Колдунья - Александр Бушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ей этого казалось мало. Трудно сказать, оформить в словах, чего она хотела и на что претендовала. Ольге просто-напросто хотелось жить заметно, ярко, интересно – как жили в свое время Бригадирша и ее подруги, ветреные красотки осьмнадцатого столетия, у которых пылкая любовь к мужьям как-то сочеталась с многочисленными плотскими романами и амурами, а жажда приключений заносила то в постель иноземного авантюриста (алхимика, бретера и шпиона – все вместе), то в самую гущу очередного заговора, где проигравших журили не в гостиной, а на плахе, то и вовсе уж загадочные и покрытые мраком тайны предприятия.
Хотелось не то чтобы блистать и покорять – просто хотелось жить интересно. Именно так она несколько раз и обращалась к Богу: «Господи, сделай мою жизнь интересной!» При одной только попытке представить себя супругой какого-нибудь коллежского регистратора (потрепанный капот, чад на кухне, вороватая прислуга в лице одной-единственной глупой бабы) или захолустного поручика где-нибудь в Тамбове или Оренбурге охватывало такое отчаяние, что впору утопиться. Определенная доля вины лежала, конечно, на романах из богатой княжеской библиотеки, но только что доля. Что-то было в самом Ольгином характере, пылком, беспокойном и упрямом, протестовавшее в полный голос против тусклой жизни…
Оттого-то она и возлагала немалые надежды на гадание – еще большие, чем Татьяна. Появление на лунном диске суженого, без сомнения, внесло бы в жизнь какую-то определенность, можно было бы хоть что-то узнать о будущем… и, быть может, набраться дерзости и попытаться его изменить. Но все внезапно сорвалось. Гадание по Дуняшиному рецепту, безусловно, действовало – но преподнесло совершеннейшие загадки, не поддающиеся толкованию…
Повернув голову к двери, не отрывая затылка от мягкой спинки, Ольга громко позвала:
– Дуняшка!
Та возникла так молниеносно, словно все это время стояла у двери, держась за ручку. Возможно, так и было: девчонка аж притопывала на месте от неодолимого любопытства…
– Иди-ка сюда, – сказала Ольга, не меняя позы. – И рассказывай, что за глупостей ты мне насоветовала…
Дуняшка присела на корточки у ее ног, подняв голову, глядя с некоторой обидой. Особым умом она не блистала (дурочкой, впрочем, тоже не была), но к Ольге, смело можно сказать, была привязана и служила не за страх, а за совесть. Но сейчас она вызывала у Ольги глухое раздражение.
– Не получилось что-то? – осторожно спросила девчонка. – Быть того не может, барышня. У всех, кто ни пробовал, получалось: и у Алены, и у Прасковьи, у всех… Гадание старое, с незапамятных времен… Я сама Федечку в полнолуние высмотрела и потом сразу узнала, едва глянула… – она ойкнула, зажала рот рукой, глаза стали вовсе уж большими, испуганными. – А может… обнаружился такой, что не по нраву? Старый или еще что… Тут уж я не виновата, это не от меня зависит, чему быть, то и видится…
– Да нет, тут кое-что другое… – сказала Ольга, всеми силами подавляя злость на ни в чем не повинную горничную. – Я никого не видела, понимаешь? Никого. Татьяна высмотрела какого-то степенного, солидного, со звездой… а я не видела даже отвратного старика. В решете маячила какая-то совершеннейшая чушь: кони несутся, люди, кажется, сражались, потом мелькнуло что-то вовсе уж непонятное… Нет, – решительно повела она рукой, предупреждая угаданный вопрос. – Все я делала правильно, ни словечком не сбилась. И все равно маячило непонятно что.
– Барышня, так не бывает, коли уж гадание на суженого. Или он вам покажется, каков есть, или ничего не будет – решето да луна… По-другому не бывает, я в жизни не слышала…
– А вот представь себе, – прервала ее Ольга, – именно так и было, как я рассказываю. Что на этот счет гласит ваша народная мудрость?
Девчонка медленно помотала головой:
– В жизни не слышала, чтобы случалось не так и не этак…
Хоть ты кол ей на голове теши! Как выразилась бы Бригадирша – long cheveux, courtres idees.[3] Или Ольга была чересчур придирчива и возле мельницы в самом деле случилось нечто странное, не укладывавшееся в прежние правила? В конце концов, до сегодняшней ночи она и знать не знала, что мертвый император не только выпрыгивает из картины, но еще и несет всякую чушь, неведомо с кем тебя перепутав…
И тут в голове блеснула великолепная идея. Склонившись, Ольга проворно сграбастала Дуняшку за косу – несильно, не в целях причинения боли, – легонько притянула к себе, так что их лица почти соприкоснулись. Спросила шепотом:
– Дунечка, а вот что скажи-ка, родная… Знаешь еще какое-нибудь гадание, чтобы показалось грядущее? Откуда-то я смутно помню, что мельничное гаданье лицезрением суженого не ограничивается…
Девчонка молчала, округлив глаза. Ольга встряхнула ее уже сердито, сказала мечтательно:
– Не ценишь ты хорошего отношения. Другая на моем месте тебя бы на конюшню отправила или вообще в дальние деревни с глаз долой определила за свиньями ходить…
– Барышня, истинный Бог, я от вас, кроме добра, ничего не видела! Я ж тоже с понятием…
– Вот и говори, – сказала Ольга. – Как выразились бы в те самые незапамятные времена – глаголь, голубица моя, без запинки да без заминки…
– Ох, барышня… Опасно это. И палец нужно колоть, и вообще, против христианской веры…
Ольга спросила с ехидной улыбкой:
– А на суженого гадать, рассуждая пристрастно, – не против ли христианской веры? Помнится, в Библии насчет любой ворожбы высказывается неодобрение…
– Вам виднее, вы-то Библию читали, а я вообще читать не умею, я ж не отец дьякон…
– Не увиливай, – решительно сказала Ольга. – Есть такое гадание? Сопряженное с мельницей и полнолунием?
– Ну, есть…
– Излагай, чадушко, – решительно сказала Ольга. – Бог не выдаст – свинья не съест…
Через четверть часа, благополучно выскользнув из дома незамеченной через ту же заднюю дверь, коих в особняке имелось предостаточно, Ольга направилась к конюшне, шагая быстро и размашисто, чтобы не передумать. Луна висела над крышами, безукоризненная, без малейшей щербинки, и такая огромная и яркая, что почему-то именно сейчас верилось: там, как давно уже говорят и пишут в книгах, обитают лунные жители…
Ольга остановилась с маху. Походило на то, что ей сегодня категорически не везет. Именно у ворот той конюшни, где стояли их с Татьяной кони, ярко горел фонарь, повешенный на крюк у входа, и в зыбком круге света стояли несколько человек – люди, все до одного, – там был и Данила, главный княжеский стремянный, и парочка псарей, и кто-то еще, кого она сейчас не распознала. Все вроде бы выглядели трезвехонькими – но разговор шел крайне громкий и энергичный, главным образом состоявший из тех народных словечек, которые благонравной барышне и знать не полагалось – но это только в теории, а на практике, выросши в деревне, пусть даже в княжеском богатом дворце, чего только не узнаешь…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});