Александр II. Жизнь и смерть - Эдвард Радзинский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наследник выступил с любимой им славянофильской речью — там был и Константинополь, и братья-славяне, и великая славянская империя — все, что стало царю постылым после пролитой крови, гибели десятков тысяч его солдат.
НАСЛЕДНИК И ВОСПИТАТЕЛЬ
Император знал, что ретрограды давно уже группируются вокруг Саши. Усмиритель Польши Муравьев имел огромное влияние на сына. И Саша радостно слушал погромные речи ненавистника Запада.
К счастью, Вешатель скоро умер. Знал, что наследник открыто позволяет себе вздыхать о доброй крепостной старине. Знал, как легко поддается чужому влиянию его упрямый Саша. Знал, что в последнее время главным советчиком сына стал его вчерашний воспитатель Константин Победоносцев, с которым наследник был теперь неразлучен.
Константин Победоносцев окажет огромное влияние на русскую историю.
Сын университетского профессора и сам бывший профессор-правовед, Победоносцев с энтузиазмом участвовал в судебной реформе, был одним из творцов Судебных уставов 1864 года. Но последующие события — пожары, прокламации, студенческие волнения, покушение на царя совершенно изменили его. «Страх ушел - оттого и гибнет Россия», — записал как-то в дневнике известный нам Никитенко. И это же становится главной мыслью Победоносцева. Вчерашний участник реформ сделался непримиримым врагом реформ. С тех пор вся энергия, блестящая эрудиция этого человека были направлены на подавление всего нового.
Но Александр оставил его воспитателем Саши. И позволил стать властителем дум сына. Что было за этим? Вечное родительское: не заметил — был занят делами, романами, потом второй семьей? Или? Или где-то в подсознании ему нравились взгляды сына. Ибо вторая часть души нашего двуликого Януса разделяла нынешние мысли Победоносцева.
МИР
Но Александр мучительно устал на войне. Призрак новой крови в европейском масштабе страшил. Для новой войны у него не было сил, а у страны не было средств. И он объявил наследнику, что мир будет заключен, ибо так решил он — Государь. Артуров меч русских самодержцев был поднят: «Я так повелеваю, я так хочу». И наследник тотчас отступил!
Но для престижа император грозно приказал: в случае высадки англичан в Константинополе, немедленно занять великий город. Но коли турки предложат выгодный мир, столь же немедленно его заключить...
Он знал, что англичане не высадятся, а турки мир предложат. И турки предложили. Теперь он мог возвращаться в Петербург. Он не мог более без нее. Недаром эти умные восточные старики клали в постель юных красавиц. Она была его жизнью, только ее молодость давала силы. И объяснив на прощанье брату-главнокомандующему: «Константинополь — это новая война», император повелел заключать мир. Он отбыл в Петербург к восторгу последовавших за ним придворных.
Небольшому городку Сан-Стефано (совсем недалеко от не взятого Стамбула-Константинополя) суждено было стать местом подписания договора. И вскоре тихая жизнь маленького городка была нарушена появлением множества важных лиц — военных и гражданских. Следом за ними потянулись актеры, певички с многоязыким репертуаром. Теперь по городу ездили великолепные экипажи. В короткий срок Сан-Стефано превратился в этакий маленький Париж.
3 марта 1878 года Сан-Стефанский договор был подписан. Сербия, Черногория и Румыния признавались независимыми государствами. В Сербии начала править династия князя Милана — династия 0бреновичей.
Босния и Герцеговина получали автономию. Болгария после пятивеково-го турецкого господства становилась фактически независимым государством. Единственное ограничение — она обязывалась платить дань Турции.
Его империя получала триста десять миллионов рублей контрибуции, южную часть Бессарабии, потерянную во время Крымской войны. На Кавказе к России присоединялись крепости Ардаган, Карс, Батум и Баязет.
ФЕЛЬДМАРШАЛ
Стоять у Константинополя и не взять его! Конечно, это было великим разочарованием для русского общества.
И все-таки война окончилась победой и мирный договор в Сан-Стефано был успешным, и царь победил вместе со своей армией. Вернувшись домой, Александр захотел отпраздновать это. Оба воевавших брата — великий князь Николай Николаевич и великий князь Михаил Николаевич были произведены в генералы-фельдмаршалы. Но не они одни.
Как доказал исследователь В. Вилков, высшее воинское звание возложил на себя и сам царь. В памятной книжке Александра II за 30 апреля 1878 года Вилков нашел запись самого Александра II: «Отрадно, братья просили меня носить фельдмаршальские отличия... я укреп[ил] фельд[маршальские] погон[ы] на генеральский сюрт[ук]..."
И как положено в рыцарских романах, прекрасная возлюбленная дарит ему новые знаки отличия.
Александр пишет ей той же ночью: «Маршальское отличие, которое мои братья упросили меня принять от имени армии, признаюсь, доставило мне удовольствие, и я заранее благодарю тебя за погоны, которые ты хочешь мне подарить».
Но по существующему обычаю царь не должен был присуждать звания самому себе. И подобное производство — «по просьбе братьев», «от имени армии» вызвало смущение у ближайшего окружения государя. Военный министр Дмитрий Милютин записал в дневнике:
«...Оба брата, фельдмаршалы, пошли к государю и просили его принять также звание фельдмаршала. Признаюсь, я полагал, что это странное предложение будет отвергнуто, но, к удивлению моему, в тот же день государь приказал наложить на свои эполеты и погоны знак фельдмаршальских жезлов».
Царь был щепетилен. Отсутствие одобрения сподвижников, видимо, подействовало. Возможно, поэтому не последовало никаких официальных объявлений о возложении царем на себя этого высшего воинского звания.
Но погоны фельдмаршала победитель турок носил, и они сохранились до наших дней. Дошел до наших дней и фельдмаршальский жезл, изготовленный для государя.
Впрочем, уже летом 1878 года у нового фельдмаршала появились весьма печальные заботы — Россия потерпела жестокое дипломатическое поражение.
«НАГЛО СРЫВАЮТ С ТЕБЯ ПОБЕДНЫЙ ВЕНЕЦ»
Сан-Стефанский мирный договор вызвал гневную реакцию Англии и Австрии. И тогда хитрый Бисмарк предложил примирить всех. В Берлине был назначен конгресс великих европейских держав. В свое время сам Бисмарк после победы над Францией сумел избежать подобного конгресса (который обсудил бы его победоносный мирный договор с поверженным Парижем). Но старый Горчаков не сумел. Итак, в Берлин поехал канцлер Горчаков. Старый пес решил доказать хозяину, что у него еще крепкие зубы. Окончилось катастрофой. Министр взял с собой некую секретную карту. Там были отмечены максимальные уступки, на которые следовало идти, если враги сумеют объединиться. Горчаков был нездоров и в день открытия конгресса восьмидесятилетнего министра внесли на стуле. И далее судьба сыграла злую шутку с немощным князем. Рассеянный, больной, он случайно показал секретную карту английскому премьеру Дизраэли. И тот моментально все понял.
Теперь Англия и Австро-Венгрия уже не уступали. И тогда Бисмарк, конечно же, с грустью, потребовал, чтобы его русские друзья согласились с этой плохой картой.
Так был заключен Берлинский договор.
В результате независимым остался только север Болгарии. Площадь Болгарского княжества урезалась почти втрое. Из приобретений по Сан-Стефанскому договору Россия возвращала город Баязет в Закавказье. Не воевавшая Австрия получила Боснию и Герцеговину в управление — до наведения там порядка. (В начале XX века Австрия аннексирует эти территории.) Территориальные приобретения Сербии сокращались.
После Берлинского конгресса министр Горчаков написал Александру: "Это самая черная страница моей биографии». «И в моей тоже», — тветил Александр старому министру. И это не было преувеличением.
Хотя в результате войны получили независимость славянские rocyдарства и Греция, хотя он добился (пусть и не целиком) осуществления мечтаний отца, хотя он вернул земли, потерянные по Парижскому миру (за исключением устья Дуная), но этого никто не хотел вспоминать.
Все как-то дружно забыли, что он сделал, и помнили только то, что упущено. Особенно горестно восприняли итоги войны в недавно ликовавшей Москве. Те, кто звался «славянофилами», уже видели Россию во главе освобожденных славянских народов, видели православный крест и русский флаг над Константинополем. И вместо этого... Лучше бы не было победного марша на Стамбул, лучше бы не было достижений в Сан-Стефано, лучше бы не было обманутых великих надежд общества...
И начались протесты и выступления. Знаменитый славянофил Иван Сергеевич Аксаков — сын и брат столь же знаменитых славянофилов, идейный вождь славянофильской Москвы (за него вышла замуж известная нам фрейлина Анна Тютчева) — выступил на заседании Славянского комитета:
