Одна крошечная ложь (ЛП) - К. А. Такер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И…что это такое на верху его левой ягодицы? Любопытство пересиливает удивление, и я осторожно шагаю к нему, не решаясь подойти слишком близко. Похоже на…татуировку. Красную и припухшую. Я видела фотографии недавно набитых татуировок, и именно так они и выглядели. Совсем недавно сделанные. Татуировка представляет собой надпись, выполненную модным шрифтом с завитками. Слово «Irish»[7]. Айриш? Я хмурюсь. Почему от этого слова что-то пробуждается в памяти…?
Пол скрипит под моим весом, испугав меня. Я резко пячусь, и от внезапного движения тесная комната плывет перед глазами. «Воды. Сейчас же». На подкашивающихся ногах, я, спотыкаясь, подхожу к холодильнику и своему халату, который висит на крючке у двери. К несчастью, комнаты в общежитии крошечные и, посмотрим правде в глаза, я становлюсь слоном в посудной лавке, когда нервничаю. Я врезаюсь спиной в комод Рейган с такой силой, что опрокидываю ряд стеклянных флаконов с духами. Задержав дыхание, я надеюсь, что звук недостаточно громок, чтобы разбудить обнаженного гиганта.
Не повезло.
Сердце замирает, когда я наблюдаю, как парень поворачивает голову лицом ко мне. И приоткрывает глаза.
О. Господи.
Похититель «Джелло». Это Эштон.
Воспоминания набегают на меня неистовыми волнами.
Начинаются они с украденной порции «Джелло», но на этом не заканчиваются. Нет… они продолжают возникать, снова и снова. Каждое воспоминание врезается в меня, отчего колени слабеют, а желудок скручивает все сильнее. Музыка, пульсирующий свет, Эштон прижимается ко мне на танцполе. Я кричу на него, моя рука пощечиной смахивает с его лица наглую ухмылку. Моя рука бьет его по груди один раз, второй…Не знаю сколько именно раз. А потом я больше его не колочу. Мои ладони покоятся на его обнаженной груди, пальцы заинтересовано водят по линиям кельтского знака размером с кулак и изгибам его мышц. Я помню танцы…быстрые, медленные…свои пальцы, зарытые в его волосы, его руки, крепко сжимающие меня за талию, притягивающие ближе к своему телу.
Я помню прохладный ночной воздух, дразнящий кожу, и кирпичную стену, на которую я опиралась спиной, когда мы с Эштоном…
Задыхаюсь, а руки взлетают ко рту.
Его глаза, которые сначала были прищурены, привыкая к освещению, расширяются от удивления, когда взглядом он скользит вдоль всего моего тела и останавливается на груди. Я не могу пошевелиться. Не могу дышать. Я снова стала испуганным кроликом в двух секундах от того, как его съест волк. Кролик, на котором нет никакой одежды, кроме трусиков с цветочным принтом.
Оцепенение проходит ровно настолько, чтобы я обхватила грудь руками, скрыв свою наготу.
Кажется, движение нарушает ступор Эштона, потому что он стонет, проведя рукой по своим темным волосам. Они и так торчали во всех возможных направлениях, но каким-то образом он взлохматил их еще больше. Он поворачивает голову на бок и видит выглядывающую из-под одеяла Рейган, которая только что проснулась. В ее глазах мелькает весь спектр эмоций: от смятения до узнавания.
— Блядь… — слышу я его бормотание, когда он, словно от боли, сжимает переносицу.
— Мы не…? — тихо спрашивает ее Эштон.
Она мотает головой. Действие до странного спокойное.
— Нет. Ты был слишком пьян, чтобы вернуться к себе домой. И должен был спать на полу. — Она приподнимается, чтобы оглядеть его одеяние или, точнее, отсутствие оного. — Чувак, с хрена ли ты голый?
Ее слова напоминают, что он все еще очень обнажен. Мой взгляд вновь скользит по его длинному телу, при виде которого в животе возникает какое-то странное волнение.
Он утыкается лбом в подушку.
— О, спасибо, Господи, — слышу я его бормотание, но он игнорирует ее вопрос.
С удивительной грациозностью он скатывается с нижней койки и встает. Я втягиваю воздух сквозь зубы и отвожу взгляд к окну, но успеваю увидеть весь его перед.
Усмехнувшись, он спрашивает:
— Что не так, Айриш?
Айриш.
— Как ты меня назвал? — Я резко поворачиваюсь к нему.
Он ухмыляется, положив руку на лестничную перекладину, и кажется, что отсутствие прикрытия его совершенно не беспокоит.
— Ты мало что помнишь из событий прошлой ночи, не так ли?
Оттого, как напряженно он вглядывается своими темными глазами в мое лицо, сердце у меня уходит в пятки. Приходится напрячься, чтобы не потерять самообладание.
— Если это объясняет, почему все мы обнажены и находимся в одной комнате…то да.
Слова я произношу дрожащим голосом на две октавы выше, чем мой нормальный тон.
Он делает шаг ко мне, и я мгновенно отхожу назад, пытаясь втиснуться в пространство между стеной и комодом. У меня так кружится голова, что я уверена, что упаду в обморок. Или меня вырвет. Прямо на обнаженную грудь, которую, как я слабо помню, прошлой ночью я щупала.
На комоде рядом со мной лежит простая белая простынь. Я изгибаюсь, прижимаясь к стене, и хватаю ее, закрывая переднюю часть тела. Он делает еще один шаг, и я прислоняюсь к комоду для поддержки, приложив усилие, чтобы не отвести взгляд, хотя и начинаю паниковать. Если он подойдет еще ближе, то та штука, вполне вероятно, меня коснется.
— Не волнуйся. Прошлой ночью мы пришли к соглашению, что я не подхожу для брака, — говорит он.
Я крепче хватаюсь за простынь и грудь и упрямо сжимаю челюсти.
— Что ж, получается, что отчасти я все же отдавала отчет своим действиям.
Кажется, что у меня нет сил отвести взгляда от его насыщенно карих глаз. Они вглядываются в мое лицо, но за ними виднеется какая-то непонятная мне эмоция. Я задумываюсь, помнит ли он как целовал меня. Задумываюсь, жалеет ли он об этом.
Я чувствую, как он приближается еще чуточку. И больше не могу с собой справляться. Я ору:
— Можешь ты, пожалуйста, отвести эту штуку куда-нибудь!
Он запрокидывает голову назад, завывая от смеха, и поднимает руки, показав, что сдается, попятившись назад.
— Рейган, никому не рассказывай. Особенно, своему отцу, — кричит он через плечо.
— Уж об этом не переживай, — бормочет Рейган, потирая лицо.
— Что за нах? — слышу я ворчание Кейси.
Она садится и бросает взгляд на Эштона (всего Эштона), прежде чем ее взгляд перемещается ко мне. Ее глаза тут же округляются.
— О, нет…пожалуйста, скажите мне, что вы двое не… — произносит она со стоном.
Я крепко обнимаю себя, умоляюще на нее взглянув. «Я не знаю! Не знаю, что мы сделали!»
— Нет, ничего у них не было! — кричит Рейган.
Я выдыхаю от облегчения, а затем морщусь. Даже от этого голова начинает гудеть.
Не я одна испытываю облегчение. Сильно нахмуренное лицо моей сестры расслабляется. Решив этот вопрос, она снова глядит на Эштона, опустив взгляд пониже.