Досталась нам эпоха перемен. Записки офицера пограничных войск о жизни и службе на рубеже веков - Олег Северюхин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мне кажется, что «освобожденные» народы еще сами будут искоренять самостийников, чтобы самим не оказаться в роли жертв империализма, который обеспечивал достойную жизнь каждой нации. Но, как говорят, то, что прос…али, то прос…али. Это мысли уже сегодняшнего дня, а тогда и мыслилось совсем по-другому.
В центре внимания в самолете был, конечно, американец, с которым все пытались поговорить, заменяя незнание английских слов цоканьем языка (на ломаном английском языке глухонемой жестами пытался что-то объяснить). Я английского языка никогда не учил и в глазах пассажиров выглядел просто неучем — офицер-пограничник, а с иностранцем поговорить не может. На всякий случай спросил американца, говорит ли он по-китайски (на это у меня хватило английского словарного запаса).
Американец довольно сносно знал китайский язык. Бизнесмен, окончил университет, учился и работал в Китае. Едет знакомиться с экономической ситуацией в Захребетье в связи с надвигающимся развалом СССР для установления первичных контактов с местными деловыми кругами.
Когда мы заговорили по-китайски, вокруг установилась тишина. Все вслушивались в разговор, улавливая транскрибированные на китайский манер географические названия. Ке-лу-сия, су-лиэнь, э-луо-сы, а-эр-мэн-ни-я, тэ-бие-ли-сы, мо-сы-кэ.
Наших бывших «братьев» всегда изумляло, а порой оскорбляло, когда в их присутствии говорят не на русском языке, хотя они сами в применении своего родного языка в присутствии русских не стеснялись.
К моему однокурснику, казаху, однажды пришли в гости коллеги-земляки. Разговор шел на их родном (хотя все прекрасно знали русский) языке и мой друг переводил мне содержание беседы. Я по-китайски предложил ему переводить с его родного языка на китайский, и тренировка, и дураком за столом сидеть не буду. Получилось интересно. Я стал участвовать в беседе. Сидят пять человек, разговаривают на трех разных языках и друг друга понимают. Это надо видеть. Минут через тридцать, может быть, что-то заподозрив неладное, а, может быть, почувствовав неловкость создавшегося положения, гости предложили всем говорить на русском языке. Вечер прошел превосходно.
Роберт, так звали моего собеседника, не выразил никакого удивления моему китайскому языку, как и я знанию им этого же языка, начал интересоваться вопросами будущего устройства СССР.
По его мнению, основанному на данных американской прессы, распад СССР предрешен. Все империи рано или поздно разваливались. Великобритания, Австро-Венгрия, Римская, Оттоманская, Византийская империи. Основная причина — рост национального самосознания, национально-освободительная борьба. То же происходит и в СССР.
Насильственное объединение искусственно созданных республик, не имевших своей государственности, особенно в Средней Азии, запутанность национального вопроса в Захребетье, оккупация Прибалтики, национализм западных славян ни при каких условиях не позволят сохранить единое государство.
Армия составлена из представителей различных национальностей, которые не будут воевать против своих народов.
Сложные территориальные проблемы с Украиной и Казахстаном не могут быть решены мирным путем из-за амбиций национальной элиты. Поэтому Западу представляется бесперспективным развитие каких-либо отношений со страной, где на национальных окраинах в любой момент может вспыхнуть гражданская или национально-освободительная война, масштабы которой не поддаются даже воображению.
В какой-то степени в то время он был прав. Искусственно созданные и укрепленные российскими территориями республики еще преподнесут нам сюрприз. Но мы, воспитанные в духе пролетарского интернационализма, братской дружбы народов, даже и представить себе не могли, что СССР может развалиться как карточный домик. Все это я и объяснил Роберту в духе марксистско-ленинской теории.
Правда, мне и самому с молодых лет было непонятно, почему вождь мирового пролетариата пускается во все тяжкие, обвиняя русского человека в угнетении малых наций, если даже он и не хотел их угнетать.
«Русопетством» он называл любые попытки защитить права русского населения страны. Действительно, «ты виноват уж тем, что хочется мне кушать». Уже в конце своей жизни Ленин как-то признался, что он сильно виноват перед русским пролетариатом. Наверное, он хотел сказать перед русским народом, но привычка делить народ на пролетариат, крестьянство и интеллигентскую прослойку сказалась у него даже и на смертном одре. Кого мы ели и кого мы угнетали?
На экзамене в Московском пограничном училище представитель одной из наций называл героев гражданской войны: «Блюхов, Деникин и Тыквачевский». Дословно.
Что, мы в разных школах учились? Он чем-то хуже меня? Меня бы с позором выгнали с экзамена. Ему поставили тройку и приняли. Это я считаю проявлением национализма, ущемляющим достоинство любой нации. Мы не в каменном веке живем и не дикарей экзаменуем, а таких же людей, как и все остальные. Почему из русских выбирают лучших по результатам экзаменов, а для другой нации — лишь бы поступил.
Вспоминается мне и разговор с одним из представителей мусульманского духовенства, который очень благодарил русских за то, что они принимают в университеты представителей союзных республик с посредственными знаниями, обеспечивая формирование национальной интеллигенции.
На меня эта благодарность произвела, прямо сказать, угнетающее впечатление. Ведь формировать национальную интеллигенцию надо из лучших представителей, а не из тех, кто имеет блат и не имеет ума.
Улугбек, Ибн Сина (Авиценна), Низами, Рудаки, Саади, Хайям и многие другие стали гордостью мировой культуры и науки не за окончание учебного заведения кое-как, а за свои способности и таланты.
«Тот, кто в сердце своем тайны духа познал,Тот читает в сердцах, кто б пред ним не стоял.Сам он — море, ныряльщик и жемчуг бесценный!Вникни в мудрость того, что сейчас я сказал!»
Омар Хайям«Блатное» формирование национальной интеллигенции привело к тем последствиям, которые мы сейчас имеем. Те, кто поступал в ВУЗ и учился, не покладая рук, не являются сторонниками полной самостийности. Это те представители прогрессивных слоев, которые уверены в том, что полный расцвет своей нации они смогут получить только в тесном союзе с Россией и другими республиками, некогда входившими в единый и великий Советский Союз.
Правда, умных людей нигде не любят. Даже у нас в России. Стоит только вновь назначенному руководителю жестко взяться за дело, попытаться навести должный порядок, и через некоторое время слушаем новости, что такой-то руководитель освобожден от занимаемой должности в связи с переходом на другую работу или уходом на пенсию. В период демократии стало модным возбуждение уголовных дел в отношении должностных лиц, не потрафивших высокому начальству или решивших жить по своему уму.
Разговор перешел в откровенный спор, в результате которого американец сделал вывод о том, что СССР держится на партийной идеологии и партийных билетах руководителей республик и прочих должностных лиц.
— Поверьте, распад партии автоматически повлечет распад СССР, — говорил Роберт. — Не будет у людей страха перед партией за свою за карьеру и республики расползутся по своим углам. Экономика, а вернее экономические трудности, заставят их снова сближаться, но уже на совершенно иных принципах, чем сегодня. Из-за долгие годы сдерживаемого национализма никто даже не обратит внимание на те преимущества, которые были в СССР и к которым стремится весь цивилизованный мир. Это общая территория и единое экономическое пространство, интегрированная экономика, единая денежная единица, единый государственный язык, который не знает лишь самый тупой человек. Западная Европа десятилетия бьется за то, чтобы создать такие же условия в отношениях между странами, населенными людьми практически одной нации. Русский царь собрал империю воедино, обеспечил возможность цивилизации. Борцы за свободу угнетенных — большевики пошли по стопам свергнутого и расстрелянного ими царя — вновь собрали воедино империю и диктуют ей свои правила, сопротивляясь любой попытке реализации провозглашенного ими же принципа права наций на самоопределение вплоть до отделения.
— Роберт, а ты, случайно, не сотрудник ЦРУ? Уж больно ты лихо разбираешься в вопросах геополитики? — спросил я.
— Нет, просто я интересуюсь той страной, с которой мне придется работать, — ответил мой собеседник.
В конце концов, я по-дурацки обвинил его во вмешательстве США во внутренние дела СССР и на этом наш разговор закончился.
В то время я еще не знал, что существуют рекомендации исследовательского центра «Херитидж фаундейшн» администрации президента Буша (США), добытые советской внешней разведкой и уже известные высшему руководству СССР.
