кастрюли не лазь. Тепло сейчас, опасно. Микробы тепло любят. Поняла? Я через три дня снова приду. Не сдавайся, вера в победу – самое лучшее лекарство!

– Зачем ты мне всё это рассказываешь? – удивилась Инга. – Лучше скорее приходи. Как я без тебя буду жить эти три дня?!

– Не знаю, смогу ли раньше. Дядя Жора сильно заболел. Мне необходимо быть рядом с ним в больнице.

– А как же я?! У меня же никого, кроме тебя сейчас нету! – не на шутку испугалась Инга.

– Ингуша, девочка моя, я забегу к тебе на днях, не волнуйся! Я о тебе не забуду, только бы дяде Жоре легче стало.

«Осталась совсем одна!.. Пусть бы дядя Жора скорее выздоровел…» – подумала Инга, закрыв на ключ дверь после ухода тёти.

Подошла к телефону и набрала номер телефона Толика. Долго никто не брал трубку. Наконец, что-то там щёлкнуло, и раздался знакомый голос его матери.

– Да… – хрипло отозвалась женщина на том конце провода.

– Здравствуйте, скажите, пожалуйста, а Толик дома? – несмело спросила Инга.

– Инга, ты, чё-ли?

– Я…

– Дак, его нету. Уже ночь на дворе. Я сама его жду.

– Скажите ему, пожалуйста, что я ему звонила, ладно?

– Ладно, скажу, если увижу. Мне рано на работу, можем и не встретиться. Ты мне лучше расскажи, как ты себя чувствуешь? – вдруг спросила мать Толика.

– Что говорить? Больно. Хожу с трудом…

– Уже ходишь? – почему-то искренне обрадовалась женщина.

– Да, только по квартире. И то, больно, больно!

– Ничего, были бы кости целы, а мясо нарастёт. Ещё плясать будешь с моим-то!

– Надеюсь… Так вы скажете Толику?

– Стряслось чего-то? – вдруг, почувствовав неладное, с тревогой спросила женщина. – Если чего надо, скажи, я после работы завтра…

– Нет, просто, соскучилась. Тётя ушла и я теперь совсем одна.

– Он, поганец, наверняка, с дружками во дворе околачивается. Подарили дураку гитару, так он теперь её из рук и не выпускает, песни непотребные распевают и в бутылочку иногда с дружками заглядывают.

– Ему же нельзя пить, он же танцует! – нечаянно вырвалось у Инги.

– Вот я танцору трёпки-то задам, пусть только вернётся!

– Не надо трёпки, скажите ему, пусть позвонит.

– Ладно, скажу. Может перед тобой стыдно будет оболтусу, – с облегчением выдохнула женщина.

– До свиданья, – вежливо попрощалась Инга и осторожно положила трубку на рычаг.

Стоять у телефона было больно, да и звонить больше некуда было…

Инга терпеливо ждала возвращения тёти Люды, но на третий день тётя не пришла, как обещала, и даже не позвонила. Прошло ещё несколько томительных дней ожидания. Телефон молчал, а Людмила так и не появилась в доме у Инги, и девушка терялась в догадках. Как могла, растягивала и сокращала приёмы пищи, но это не помогло. Еда закончилась, а Людмила так и не пришла навестить племянницу.

Однажды утром, заглянув на кухню, Инга ужаснулась беспорядку, поселившемуся там. Чистой посуды уже совсем не осталось, а грязные тарелки и кастрюли, нахально и неряшливо выпячивались из мойки, выставляя напоказ остатки нехитрой пищи, присохшие к краям невымытой посуды. Пол кухни не сохранил и следа былой чистоты, которую старалась поддерживать тётя Люда. Грязное полотенце, небрежно перекинутое через спинку стула и совсем забытое там, будто, кричало: «Хочу в стирку!»

Орудуя костылями, Инга подступила к мойке и принялась отковыривать присохшую кашу с краев невымытых тарелок. Желудок настойчиво требовал пищи. В хлебнице лежала последняя горбушка батона. Эту драгоценную реликвию следовало дотянуть до вечера. А что делать дальше, Инга не могла придумать.

«Надо бы вымыть эту гору…», печально вздохнула Инга и приоткрыла кран горячей воды. Немного постояла в нерешительности, следя за тоненькой струйкой воды, которая, стекая по верхней тарелке, сделала чистую дорожку для своего ручейка. Вода была горячей. Из раковины начал подниматься пар, наполненный кислым запахом давно не убиравшихся объедков.

Немного разбавив горячую струю холодным потоком, Инга нерешительно потрогала пальчиком текущую воду.

– Нормально, не горячо… Теперь можно и помыть эту противную посуду… – пробурчала она сама себе, царапая ногтем и стараясь тщательно отмыть присохшую пищу с поверхности тарелок.

Неожиданно для себя, Инга увлеклась непривычной работой, и не заметила, как на край мойки смело выполз наглый, рыжий таракан и, удивлённо крутя длиннющими усищами, стал внимательно наблюдать за действиями неизвестного ему враждебного объекта. Видимо, на повестке дня у таракана не стоял вопрос о мытье грязной посуды, так, как откормочную базу неумолимо смывало водой. Он наблюдал за решительными действиями Инги с каким-то сожалением, и осуждением, будто понимал, что совсем скоро ему здесь нечего будет делать и придётся искать новую среду обитания.

Инга не видела тараканов в доме с тех пор, как с родителями вселилась в эту квартиру. Мама всегда боролась со всей нежелательной в доме живностью весьма решительно, так же действовала и тётя Люда, и тараканы не заползали в квартиру. А тут, вот, пожалуйста, первая ласточка!

Инга постаралась тряпкой достать неожиданного гостя, но прыткое насекомое спряталось в щель так стремительно, что поймать проходимца не было ни малейшей возможности, только костыли разлетелись в разные стороны. Облокотившись о мойку, Инга расплакалась от досады, но, вытерев ненужные слёзы, всё равно, никто не увидит и никто не оценит, продолжила начатое дело.

Посуда, наконец, была вымыта и перетёрта всё тем же грязным полотенцем, безрадостно висевшим на спинке стула. Но на полке не видно было, чем тёрли посуду. Тарелки блестели чистотой, как прежде.

С полом было сложнее. Веник долго не находился. Потом пришлось отставить костыли и приступить более серьёзно к сметанию мусора на совок. Но скоро и этот этап уборки был завершён. Голод вызывал единственное желание – что-нибудь съесть, и от неутолимого желания темнело в глазах.

«Ну, и что, что последняя горбушка, я её съем и головокружение отступит до обеда, а там что-нибудь придумаю…» – уговаривала себя Инга, уминая хлеб и запивая его водой из крана. Недавно она и предположить не могла, что когда-нибудь хлеб станет таким желанным, а вода из-под крана – драгоценной влагой.

Покончив с уборкой в кухне и доев последнюю корочку хлеба, Инга подхватила костыли и двинулась в комнату. Необходимо было отдохнуть после такого изнурительного труда и разобраться в делах. Если тётя Люда до сих пор не пришла, значит, случилось что-то страшное, непредвиденное. От родителей тоже нет никаких вестей. А, может, и есть, только добраться до почтового ящика Инге было невозможно. Значит, ждать больше нельзя. Необходимо пересчитать свои активы, не отчаиваться и подумать, как жить дальше. Всегда можно найти выход из сложного положения дел. Так её учил поступать папа.

В шкатулке, в которой обычно хранились деньги семьи, почти ничего не осталось от прежних запасов, которые ей оставили родители, уезжая в длительную командировку. Пыльное дно шкатулки бессовестно просматривалось среди редких купюр разного достоинства. Инга пересчитала их и задумалась. Она даже предположить не могла, что будет делать, когда и эти купюры уйдут на продукты. Она ещё никогда не решала денежных проблем, и вообще, никаких домашних проблем у неё не возникало, но сейчас отчётливо понимала, что оставшихся денег едва хватит, чтобы прожить какой-то небольшой отрезок жизни. Что делать дальше, девушка не имела ни малейшего понятия.