Журнал «Приключения, Фантастика» 4 96 - Валерий Вотрин

Он снова остановился, чтобы вытрясти песок из сапога. Ужасная гадость, когда мелкие угловатые крупинки набиваются в сапоги, — словно идешь по стеклу. Всегда проверяйте перед дальней дорогой, есть ли камешки в сапогах. Всегда.

Он уважал Детей Нуна. Тогда как его Семья вечно олицетворяла в мире земное веселье и свет, Дети Нуна властвовали над засмертной тьмой. Никто из Семьи не знал их так хорошо, как знал он, кого они даже принимали за своего и звали своим именем. Он знал, что выделяется среди остальных из Семьи тем, что — пограничник, вечно между светом и тьмой, проводник в сумерках, да и не любили они разговоры о смерти, даром что — хтоника, а потому — табу. И поэтому, когда он водил к Порогу страшные, безмолвные толпы — женщины, юноши, старцы, немало видавшие горя, нежные девушки, горе познавшие только впервые, множество павших в жестоких сраженьях мужей, в нанесенных острыми копьями ранах, в пробитых кровавых доспехах, — они наслаждались близостью с прекрасными женщинами да кутили на своей, вечно тучами закрытой горушке. Но как только необходимо — ты и всегда ведь, герр Мес, посланником служишь, так вот что… Так он сказал, и вожатый послушался Аргоубийца.

Из потомков Нуна остались тоже немногие. Сет. Себек. Сопду. Баст — эта наиболее привлекательна. Оси… Проклятье!

Он наткнулся на нечто. Это нечто, как он обнаружил, пошарив перед собой руками, было каменной стеной, сложенной из громадных кирпичных блоков. Следуя вдоль нее, он вскоре очутился перед высоким и темным порталом, покрытым неясной резьбой. Портал охранялся двумя статуями людей с головами ослов. Огромные каменные двери были раскрыты. Внутрь храма нанесло много песка, и его высокие терриконы громоздились везде, виднеясь между колоннами и дальше, ближе к священным алтарям.

Внутри было еще темнее, чем снаружи, но здесь, по крайней мере, не было ветра. Прямо перед собой, он знал, он увидит большой зал, загроможденный толстыми резными колоннами, со стенами, покрытыми желтыми и голубыми изображениями, с потолком, являющим из себя ночное звездное небо, глубокое и темное, как морские бездны. Но он направился не прямо, а свернул налево, предварительно сделав так, чтобы кадуцей светил ему. Пройдя немного, он остановился перед металлической дверью, пробитой по краям толстыми бронзовыми гвоздями. Остановившись, он постучал.

— Кто? — сказали из-за двери.

— Я.

— Имя? — сказали из-за двери.

— Герр Магнус Мес.

— Имя? — сказали из-за двери.

— Герр Магнус Мес!

— Имя? — сказали из-за двери.

— Тот.

Дверь бесшумно отворилась. Мес вошел и, не глядя по сторонам, двинулся по очень темному и очень узкому коридору к бледному свету, маячившему впереди. Коридор был длинен. Кадуцей, ярко сияющий в руке Меса, разгонял окружающую его тьму, и тогда становилось видно, что стены коридора раскрашены красным и черным с нарисованным золотом змеем-уреем — символом священной земной власти.

Он без стука вошел в застланную дымом благовоний низкую комнату. Слева от себя он увидел изображение длинного тонкого человека с головой осла, справа — изображение того же человека, но уже с острым гарпуном, пронзающим безобразного черного дракона. Прямо перед Месом высокий рыжий мужчина в пестром плаще, стоя спиной ко входу, держал в руках раскрытую книгу.

— И видел я другого ангела, — произнес Мес вместо приветствия, — и держал он в руке своей раскрытую книжку.

Стоящий резко обернулся, и его черные, глубоко сидящие глаза опалили Меса взглядом. Тот не отвел своего. Постепенно взгляд стоящего смягчился, но его лицо, желто-темное, с очень тонким безгубым ртом и маленьким подбородком, оставалось напряженным.

— А! — сказал он наконец. — Тот. Только я не дам тебе съесть эту книжку. Потому что ни в чреве твоем, ни во рту она не будет ни горькой, ни сладкой. Она очень невкусная, Тот.

— Автор никогда не ест своих книг, — ответил Мес. — Это книги едят автора.

— Очень хорошо, — сказал человек с книгой. — Но как прикажешь называть тебя?

— Только не Тотом. Меня зовут герр Магнус Мес.

Человек засмеялся. Смех его был неприятен.

— Остроумно. Очень остроумно. Герр Магнус Мес.

— А ты?

— А я — просто Сутех. Решил не лгать, да и потом, не люблю иноземщины.

— Да, Сутех.

Сутех отложил в сторону книгу, и Мес взял ее в руки.

— Хорошая книга.

— Ты думаешь? — Лоб Меса наморщился. — И как это мне удалось?

— В те времена ты был гораздо мудрее.

— Перестань.

Мес читал, Сутех стоял молча и смотрел на него.

— Знаешь что, — вдруг сказал он, чем вызвал удивленный взгляд Меса. — Давай уйдем отсюда. Перейдем в другие покои. Ветер воет и не дает мне сосредоточиться.

Мес усмехнулся.

— Сделай так, чтобы ветер утих.

— Не могу. Время от времени пустыне нужны самумы. Пойдем же.

Мес покорно последовал за ним. После недолгого путешествия по разрисованным коридорам они вошли в круглую комнату с круглым же бассейном. Круглые абажуры из белого стекла освещали наполненное густым паром помещение. Вода в бассейне была зеленовато-желтая. Пол был склизкий.

Сутех сделал знак рукой, Мес присел на одну из скамей, которые стояли вдоль стен.

— Извини, — произнес Сутех, раздеваясь и погружаясь в бассейн, — что заставил тебя присутствовать на этом моем ежедневном омовении. Здесь я всегда провожу время в глубоких раздумьях.

— Ничего, — сказал Мес.

Теперь над краем бассейна виднелись только голова и плечи Сутеха. Тело его было светло-желтым, будто слепленным из песка пустыни.

— Ничего, — повторил Мес.

— Давно здесь? — спросил Сутех.

— Не так давно. Я сразу к тебе. Теперь это не составляет такого труда. Пришлось только пробиваться сквозь бурю. Но ведь ее не сравнишь с прошлыми, верно?

По воде пошла рябь.

— Кто прошлое… А впрочем, у тебя тоже не такая уж сладкая судьба.

Мес кивнул и вновь раскрыл ту же книгу.

— Ты взял ее с собой? — послышался вопрос Сутеха.

— Угм, — невнятно ответил Мес, погруженный в чтение.

Сутех хмыкнул.

— Ты же ее написал, Тот!

— Забыл уже, — кратко ответил тот. Недолгое молчание было прервано Месом.

— Вот послушай, отличные слова: «Знай, что, овладев этой книгой, ты будешь принадлежать к живущим и пользоваться среди богов особым влиянием. Знай, что благодаря ей никто не осмелится противоречить и препятствовать тебе. Боги сами подойдут, чтобы обнять тебя, ибо причислят к своему сонму». Великолепно! Насколько я знаю, это любимая твоя книга?