Незабвенная - Ивлин Во

— Слышал о них.

— Мы только вчера в порядке Досрочного Приготовления продали мисс Бергсон участок под статуей видного греческого поэта Гомера. Я могла бы поместить вашего друга рядом с ней. Но вы, вероятно, захотите осмотреть зону, прежде чем решить окончательно.

— Я хочу увидеть все.

— У нас, конечно, есть что посмотреть. Я попрошу одного из наших гидов показать вам территорию, как только мы покончим с Основными Данными. Какого вероисповедания был ваш Незабвенный, мистер Барлоу?

— Он был агностик.

— У нас есть две Свободные церкви в парке и несколько священников Свободной церкви. Евреи и католики предпочитают собственные заупокойные службы.

— Сэр Эмброуз Эберкромби, кажется, готовит какую-то свою панихиду.

— О, уж не работал ли ваш Незабвенный в кино, мистер Барлоу? В таком случае ему следует упокоиться в Стране Теней.

— Я думаю, он предпочел бы остаться с Гомером и мисс Бергсон.

— В таком случае вам больше всего подойдет Университетская церковь. Мы стараемся избавлять Ждущих Своего Часа от продолжительной церемонии. Насколько я поняла, ваш Незабвенный был кавказец?

— Нет, с чего вы взяли? Он был чистейший англичанин.

— Англичане и есть чистейшие кавказцы, мистер Барлоу. В парке у нас существуют строгие разграничения. Сновидец сделал это для удобства Ждущих. В трудные минуты жизни они предпочитают, чтобы их окружали представители их собственной расы.

— Кажется, я понял. Так вот, разрешите заверить вас, что сэр Фрэнсис был совершенно белый.

Когда Деннис произнес эти слова, в его сознании всплыло видение, которое все время таилось там, не оставляя его надолго: кулем висящее тело, лицо с красными, страшно выпученными глазами, щеки в синих пятнах — точь-в-точь раскрашенный под мрамор обрез конторской книги, разбухший язык, торчащий изо рта, будто кончик черной сосиски.

— Теперь давайте решим, какой гроб.

Они перешли в демонстрационный зал, где были установлены гробы всех видов, изготовленные из различных материалов; соловей свистал где-то под карнизом.

— Крышка из двух частей пользуется наибольшим спросом для Незабвенных мужского пола. Открытой для обозрения при этом остается лишь верхняя часть тела.

— Открытой?

— Конечно, когда Ждущие Своего Часа приходят проститься.

— Боюсь, нам это не подойдет. Я видел его. Он, знаете ли, страшно обезображен.

— Если в вашем случае есть какие-нибудь особые затрудненьица, вы должны предупредить наших косметичек. Вы увидитесь с одной из них перед уходом. Еще не было случая, чтобы они не справились.

Деннис выбирал не спеша. Он изучил все, что было выставлено на продажу, и со смирением признал, что даже самые скромные из здешних гробов превосходят самые пышные экземпляры, предлагаемые «Угодьями лучшего мира»; когда же он подошел к разряду двухтысячедолларовых — а это были еще не самые дорогие, — ему показалось, что он перенесся в Египет времен фараонов. Наконец он остановился на массивном гробе орехового дерева с бронзовыми украшениями, отделанном внутри стеганым атласом. Крышку, как ему и рекомендовали, он выбрал составную, из двух частей.

— Вы уверены, что им удастся привести его в божеский вид?

— В прошлом месяце к нам поступил Незабвенный, который утонул. Труп его целый месяц находился в океане и был опознан только по ручным часам. Наши так обработали этого жмурика, — сказала моргпроводница, головокружительно спадая с высот стиля, которого она до сих пор строго придерживалась, — что он у нас стал ровно жених. Уж что-что, а дело свое они тут знают. Да что там, если б он на атомной бомбе верхом сидел, и то бы они его в божеский вид привели.

— Это звучит утешительно.

— Еще бы. — И, снова перейдя на профессиональный тон с такой легкостью, будто она просто надела очки, моргпроводница продолжала:

— Как будет одет ваш Незабвенный? У нас здесь есть собственное ателье. Бывает, после долгой болезни костюмы больше не годятся Незабвенному, а бывает и так, что Ждущие Своего Часа не хотят, чтобы зря пропадал хороший костюм. Так вот, у нас можно одеть Незабвенного по весьма сходной цене, поскольку похоронный костюм не должен быть рассчитан на долгую носку, а в тех случаях, когда открытой для прощания остается только верхняя часть, и вовсе нужны только пиджак и жилет. Темная одежда служит наилучшим фоном для цветов.

Деннис был так потрясен, что не сразу обрел дар речи.

— Сэр Фрэнсис был не такой уж денди, — произнес он наконец. — Сомневаюсь даже, есть ли у него что-нибудь подходящее к случаю. У нас в Европе, насколько я помню, обычно используют саван.

— Саваны у нас тоже есть. Я покажу вам несколько образцов.

Она подвела его к стояку с выдвижными ящиками, похожему на шкаф для хранения церковных облачений и, выдвинув один из ящиков, показала одеяние, подобного которому Деннис не видел никогда в жизни. Заметив его интерес, она позволила ему рассмотреть это одеяние самым тщательным образом. С виду это был обыкновенный костюм, наглухо застегнутый спереди, но совершенно открытый на спине; рукава его, едва приметанные у плеча, не были сшиты по шву; к обшлагам была прикреплена полоска белого полотна шириной в полдюйма, и такой же треугольник заполнял вырез жилета; галстук-бабочка виднелся в просвете воротничка, который лежал так, словно был разрезан сзади. Это был апофеоз манишки.

— Наша фирменная модель, — сказала моргпроводница. — Впрочем, теперь ее многие копируют. Сама идея ее подсказана водевилем с переодеваниями. Костюм этот позволяет обряжать Незабвенного, не нарушая позы.

— Изумительно. Полагаю, что именно этот костюм нам и потребуется.

— В брюках или без брюк?

— А в чем, строго говоря, назначение брюк?

— Их надевают в Салоне Упокоения. Все зависит от того, какое прощание вы предпочтете — в шезлонге или в гробу.

— Прежде чем решить, мне, вероятно, следовало бы увидеть Салон Упокоения.

— Пожалуйста.

Они снова прошли через холл, и она повела его вверх по лестнице. Пение соловья сменилось теперь звуками органа, и мелодия Генделя сопровождала их до самого Отдела Упокоения. Там моргпроводница спросила у сотрудницы:

— Какой салон у нас свободен сейчас?

— Только Салон Нарциссов.

— Вот сюда, мистер Барлоу.

Миновав множество закрытых дверей мореного дуба, она открыла наконец одну из них и посторонилась, пропуская Денниса. Он очутился в маленькой комнатке со светлой мебелью и веселенькими обоями. Комнатка эта вполне могла бы сойти за кабинет современного и фешенебельного загородного клуба, если бы не обитая кретоном кушетка, вокруг которой стояли вазы с цветами. На этой кушетке возлежало нечто вроде восковой фигуры, изображающей пожилую женщину, одетую для вечернего приема. Ее руки в белых перчатках сжимали букет цветов, на носу у нее поблескивало пенсне.

— Ой! — вскрикнула провожатая Денниса. — Как я могла так ошибиться! Это Салон Подснежников. Он уже занят, — пояснила она без особой надобности.

— Да.

— Прощание начнется здесь только после полудня, но нам лучше уйти, пока не пришла косметичка. Они любят делать завершающие мазки в последнюю минуту, перед тем как впустят Ждущих Своего Часа. Во всяком случае, вы получили представление о том, что такое прощание в шезлонге. Для мужчин мы обычно рекомендуем прощание в полуоткрытом гробу, потому что ноги у них всегда выглядят не очень красиво.

Они вышли из салона.

— Много ли народу придет прощаться?

— Да, я полагаю, что очень много.

— Тогда лучше взять двухкомнатный салон. Лучше всего Салон орхидей. Сделать заказ?

— Да, пожалуйста.

— Прощание будет в полуоткрытом гробу, а не в шезлонге?

— Нет, не в шезлонге.

Она повела его обратно в приемную.

— Вам, должно быть, стало немножко не по себе, мистер Барлоу, когда мы вдруг наткнулись на Незабвенную?

— Да, по правде сказать, стало.

— В день похорон все будет иначе, вот увидите. Прощание очень, очень большой источник утешения. Ведь нередко Ждущие Своего Часа в последний раз видят своего Незабвенного на ложе страдания, среди всех мрачных предметов, сопутствующих болезни. А у нас он вновь предстает перед ними таким, каким они знали его в расцвете жизни, преображенным покоем и счастьем. На обычных похоронах они едва успевают бросить на него прощальный взгляд, проходя мимо гроба. Здесь же, в Салоне Упокоения, они могут стоять сколько угодно, навсегда запечатлевая это прекрасное, светлое воспоминание в своей памяти.

Деннис отметил, что она говорит временами по-писаному — словами Сновидца, а временами вдруг бойко и весело, на собственном языке. Когда они вернулись в приемную, она снова заговорила бойко и деловито:

— Ну, в общем, я у вас вроде бы все узнала, мистер Барлоу, теперь осталось расписаться под заказом — и задаток.