Долго и счастливо - Джил Грегори

– Да, обещаю. – Камилла погладила девочку по горячей щеке. – А теперь спи, – настойчиво сказала она. И вдруг чихнула. – Вот, опять начинается! Боюсь, я слишком долго пробыла в обществе Щекотки. Спокойной ночи, дорогая, – нежно сказала она Доринде.

Все тихо пожелали малышке доброй ночи и вышли в коридор. Камилла заметила, что у Шарлотты покраснели глаза. Она плакала. Бросив быстрый взгляд на Джеймса, девушка увидела, что и у него было расстроенное лицо. Что могло их так огорчить?! И почему они так поспешно попрощались со всеми и ушли к себе?

– Я хотел бы поговорить с тобой и Джеймсом завтра утром у себя в кабинете, – обратился Филип к Джереду. Камилла с облегчением отметила, что голос у него совсем не сердитый. Он звучал спокойно, почти сердечно. Однако у Джереда был такой неуверенный вид, что Филип расхохотался.

– Я не собираюсь превращать тебя в лягушку или растворять в облаке дыма, как злой волшебник Камиллы, – пообещал Филип. – Я просто хочу поговорить с вами обоими.

– Я приду, – кивнул Джеред и направился к своей комнате.

Филип зашагал рядом с Камиллой по коридору.

– Это была захватывающая сказка.

– Кажется, это первая сказка, которую мне рассказала мать. И к тому же ее любимая. Я никогда не уставала ее слушать, когда была маленькой.

– Вы хорошо помните свою мать?

– О да. Особенно отдельные моменты. Как она расчесывала мои волосы на ночь, как улыбалась, когда все садились завтракать по утрам. Помню, что от нее пахло вербеной. И у нее были розовые щеки и большие черные глаза.

– Значит, у вашего отца были зеленые глаза, как у вас?

Камилла остановилась у двери своей комнаты и задумчиво сморщила нос.

– Я не помню.

Граф небрежно отмахнулся:

– Это не важно. Камилла…

– Да?

Мгновение он смотрел на нее, колеблясь, затем покачал головой.

– Спасибо, что вы так добры к Доринде. Спокойной ночи.

Он быстро зашагал прочь и исчез за углом. Камилла вошла к себе и, закрыв дверь, прислонилась к ней спиной.

Если бы все обстояло иначе, мрачно подумала она. Если бы только она действительно принадлежала к их обществу, если бы Филип действительно любил ее, а не Бриттани… Если бы…

На нее навалилась усталость, но, пройдя в освещенную лампой комнату, она вспомнила, что собиралась сегодня вечером кое-что сделать. Ей надо перечитать письмо от Сайласа и постараться понять его смысл в свете того, что она узнала сегодня о Генри Андерсе.

Камилла выдвинула ящик комода и поискала в стопке носовых платков. Письма там не было. Она перерыла все содержимое ящика – письмо исчезло.

В ней шевельнулось дурное предчувствие. Письмо от Сайласа к Генри Андерсу мог взять только кто-то из живущих в этом доме.

Глава 18

Камилла быстро осмотрела комнату и обнаружила, что ящик туалетного столика не задвинут до конца, карточки с приглашениями и бумаги для записей беспорядочно валялись на письменном столе, карман ее мантильи в гардеробе оказался вывернутым наизнанку…

Неужели здесь побывал сам убийца, трогал ее вещи, обыскивал комнату? Щупальца страха обвились вокруг ее сердца и крепко сжали его. Или же, думала она, отчаянно пытаясь сохранить спокойствие, он кого-то нанял, возможно, из слуг, работающих в этом доме, для выполнения этой грязной работы?

Камилла беспокойно заметалась по комнате, борясь с паникой. Возможно, ей грозит опасность, всем обитателям Уэсткотт-Парка грозит опасность. Доринда…

Она прижала ладони к вискам и попыталась сосредоточиться. Оставалось только одно. Ей надо узнать побольше об убийстве, о Сайласе. Возможно, эта информация подскажет ей, кто украл записку и кого именно она должна опасаться.

Ей надо узнать это сейчас, сегодня же вечером.

Есть только один способ. Камилла подбежала к шкафу и достала коробку, спрятанную в углу.

Через четверть часа неприметная фигурка в изношенной до дыр бедной одежде выскользнула из кухонной двери роскошного городского дома графа Уэсткотта и исчезла в тумане ночных улиц. На голову девушки был накинут посеревший капор, в руке она несла корзинку. Подозвав проходящий мимо наемный экипаж, она велела извозчику везти ее через весь город в фабричный район к таверне «Роза и лебедь».

В спешке Камилла не заметила высокого смуглого человека, который следил за ней, когда она садилась в экипаж. Мысли в ее голове путались; трясясь по булыжной мостовой, она со страхом думала о предстоящем возвращении в убогую таверну.

Наконец извозчик остановился, и Камилла вышла из экипажа. Она постояла несколько секунд в темноте, словно собираясь с силами, а потом решительно вошла в ярко освещенную, зловонную и шумную таверну «Роза и лебедь».

Здесь все было по-прежнему: шаткие столы и скамьи, длинная, липкая стойка бара, уставленная стаканами и бутылками, громкие возгласы и грубый смех, теснота и едкий табачный дым. Мимо пробежала Клара, не замечая ее, в руках девушки был поднос с кружками эля. На другом конце зала Уилл Диббс стоял у стойки бара, а рядом с ним Гвиннет разливала эль. В то самое мгновение, когда Камилла посмотрела на нее, Гвиннет подняла глаза и взгляды их встретились.

Кружка с элем выскользнула из рук рыжеволосой толстухи и с грохотом разбилась о стойку. Уилл Диббс с проклятием обрушился на нее, но осекся, когда она подняла руку и указала на оборванную фигуру в противоположном конце зала.

У него отвисла челюсть.

– Убирайся! – заорал Диббс, и лицо его побагровело от ярости. – Ты убежала без спросу, не показывалась несколько недель, а теперь ждешь, что тебя возьмут обратно? Вон, вон, убирайся вон!

Никто не обратил никакого внимания на его рев, потонувший в общем шуме таверны. И Камилла тоже. Она протиснулась вперед, сквозь толпу заводских рабочих, матросов, извозчиков и конюхов, переступая через распростертых на полу пьяных.

– Не сердись, Уилл, – поспешно произнесла она, когда тот снова открыл рот, чтобы заорать на нее. – Мне ничего от тебя не нужно. Я хочу купить выпивку.

– Ты? Не пытайся меня провести, Щепка, ты и капли в рот не берешь. – Он был так поражен ее заявлением, что забыл о своей ярости.

– Это для тебя. – Камилла вынула из кармана золотую монету и бросила ее на стойку бара. – И еще одна для Гвиннет.

Гвиннет Диббс широко открыла рот. Не успел ее дядюшка прикоснуться к монете, как она уже схватила ее.

– Откуда у таких, как ты, такие деньги? – спросила она. Презрительная усмешка кривила ее губы, когда она смотрела на девушку, которую всегда ненавидела. – Ты занялась другой работой? Не думаю. Кто станет платить деньги такой тощей уродине, как ты? Что у тебя в корзинке, Щепка? – Гвиннет протянула руку, чтобы приподнять ткань, прикрывающую большую корзину, но Камилла оттолкнула ее руку.