Пленники Зоны. О возвращении забыть - Сергей Коротков

Мешков обернулся ко всем, отряхивая и вытирая руки, промямлил что-то нечленораздельное, призывая к вниманию. Его возбуждению не было предела. Видно было, что его буквально распирает от догадок, гипотез, теорий и обоснований научных достижений, подтвержденных практически.

– Уважаемые господа. Товарищи. Если мы действительно оказались благодаря разработанной в НИИ имени Курчатова установке и технологии трансформации и квантового скачка в две тысячи шестнадцатом году, попав в Четвертую Вспышку на АЭС, то это огромное научно-техническое достижение, прогресс, прорыв в науке и военно-техническом комплексе! Дело в том, что изначально предполагалось оказаться даже не в том же две тысячи шестом году, а раньше. Чем раньше, тем лучше. Чтобы найти, смонтировать и настроить XL на постоянный взвод, эксплуатационный режим онлайн и уже с апреля две тысячи шестого использовать установку. Незазорным оказалось бы телепортироваться и в параллельный две тысячи шестой год. Мы предполагали, что возможно некое изменение, искажение транспортации в пространстве и времени, но чтобы вот так! Мы были уверены в абсолютной сферической временной траектории сигнатуры, но, видимо, законы физики четко действуют только в нашем мире, в нашем измерении.

– Мля-я-я. Ща у меня пена со рта полезет, – перебил Баллон, мучаясь от малопонятных, незнакомых слов и довольной рожи ученого.

– Что-то пошло не так, неудачно, – увлеченно продолжал Мешков, вытянутой рукой показывая рисунок на стене, – а может, и наоборот – слишком хорошо. Чтобы вам, товарищи, было понятнее и доступнее, я начертил схему обыкновенного циферблата часов. Вот. Только вместо отметки 12 представьте цифру 2006. Вот. Это наш год. Ну… в том измерении. Шкала с цифрой 3 – это 2016 год. Вот он. И так далее, соответственно 6 – это 2026 год, 9 – 2036, и снова 12 часов, где обозначен 2006 год, – не что иное, как 2046 год. А теперь в обратном порядке, по мере убывания до аварии на АЭС, или, как здесь говорят местные, до Первой Вспышки: шкала 12 часов – это 2006 год, шкала 9 часов значит 1996 год, а 6 часов – это 1986 год. Правильно?

Мешков даже заулыбался, ища поддержки, но все эти люди были не коллеги из НИИ и не студенты МГУ, где он работал на полставки преподавателем одной из мудреных дисциплин.

Хмурые, сердитые лица, некоторые озабоченные, другие растерянные или непонимающие. «Солдафоны и тупицы!» – подумал Мешков, но отмел эту мысль, словно боялся, что она прозвучит вслух и он огребет по полной.

– И-и? Использовав энергию молнии на перевале Кавказа, причем именно в рассчитанной нами точке с траекторией, ровно перпендикулярной той, что была в прошлый раз, и координатами, пропорциональными предыдущим, когда произошел выброс физических тел… э-э… в наше измерение оттуда, из Зоны, мы транспортировали себя внутрь этой якобы мнимой Зоны. Непонятно? Ну-у… как бы сказать попроще?! Давно доказано, что история и мир наши двигаются по средней сигнатуре между кругом в плоскости и спиралью в пространстве. Это и есть конусосфера! Мы просчитались, забыв элементарные вещи. А именно теорему Мебиуса!

– Кого-о? – скривился Орк. – Че за прибалт еще?

– Орк. – Никита цыкнул на бойца, и тот притих.

– Ну-у, я не буду рассказывать вам про малоизвестного, но от этого не менее заслуженного в мире математиков и физиков немецкого ученого. Он в XIX веке открыл неориентируемую в трехмерном пространстве поверхность. Эта цилиндрическая конусосфера – объект алгебраической топологии, который при любых мыслимых и немыслимых деформациях, разрывах, склеиваниях остается непрерывным и неизменным. И очень напоминает бесконечность, что сразу наводит на мысль о том, как создавалась материя нашей Вселенной, ее форма. Внешне этот объект похож на ленту или петлю вот такой формы. Ее называют петлей Мебиуса или листом Мебиуса. Очень похоже на знак бесконечности, да? Но петля Мебиуса имеет при этом одну грань, с какой стороны на нее ни посмотришь. Ее не может пересечь или деформировать ни одна фигура, ни одна линия, ничто не может ее повредить! Она бывает настолько разной и закрученной, что количество комбинаций просто бесконечно…

– Меня ща стошнит. Можно мне выйти, командир? – влез Баллон.

– Стой и слушай, боец. Выйти он захотел… ишь. Корсар, сколько там баллов или кюри за бортом? Или рентгенов, – громко сказал Истребитель.

– По самые… – сталкер показал жестом, отчего Баллон сконфузился и обиженно выпятил губу, а Анжела и Ден прыснули в ладони.

– Продолжайте, Склифосовский, – пошутил Никита, – мы слушаем.

– Нас крутануло не по сфере или кругу, как выглядит на рисунке циферблат, а примерно вот так… – ученый провел кусочком черной резины кривую в виде петлеобразной фигуры, – либо по парадромному кольцу, либо по «афганской ленте». И года, как вы видите, сместились, меняя друг друга, но вроде бы оставаясь на своих точках. В итоге цифра 2006 сместилась, совпала с 2016, 2007 с 2017 и так далее.

– Охрене-еть! – Холод аж слез со стола, подошел к ученому, в упор рассматривая рисунок и прочую писанину. – То есть то, что в нашем пространстве считается нормальным, в другом измерении основывается и работает по теореме этого… Мебиса?

– Мебиуса.

– Ну да, Мебиуса. И любая точка или фигура, объект или субъект на дуге окружности у нас там – это то же самое здесь, но уже в другом месте и времени?

– Точно так, молодой человек! – заулыбался Мешков, протирая очки.

– Ну ты, Холод, даешь! Ни фига себе, – удивился Никита, похлопывая в ладоши, – иди и запиши лекцию в тетрадку, умничка, садись, пять.

Половина отряда засмеялась. Ден гордо отошел и уселся на моток проволоки. От его злости и желания отомстить не осталось и следа.

– Короче, выходит, ты, Мешков, получил практическое подтверждение всех разработок и исследований, конечный результат многолетнего кропотливого труда, а мы сейчас должны выполнить приказ, утративший силу, собирать «грибы» для супа ваших олигархов из «Альянса», которые явно уже поумирали за десять лет, и при этом выжить сами? А на пострадавшие семьи наши, родных и близких, давно оплакивающих нас, и на детей-сирот наших мы должны наплевать?

– Ну-у… э-э… – зачмокал губами Мешков.

– Что-о? Ты понимаешь, очкарик, что мы попали?! Капитально. В полную задницу! А?

– Попаданцы хреновы, – прогундосил задумчиво Холод.

– Мало того, что мы потеряли десять лет жизни, так еще оказались в некоей Зоне, где нет жизни, где властвует смерть?! Кто ответит за все это? Кто?

На Никиту страшно было смотреть. Никто на него и не смотрел, «попаданцы», молчаливо потупив взоры, выглядели нашкодившими щенками. Лицо Истребителя приняло свинцовый оттенок, подбородок дрожал, губы спеклись, глаза пылали огнем, зубы скрежетали. Руки в стороны. Осанка как перед броском врукопашную.

– Майор, остынь, – раздался спокойный голос Рогожина, – я тоже в шоке и обескуражен положением. Кто-то должен понести наказание, ответить. Но уж точно не Мешков. Что с него взять? Сотрудник НИИ, которому когда-то поручили вести эти исследования. Он совсем не ключевая фигура в теперешней ситуации, и нам обратно не выбраться без него. Господин Мешков, а вы уверены, что, собрав установку – двойняшку той, в Чечне, вы сможете живыми перенести нас всех обратно, в Россию, и в две тысячи шестой год? Или теперь уже только в две тысячи двадцать шестой, раз мы, по вашим настенным расчетам и петлям Мебиуса, в две тысячи шестнадцатом году?

Головы повернулись разом, будто по команде «напра-аво».

– Ну-у… скорее да, чем нет, – замямлил ученый, – что живыми и в Россию – это почти уверен. А вот про параметрию пространства во временной сигнатуре? Не знаю. Нужны точные расчеты. Раз уже стало достоверным обоснование телепортации по Мебиусу, то нужна корректировка всех расчетов и вычислений…

– Сколько? – перебил Рогожин.

– Что сколько?

– Сколько времени и какие средства?

– А… ну хотя бы неделя, условия, аппаратура соответствующая, программа моделирования…

– Не пойдет! – морщась, обрезал Рогожин и попытался повернуться на бок. – Нам эти семь километров туда-обратно прошвырнуться как с добрым утром, за день, максимум два обернемся. Если вы, господин Мешков, возьметесь прямо сейчас, то через три дня нужно и можно закончить расчеты, перерасчеты и двинуть домой.

– А… как же так? Так никак нельзя… – растерянно забубнил ученый.

– По пути ребята соберут ценные артефакты, хоть звезду с неба. Практические доказательства ваших теорий уже есть. Установку поможем смонтировать и запустить, охрану и спокойную безотрывную работу вам гарантирую. В помощь возьмете Георгия – он тоже доктор… каких-то там наук, профессор. Ничего, справитесь.

– Но, полков…

– Это приказ, Мешков! И не подлежит неисполнению. Пока я командир группы и ответственный за успешное проведение операции, прошу выполнять мои указания. Все, что касается науки и установки – это ваша вотчина. Там распоряжайтесь сами. Ясно?