Левиафан - Роберт Шей

THREE O'CLOCK TWO O'CLOCK ONE O'CLOCK ROCK

Я стала копом из-за Билли Фрешетт. Впрочем, мне не хочется вас обманывать — дело не только в ней. Но она, безусловно, сыграла чертовски важную роль в этом моем решении, что любопытно, если учесть все последующие события и то, как Майло Фланаган, поручив мне проникнуть в группу анархистов Линкольн-Парка, затянул меня по самую мою чёрную задницу в международную интригу и йогический трах с Саймоном Муном. Но, может быть, мне стоит начать рассказ с самого начала — с Билли Фрешетт. Видите ли, в начале пятидесятых я была маленьким ребёнком, а она — пожилой женщиной. (Тогда Хасан ибн Саббах Икс ещё действовал в открытую; он шлялся по Саут-сайду и проповедовал, что совсем недавно в Англии умер величайший Белый Маг и теперь начинается эра Чёрных Магов. Впрочем, все считали его просто жеребцом, которому наркотики сорвали крышу.) Мой отец работал поваром в ресторане на Халстеде. Однажды он показал мне её на улице (должно быть, это произошло незадолго до её возвращения в висконсинскую резервацию, куда она отправилась умирать).

— Видишь эту старуху, детка? Она была подружкой Джона Диллинджера.

В общем, я посмотрела и увидела, что она действительно сильная, собранная и что её не сломило то, что с ней сделал закон. Но ещё я увидела, что её окружает чёрный ореол скорби. Папа ещё долго что-то рассказывал о ней и о Диллинджере, но мне запомнилась лишь её скорбь. Это воспоминание запечатлелось в каждой клеточке моего детского сознания. Мне понадобились годы, чтобы понять, о чем она на самом деле скорбит: о том, что она была обычной женщиной саутсайдского бандита, хоть и индианкой. У чёрных в Чикаго один путь — вступить в банду. Саймон называет это Вечной Солидарностью. Но, как я понимаю, есть только одна поистине надёжная, и к тому же самая крупная банда — мальчики Мистера Чарли[9], гребаный Истэблишмент.

Наверное, каждый чернокожий коп в глубине души чувствует (причём ещё до того, как убеждается в этом самолично), что он никогда не сможет вступить в эту банду, по крайней мере в качестве полноправного члена. Я выяснила это быстрее всех, поскольку была не только чернокожей, но и женщиной. То есть я вроде бы числилась в этой самой крупной и самой преступной банде, но стремилась к чему-то лучшему, невозможному, жаждала чуда, которое перенесло бы меня с черно-белой шахматной доски мужчин в такое место, где я могла бы быть собой, а не пешкой, переставляемой по доске из прихоти Чарли.

У Отто Уотерхауса такого чувства не было, по крайней мере до тех пор, пока игра не подошла к концу. Я никогда не знала, что творилось у него в голове (а вот он был настоящим копом и начал читать мои мысли практически сразу после нашего знакомства; я всегда чувствовала, что он за мной следит, дожидаясь момента, когда я повернусь спиной к Чарли и перейду на другую сторону), но он не был Черномазым в обычном смысле: он гнобил Чёрных не ради Белых, а ради самого себя; это был его личный выбор.

Отто стал моим связником, когда меня назначили на подпольную работу. Мы встречались в таком месте, которое я могла посещать в любое время, ни у кого не вызывая подозрений. Это была обшарпанная юридическая контора «Вашингтон, Вейсгаупт, Будвайзер и Киф», расположенная на Норт-Кларк, 23. Позже, по какой-то причине, о которой мне не сообщили, её переименовали в «Рали, Кемпт, Шивелд и Каут», а потом в «Вири, Стэйл, Флэтт и Профитэйбл», и для видимости туда наняли парочку адвокатов, которые оказывали юридические услуги корпорации «Блю Скай».

29 апреля, все ещё испытывая сомнения по поводу Хагбарда, Джо Малик решил попробовать простейший метод гадания на картах Таро. Сконцентрировав всю энергию на вопросе, он снял колоду и вытащил одну карту, которая, если верить в это гадание, должна была раскрыть истинную сущность Хагбарда Челине. С замирающим сердцем Джо увидел, что вытянул карту «Иерофант». Вспомнив мнемонические приёмы, которым научил его Саймон, он к традиционному толкованию этой карты (притворство, лицемерие или обман) присовокупил число пять и еврейскую букву Bay (значение — «гвоздь»). Пять — число Grummet, разрушительного и хаотического конца цикла. Буква Bay символизирует ссоры, а значение «гвоздь» ассоциируется с распятием Христа. Итак, карта говорила о том, что Хагбард — лицемерный плут, стремящийся к разрушению, убийца такого аспекта человеческой природы, как Мечтатель-Спаситель. Или, следуя более мистическому толкованию, каковое и рекомендуется в Таро, Хагбард таким лишь казался, а на самом деле был агентом Воскресения и Возрождения — как Христос должен был умереть, прежде чем стать Отцом, как в индийской веданте для слияния с Великим «Я» нужно уничтожить ложное «я». Джо выругался. Карта попросту отразила его собственные сомнения. Он порылся в книгах, которые Хагбард поставил на полку в его каюте, и нашёл три томика, посвящённых Таро. Первая книга, популярный справочник[10], оказалась совершенно бесполезной: она приписывала Иерофанту следование букве, а не духу, религиозный конформизм и ложные ценности представителей среднего класса — короче говоря, все то, что у Хагбарда явно отсутствовало. Вторая книга (написанная истинным адептом Таро), подтвердила его собственное первоначальное и совершенно непонятное толкование карты, сообщив при этом, что Иерофант — фигура «таинственная и даже зловещая. Кажется, он радуется очень тайной шутке над кем-то»[11]. Третья книга пробудила ещё больше сомнений: это была «Liber 555», написанная неким Мордехаем Малигнатусом. Джо смутно помнил, что в старой газете «Ист-Виллидж азер» на схеме заговора иллюминатов фигурировал некий «Мордехай Мерзкий», ответственный за «Сферу Хаоса». Согласно этой отчасти истинной и отчасти ложной схеме, Мордехай (наряду с Ричардом Никсоном, тогда ещё живым) руководил «Сионскими мудрецами», Домом Ротшильдов, Политбюро, Федеральной резервной системой, Коммунистической партией США и «Студентами за демократическое общество». Джо захотелось узнать, что говорит об Иерофанте этот полумифический Мордехай. Он зашуршал страницами книги и вскоре нашёл искомое. В «Книге республиканцев и грешников» говорилось:

5 Bay ИЕРОФАНТ Они пригвоздили Любовь

(гвоздь) к Кресту,

Символу их Могущества,

Но Любовь не была побеждена,

Она просто не воевала.

Пятеро одурманенных были во дворе, когда вошёл слон.

Первый был одурманен сном и не увидел слона, а видел вместо этого во сне вещи, которые были нереальными для бодрствующих.

Второй был одурманен никотином, кофеином, ДДТ, избыточными углеводами, белками и другими компонентами той диеты, которую иллюминаты навязали полубодрствующим, чтобы не дать им полностью пробудиться. «Эй, — сказал он, — в нашем дворе какая-то огромная вонючая тварь».

Третий человек одурманивался травой, и он сказал: «Нет, ребята, это самый настоящий Бал Привидений, Тёмная Мочь Души», — и глупо хихикнул.

Четвёртый одурманенный сидел на пейоте, и он сказал: «Вы не чувствуете тайны, но ведь слон — это поэма, написанная тоннами, а не словами», — и в его глазах заплясали огоньки.

Пятый одурманенный пёрся от кислоты и ничего не сказал, но лишь молча поклонился слону как Отцу Будды.

А потом вошёл Иерофант и вогнал гвоздь тайны в их сердца, сказав: «Вы все — слоны!» Но его никто не понял.

(В восемь часов в Ингольштадте к микрофону пробилась незаявленная группа «Культ карго» и начала оглушать публику своей космической аранжировкой старой детской песенки:

ОНА СПУСТИТСЯ С ГОРЫ, КОГДА ПРИДЁТ ОНА СПУСТИТСЯ С ГОРЫ, КОГДА ПРИДЁТ

А в Вашингтоне, где все ещё было два часа пополудни, Белый дом пребывал в панике. Вооружённая толпа, обстреливаемая пулемётами Национальной гвардии, двигалась по аллее к памятнику Вашингтона, чей одинокий палец указывал вверх в красноречивом и вульгарном жесте, который, как было ведомо только иллюминатам, означал: «Мать вашу так!»… В Лос-Анджелесе, где было одиннадцать часов утра, в полицейских участках начали взрываться бомбы… А в Пещерах Леман Маркофф Чейни с отвращением показал Солу и Барни надпись на стене:

ПОМОГИ ИСКОРЕНИТЬ ШОВИНИЗМ РАЗМЕРОВ: ПРИГЛАСИ ЛИЛИПУТА НА ОБЕД.

— Видите? — сказал он. — Считается, что это смешно. Но это вовсе не смешно. Ни капельки не смешно.)

ОНА БУДЕТ ПРАВИТЬ ШЕСТЁРКОЙ БЕЛЫХ КОНЕЙ ОНА БУДЕТ ПРАВИТЬ ШЕСТЁРКОЙ БЕЛЫХ КОНЕЙ ОНА БУДЕТ ПРАВИТЬ ШЕСТЁРКОЙ БЕЛЫХ КОНЕЙ, КОГДА ПРИДЁТ

29 апреля Хагбрад пригласил Джорджа к себе на мостик «Лейфа Эриксона». Они плыли в гладкостенном туннеле, полностью заполненном водой, под землёй и ниже уровня моря. Этот туннель, построенный атлантами, выдержал катастрофу и поддерживался иллюминатами в рабочем состоянии на протяжении последующих тридцати тысяч лет. Он даже был оснащён соляным шлюзом, расположенным где-то под французским Лионом и не пропускавшим солёные воды Атлантики как в сам туннель, так и в подземное пресноводное Валусийское море. Подземные водные пути были связаны со многими озёрами в Швейцарии, Баварии и Восточной Европе. Как пояснил Хагбард, если бы в этих озеpax обнаружили соль, подземному миру иллюминатов грозило раскрытие. Когда подводная лодка подплыла к перегораживавшему туннель громадному круглому люку, Хагбард выключил устройства, обеспечивающие невидимость. Люк сразу же распахнулся.