Неизвестный Сухой. Годы в секретном КБ - Леонид Анцелиович

Мы даже начали прорисовывать броню на нижней поверхности топливного отсека крыла в зоне возможного разлета кусков деталей основных колес. Подсчитали величину увеличения веса конструкции самолета. Но Николаю Григорьевичу Зырину удалось вдохновить наших шассистов, и они сумели втиснуть в крыльевой отсек шасси новое колесо увеличенных размеров со значительно большей допускаемой нагрузкой. В воинских частях усилили контроль за состоянием и износом авиашин. Разрушения авиашин прекратились.

Глава 8

ТИХООКЕАНСКАЯ ВОЗДУШНАЯ БАЗА

Была прекрасная дальневосточная осень 1959 года. Я продолжал представлять каркасные бригады ОКБ Сухого на серийном авиазаводе в Комсомольске-на-Амуре. Особых проблем с производством нашего Су-7 не было, и наш руководитель Василий Зименко улетел в Москву, оставив меня за старшего.

Помимо ежедневной работы с новой техдокументацией по машине мне пришлось читать всю секретную почту, приходившую к представителю Генерального конструктора. Я отвечал на письма, подписывал решения и перечни мероприятий, звонил по ВЧ в Москву и согласовывал важнейшие решения.

Однажды за обедом старший военпред завода сообщает мне, что в полку на аэродроме Воздвиженка, куда мы перегоняли наши самолеты, состоится первый вылет на Су-7 командующего 2-й Особой Дальневосточной воздушной армии и его заместителя. Сегодня это 11-я воздушная армия Дальневосточного военного округа. На этом очень важном мероприятии должны присутствовать представители завода-изготовителя самолета и ОКБ. А вдруг возникнут какие-то проблемы с самолетом, появятся вопросы у командующего.

Он возглавит делегацию завода. Полетят еще старший летчик-испытатель завода и начальник отдела эксплуатации. В качестве представителя ОКБ предлагается полететь мне. Мою кандидатуру они уже согласовали с Москвой. А в Хабаровске к нам присоединится летчик-инспектор ВВС из Москвы. Вылет завтра в 9 часов утра на армейском Ли-2. Вечером я позвонил по ВЧ в ОКБ, где мне подтвердили необходимость моей отлучки с завода. Оставил старшего представителя вместо себя и утром был на заводском аэродроме.

Видавший виды Ли-2 с красными звездами выполнял различные задания и перевозил важные грузы. Сейчас он тоже вез ящики с деталями, полученными на заводе, для доработок наших самолетов. Вдоль бортов для пассажиров были скамейки. И только у самой кабины летчиков было установлено два пассажирских кресла.

Взлетели. Командир экипажа, молоденький старший лейтенант, с левого кресла пилота объявил: «Садимся в Хабаровске». Лететь было больше часа, я был четвертым, и сразу кто-то предложил расписать «пулечку». Я уже чувствовал себя обученным игре в преферанс и смело согласился. Столиком служил фанерный ящик с деталями, лежащий посередине между скамейками. Только мы вошли во вкус — садимся. Зарулили на стоянку. Выходим. Тишина зеленой окраины военного аэродрома Хабаровска. Рядом лужайка с мягкой травой. Пока наш старлей бегал к руководителю полетов узнать обстановку, мы расположились на травке и продолжили нашу игру.

Вернулся он минут через сорок и сказал: «Летим». Но вернулся он не один, видимо, прихватил попутного отставного полковника — сутулый, совсем лысый, в помятом зеленом кителе с деформированными погонами. Его морщинистое, немного одутловатое лицо выражало усталость и крайнее равнодушие ко всему происходящему. В руках он держал фуражку, большой толстый портфель и плащ-палатку. Поздоровался с нами, назвал свою фамилию, которая мне ничего не говорила, и пошел к самолету. Я взглянул на примятую нами траву такой приятной лужайки и последовал за всеми. Мы летели строго на юг к Владивостоку. Наша игра на ящике с деталями возобновилась. Отставной попутчик, вытянув ноги, задремал в одном из двух пассажирских кресел.

Каково же было мое изумление, когда через день за полчаса до начала показательных полетов на самолетах Су-7 перед командованием 2-й Особой Дальневосточной воздушной армии я увидел нашего попутчика, которого принял за отставника-ветерана. Два офицера помогали надевать ему высотный костюм. Лицо его преобразилось и помолодело, он был в кураже. А когда он надел шлем, его вообще было не узнать.

Это и был летчик-инспектор из Москвы. А с каким шиком он взлетел! С ходу вращая самолет вокруг его продольной оси, почти вертикально скрылся из глаз. Появился с другой стороны и начал выполнять над аэродромом последовательно все фигуры высшего пилотажа, демонстрируя прекрасную маневренность сверхзвукового Су-7. Садился безукоризненно. Долго держал самолет на основных ногах. Затем почти одновременно выпустил тормозной парашют и плавно опустил нос. Неожиданно для меня все присутствующие зааплодировали.

Мы уже летели около часа. Получив плохие карты, я объявил «пас» и встал, чтобы размяться. Прошел в кабину летчиков, встал между ними и посмотрел вперед. То, что я увидел, заставило меня приоткрыть рот. Мы подлетали к началу плотной кучевой облачности. Перед нами громоздилась вертикальная стена серой массы, напоминающая застывший бетон. Расстояние до стены быстро уменьшалось…

Я четко сознавал, что это облако. И оно не может причинить нам вреда. Но в момент, когда до него оставались считаные метры и серая масса надвинулась на нас, я вздрогнул. Настолько мои ощущения не подчинялись разуму.

Мы летели в сплошном «молоке». Я вернулся и снова включился в игру. Мы так увлеклись, что и не заметили, как пролетел еще час с лишним. Когда приземлились и я вышел из самолета, то с недоумением увидел ту же лужайку и примятую нами траву

Оказалось, нас вернули. Впереди была сильная гроза.

Снова мы вылетели из Хабаровска только на следующее утро. Полет проходил нормально. Приземлились мягко на огромной полосе и очень долго рулили. Когда открыли дверь и я спустился по приставной лесенке, невероятно яркое южное солнце заливало все своим светом. Меня поразило необычно высокое серебристое небо. Пролетавший над аэродромом самолет в безоблачном небе был еле виден. Рядом был Тихий океан. Среди множества фуражек встречающих выделялась огромная фигура улыбающегося генерала.

Штаб 2-й ОДВА располагался в Хабаровске, но сейчас все были тут. В ста километрах севернее Владивостока и в десяти западнее Уссурийска на необъятных просторах равнинной местности около поселка Воздвиженка был построен прекрасный аэродром с полосой около трех километров. На одном конце полосы располагались стоянки и строения полка реактивных бомбардировщиков Ту-16. Другой конец полосы оккупировал прославленный Краснознаменный Оршанский истребительный авиационный полк. Всего четыре месяца тому назад несколько первых Су-7 перегнали сюда с завода в Комсомольске-на Амуре. И лучшие летчики полка под руководством и опекой асов из Москвы уже их освоили и летали даже ночью. Пара наших новых истребителей круглосуточно находилась в готовности вылететь по тревоге. Летчики не сидели в кабине, но находились поблизости. Вечером я сидел в кинозале приземистого одноэтажного клуба. Показывали интересную ленту, и народу набралось много. Незадолго до конца фильма вошел майор и громко объявил: «Капитан Львов, старший лейтенант Бойко, срочно на выход!» Два парня в летных комбинезонах поднялись и с явным неудовольствием, что им не дали досмотреть, побрели к выходу. Когда я вышел в непроглядную темень, то услышал характерный рев двух взлетающих Су-7.

Вторая воздушная армия прикрывала пространство всего Дальнего Востока. Многие ее аэродромы были построены еще до Второй мировой войны. Тогда в районе севернее Владивостока на них базировались полки и дивизии ВВС Дальневосточного фронта, и их командующий генерал-лейтенант К.М. Гусев к лету 1941 года имел в своем распоряжении значительные силы для отражения ожидавшегося нападения Японии. Но Гусева вскоре арестовали якобы за принадлежность к антисталинскому заговору. А его летчики не справились бы с новыми истребителями и бомбардировщиками Японии, которые разгромили Пирл-Харбор.

С начала 30-х годов американцы, стремясь вырваться из тисков Великой экономической депрессии, продавали все, что у них покупали. В то время США видели в СССР главную угрозу всему миру и поддерживали его врагов-соседей Японию и Германию. Искренне веря, что это в интересах их страны, американцы организовали свободный доступ японским конструкторам самолетов на свои авиационные заводы.

Очень милый и учтивый молодой человек Джиро Хорикоши был направлен на авиазавод Куртис-Райт, где он талантливо освоил все, что видел. Он также посетил и другие авиационные заводы США. После возвращения в Японию Хорикоши назначается Главным конструктором авиационного подразделения компании «Мицубиши». Оно было лучшим в Японии. Его первый в мире истребитель для авианосца А 5 М взлетел в 1935 году, а через два года большое число этих машин приняло участие в войне с Китаем. Только тогда в США осознали возможность экспансии Японии на Тихом океане и усомнились в целесообразности ее поддержки.