Александр II. Жизнь и смерть - Эдвард Радзинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В это время огромная толпа на улице «возводила ее в героини». Оглушительное и долго не смолкавшее «ура» встретило Веру Засулич. Крики — Поднимите ее на плечи! — Опять — «Ура». Крики — Да здравствует Засулич! Слава Засулич!
В это время в зале суда А.Ф. Кони собрался было уходить, но его задержал А.И. Деспот-Зенович, член Совета Министерства внутренних дел — старик со звездой ордена Александра Невского. — Счастливейший день моей жизни! Счастливейший день! — повторял он, крепко сжимая Кони руку.
Но восторженные поклонники «счастливейшего дня» тут же смогли увидеть его первые результаты. Когда карета с Засулич проезжала по Воскресенскому проспекту, к ней бросились жандармы. И тотчас раздались выстрелы. Это стрелял революционер-народник студент Григорий Сидорацкий. Он решил, что жандармы хотят вновь арестовать Засулич.
Председатель суда Кони уже обедал у знакомых, когда появившийся гость сообщил: «Знаете ли вы, что происходит на улице? Там стреляют. На Воскресенском проспекте лежит убитый».
И эти выстрелы и убитый были кровавым эпиграфом к дальнейшему.
Так Россия продемонстрировала во всем блеске свое юридическое детство. Любимый и единственно понятный в России суд по Справедливости одержал сокрушительную победу над судом по Закону. Былооформлено законодательно право на этот суд по совести, легализовано право стрелять по убеждениям С этой минуты великого унижения закона и пошли часы революции.
Но так же как суд насмеялся над законом, над законом насмеялся и государь.Узнав о происшедшем, Александр пришел в ярость. И вскоре управляющего Домом предварительного заключения полковника Федорова потребовал к себе генерал-майор Козлов (исполнявший в отсутствие Трепова обязанности градоначальника). И объявил: «По повелению государя, за несвоевременное освобождение Засулич, вы должны отбыть семидневный арест на гауптвахте». При этом Козлов был весьма сконфужен. Ведь Федоров действовал по закону, то есть исполнил решение суда и письменный приказ Председателя суда.
Но государь тоже хотел справедливости.
И на следующий день после суда последовал приказ генерал-майора Козлова: «Предлагаю господам участковым приставам принять самые энергические меры к разысканию и задержанию... Веры Засулич, покушавшейся на жизнь генерала-адъютанта Трепова..». Но Засулич и след простыл.
Западные газеты писали о деле Веры Засулич — славили героическое решение суда, выступившего против самодержавия. Слава Засулич, видимо, оказалась заразительной. И следом состоялись: два покушения на германского императора, покушение на итальянского короля, а потом и покушение на короля испанского.
Не прошел для Европы даром выстрел нашей Веры.
«ВСЕРОССИЙСКИЙ СУД ПО СОВЕСТИ»
После оправдания первого выстрела суд по совести стал воистину всероссийским... Радикальные члены «Земли и воли» начали вершить акты возмездия, справедливости.
Стреляли в товарища прокурора киевского окружного суда Котляревского. Его спасла толстая шуба — сослужила роль пуленепробиваемого жилета. Убили агента сыскной полиции Никонова. На улице застрелили жандармского офицера барона Гейкинга... Все они, по мнению молодых людей из «Земли и воли», были нехорошими людьми, и молодые люди решили, что жить им не следовало. В Харькове застрелили харьковского генерал-губернатора князя Кропоткина. Так как губернатор был реакционер, то в праве на жизнь молодые люди отказали и ему.
Правительство ответило арестами. Во время ареста в Одессе член «Земли и воли» Ковальский отстреливался, ранил полицейского. Был схвачен, расстрелян. Приговор землевольцы сочли несправедливым. И, согласно праву на самооборону, решили действовать. Так террор пришел в Петербург.
8 августа Главноуправляющий Третьим отделением, шеф жандармов Н. Мезенцов возвращался домой из церкви после утренней службы. Дом шефа жандармов находился в самом центре Петербурга на Михайловской площади, рядом с Михайловским дворцом.
СТЕПНЯК-КРАВЧИНСКИЙ
Здесь и поджидал его молодой человек — атлетически сложенный, со смуглым лицом, курчавыми волосами и курчавой модной бородкой а la Наполеон III. Это был Сергей Кравчинский. Тот самый дворянин, о котором мы уже упоминали — ушедший в отставку офицер, одним из первых пошедший «в народ». За это время Кравчинский многое повидал. Успел бежать из России, участвовал в восстании славян против турок, сражался вместе с восставшей беднотой в Италии, вернулся в Россию и стал одним из руководящих членов «Земли и воли». Много писал в подпольном издании «Земля и воля». В дальнейшем он станет известным литератором — под псевдонимом «Степняк». Он сделает это имя популярным. Его книгу «Подпольная Россия» будет читать вся Европа. Под именем Степняк-Кравчинский он и войдет в Русскую историю.
Так теперь будем называть его и мы.
Итак, Степняк-Кравчинский прогуливается у дома Мезенцова с загадочным свертком. А чуть поодаль на Михайловской площади стоит второй участник «дела» — молодой, высокий, в синем элегантном пальто. Это еще один несостоявшийся офицер и тоже атлет, и тоже красавец.
АНГЕЛ МЕСТИ
Об этом человеке — одном из главных героев террора стоит рассказать подробнее.
Его звали Александр Баранников. Он учился в престижнейшем военном Павловском училище. Приехал в Петербург из провинции. Его семья мечтала, что он (как и покойный отец) станет военным. Уезжая в знаменитое училище, обещал стать генералом.
Высокого роста, стройный, с великолепной военной выправкой, он отличался огромной физической силой и цветущим здоровьем. Был он необыкновенно красив. «Если бы нужно было дать физическое воплощение террора, то нельзя было сделать лучшего выбора, как взяв образ Баранникова, — писала с гордостью знаменитая террористка Вера Фигнер. — Его матовое, без малейшего румянца лицо, волосы вороного крыла и черные глаза делали его непохожим на русского: его можно было легко принять за восточного человека — всего более за кавказца». (Мать у него была персиянка.)
Но от цветущего красавца исходила какая-то угроза.
«И когда надо было кого-то устрашить, мы посылали Баранникова» (В. Фигнер).
Как положено медлительным натурам, Баранников не сразу принял революционные идеи. Но, приняв их, стал фанатиком. Высочайшая цель — освобождение народа — возвысила его над товарищами по училищу. А что может быть важнее для молодого человека! Да и что сулило ему Павловское училище? Отдаленный полк, куда наверняка загнали бы молодого офицера из провинции и без связей. Ежедневная нудная муштра, карты, тихий разврат, пьянство. То ли дело жизнь революционера — подпольные квартиры, явки — жизнь, полная опасностей и вера в будущую победу, которая вознесет на вершины славы. И это так отвечало его характеру. Он обожал опасность — в минуты опасности он расцветал.
Чтобы уйти из Павловского училища и чтоб не искала его любимая мать, Баранников инсценировал самоубийство — оставил на берегу реки свой мундир и записку к матери. Так он перешел на нелегальное положение.
И, конечно, Баранников пошел в народ. И вместе с ним — одна из признанных красавиц движения народников — Мария Ошанина. Из семьи богатых помещиков, блестяще образованная, беспощадная якобинка — личность выдающаяся. «Она был писаная красавица, — вспоминал народник Чернов. — Изящнейшие черты лица, глаза... огромные, темные, с поволокой».
Мария Ошанина стала гражданской женой Баранникова. Естественно, ненадолго. Подпольная жизнь... Для полиции им часто приходилось играть в супружеские пары и все с новыми партнерами.
Множество добродетелей, которыми обладал Баранников, делали его нетерпимым к слабостям других. Такие люди не дорожат ни своей жизнью, ни жизнями других. И его, как и многих ему подобных, мог теперь остановить только эшафот. Баранников будет участвовать во всех покушениях на царя.
И террористы прозвали его «Ангел мести».
КИНЖАЛ СТЕПНЯКА
Но возвращаемся к дому шефа жандармов Мезенцова... Он повернул с Невского проспекта и выходит на Михайловскую площадь. Рядом с ним идет его старый друг — отставной полковник...
И тогда прогуливавшийся со свертком Степняк-Кравчинский бросается к Мезенцову. На глазах оторопевших прохожих рывком выхватывает из свертка кинжал и всаживает по рукоять в живот шефа жандармов. Хладнокровно успевает, для верности, повернуть кинжал в животе несчастного... Безоружный друг Мезенцова бросается на Кравчинского, нелепо ударяет его по шляпе единственным оружием — зонтиком. В ответ следуют предупредительные выстрелы. Это стреляет, прикрывая убегавшего Кравчинского, Александр Баранников... Послечего оба вскакивают в подъехавшие дрожки. И запряженный в этот экипаж знаменитый вороной рысак по кличке Варвар лихо умчал молодых атлетов с места убийства. Для Варвара — это очередное подобное приключение. Легендарный конь уже не раз спасал бежавших из тюрьмы удалых террористов. У Варвара будет удивительная судьба.
