Гарри Поттер и Орден Феникса - Джоан Роулинг

– Понимаешь… мы – старосты. Если список найдут… ты же сама сказала: если Амбридж прознает…

– Ты минуту назад согласился, что это самое важное в нынешнем году, – напомнил ему Гарри.

– Я… да. Да, я так считаю… Просто…

– Эрни, ты правда думаешь, что я буду оставлять его где попало? – язвительно спросила Гермиона.

– Нет. Конечно нет. – Эрни немного успокоился. – Ну, конечно, я подпишу.

После Эрни никто не протестовал, хотя Гарри заметил, что подруга Чжоу посмотрела на неё с укоризной перед тем, как поставить подпись. Когда записался последний – Захария, Гермиона забрала пергамент и аккуратно засунула в сумку. Присутствующими владело странное чувство. Теперь они как будто были связаны круговой порукой.

– Ну, время бежит, – бодро сказал Фред. – А нам с Джорджем и Ли ещё надо приобрести предметы довольно щекотливого свойства. До встречи.

По двое, по трое ребята стали расходиться. Прежде чем уйти, Чжоу устроила долгую возню с застёжкой сумки; густые чёрные волосы её свесились вперёд, совершенно заслонив лицо. Но подруга стояла у неё над головой, скрестив руки и цокая языком, и Чжоу ничего другого не оставалось, как уйти с ней. У двери, подталкиваемая подругой, она оглянулась напоследок и помахала Гарри.

– По-моему, неплохо прошло, – сказала довольная Гермиона, когда они втроём вышли из «Кабаньей головы» на солнечный свет. Гарри и Рон ещё не расстались со своими бутылками сливочного пива.

– Этот Захария – хмырь, – сказал Рон, злобно глядя в спину удалявшегося Смита.

– Мне он тоже не очень нравится, – сказала Гермиона. – Понимаешь, он слышал, как я сговаривалась с Эрни и Ханной у стола пуффендуйцев, и тоже захотел прийти – что я могла сделать? Но чем больше народу, тем лучше. Вот и Майкл Корнер с друзьями не пришёл бы, если бы не гулял с Джинни…

Рон, допивавший последние капли из своей бутылки, поперхнулся и пролил сливочное пиво себе на грудь.

– Он что? – Уши у Рона приняли цвет сырого мяса. – Она гуляет… моя сестра гуляет… ты что говоришь? С Майклом Корнером?

– Ну, поэтому он с друзьями и пришёл, я думаю. Конечно, он тоже не прочь поучиться защите, но если бы Джинни не сказала Майклу о нашем плане…

– Когда это… когда она с ним…

– Они познакомились на Святочном балу и подружились в конце прошлого года, – спокойно сообщила Гермиона.

Троица свернула на Верхнюю улицу и остановилась перед магазином перьев Писарро, в витрине которого красовался роскошный набор фазаньих перьев.

– Хм, не отказалась бы от нового пера.

Гермиона вошла в магазин, Гарри и Рон – следом.

– Майкл Корнер – это который? – свирепо спросил Рон.

– Черноволосый.

– Он мне не понравился.

– Тоже мне, удивил, – пробормотала Гермиона.

– Но я думал, она сохнет по Гарри, – сказал Рон, продвигаясь за ней вдоль ряда медных чернильниц с перьями.

Гермиона посмотрела на него с некоторой жалостью и покачала головой.

– Джинни сохла по нему, но уже много месяцев, как отсохла. Это не значит, что ты ей разонравился, – деликатно пояснила она Гарри, разглядывая длинное, чёрное с золотом перо.

Гарри, всё ещё занятому мыслями о прощальном жесте Чжоу, эта тема не казалась такой интересной, как Рону, – тот буквально трясся от негодования. Однако до него вдруг дошло то, на что он не обратил внимания в баре.

– Так вот почему она теперь разговаривает? – сказал он Гермионе. – Раньше она при мне не разговаривала.

– Ну да, – ответила она. – Пожалуй, я возьму вот это.

Она подошла к прилавку и выложила пятнадцать сиклей и два кната. Рон по-прежнему дышал ей в затылок.

– Рон, – строго сказала она, повернувшись и наступив ему на ногу, – именно поэтому Джинни и не сказала тебе, что встречается с Майклом. Знала, что ты плохо это воспримешь. Так что кончай нудить, я тебя умоляю.

– Что это значит? Кто плохо воспринял? Кто тут нудит? – продолжал ворчать на улице Рон.

Гермиона скосилась на Гарри и вполголоса, чтобы не услышал Рон, призывавший проклятья на голову Корнера, сказала:

– Оставим в покое Майкла и Джинни. А что у тебя с Чжоу?

– В каком смысле?

Внутри у него будто вскипела и поднялась вода, лицо вспыхнуло, несмотря на холод. Неужели всё это так заметно?

Гермиона слегка улыбнулась:

– Просто глаз с тебя не сводила.

Гарри никогда прежде не замечал, как красива деревня Хогсмид.

Глава 17

Декрет об образовании № 24

Весь остаток выходных Гарри пребывал в прекрасном настроении – такого у него ни разу не было за весь семестр. Большую часть воскресенья они с Роном опять подгоняли домашние задания. Конечно, удовольствием это трудно назвать, но последнее осеннее солнце продержалось весь день, и, вместо того чтобы корпеть за столом в гостиной, они перебрались с работой под раскидистый бук на берегу озера. Гермионе, разумеется, нагонять было нечего – она принесла туда шерсть, заговорила спицы, и теперь они сами позвякивали и поблёскивали в воздухе перед ней, изготовляя всё новые носки и шарфики.

При мысли, что они затеяли бунт против Амбридж и Министерства, что у него в этом главная роль, Гарри испытывал громадное удовлетворение. То и дело вспоминалась субботняя сходка: столько ребят хочет учиться у него защите от Тёмных искусств… и с какими лицами они слушали разговоры о его схватках… и Чжоу похвалила его поведение на Турнире Трёх Волшебников… Сознание, что эти люди считают его не вруном и психом, а человеком, заслуживающим уважения, вселило такую бодрость, что даже в понедельник утром, несмотря на перспективу самых нелюбимых занятий, он проснулся в отличном настроении.

Они с Роном спустились из спальни, обсуждая предложенную Анджелиной новую фигуру пилотажа – Вялый Кистевой Крен, который предстояло отрабатывать вечером на тренировке, и только на середине залитой солнцем гостиной заметили новый предмет: вокруг него стояла кучка учеников.

К доске объявлений был пришпилен большой лист, закрывавший собой все остальные – списки предлагаемых подержанных книг по чарам, регулярные напоминания Аргуса Филча о правилах школы, расписание тренировок по квиддичу, предложения об обмене карточками от шоколадных лягушек, последние объявления о контрольных, даты вылазок в Хогсмид и объявления о потерянных и найденных вещах. Новое было напечатано жирным чёрным шрифтом, внизу красовалась официального вида печать и подпись с завитушками.

ПРИКАЗ ГЕНЕРАЛЬНОГО ИНСПЕКТОРА ХОГВАРТСА

Все ученические организации, общества, команды, кружки и клубы настоящим упраздняются.

Организацией, обществом, командой, кружком и клубом считается регулярно собирающаяся группа из трёх и более учеников.

За разрешением на реорганизацию обращаться к генеральному инспектору (профессору Амбридж).

Никакие организации, общества, команды, кружки и клубы учеников не могут существовать без ведома и санкции генерального инспектора.

Всякий ученик, уличённый в принадлежности к организации, обществу, команде, кружку или клубу, не санкционированным генеральным инспектором, будет исключён.

Основанием, настоящего приказа является Декрет об образовании № 24.

Гарри и Рон прочли объявление, стоя позади кучки озадаченных второкурсников.

– Значит, закроют клуб «Плюй-камни»? – спросил один другого.

– Думаю, с вашими плюй-камешками обойдётся, – мрачно заметил Рон, отчего второкурсник вздрогнул и устремился прочь. – А нам, похоже, не так повезёт, а, Гарри?

Гарри перечитывал приказ. От радости, переполнявшей его, не осталось и следа. В нём закипал гнев.

– Это не случайное совпадение. – Руки у него сами собой сжались в кулаки. – Она пронюхала.

– Да как? – возразил Рон.

– Нас слышали в баре. И, если честно, знаем разве, скольким из пришедших можно доверять? Любой мог побежать с доносом к Амбридж.

А он-то думал, ему верят, им восхищаются!

– Захария Смит! – выпалил Рон, стукнув кулаком о ладонь. – Или этот скользкий тип… Майкл Корнер.

– А Гермиона видела? – Гарри оглянулся на дверь в девичьи спальни.

– Надо ей сказать. – Рон бросился к двери и стал подниматься по винтовой лестнице.

Когда он достиг шестой ступеньки, раздался громкий вой, будто клаксона, и лестница слилась в гладкий каменный скат. Какую-то секунду Рон ещё пытался бежать вверх, размахивая руками, как ветряная мельница, но повалился и съехал вниз, под ноги Гарри.

– Кажется, нам нельзя к девочкам в спальню, – сказал Гарри, помогая ему встать и с трудом удерживаясь от смеха.

По каменному жёлобу с радостным хохотом скатились две четверокурсницы. Они вскочили на ноги и уставились на Гарри и Рона.