Строптивая невеста - Кэтрин Коултер

Райдер снял жилет и принялся расстегивать пуговицы рубашки.

— И Джереми здесь хорошо. Я еще не решил, нанять ли ему репетитора или отправить в Итон на осенний семестр, но что-нибудь я придумаю. Кстати, я ценю проницательность Аликс, которая устроила тебя в моей спальне. Знаешь, я всегда находился здесь один, и мне немного непривычно здесь с тобой. И твои платья висят в моем шкафу…

София стояла у окна и оттуда наблюдала за мужем. Она нервничала, чувствовала себя неуверенно и тщательно старалась скрыть свое состояние от Райдера. Он не долго рассиживался за ужином, мечтая поскорее оказаться с Софией наедине. Она знала это. Она видела желание в его глазах, она ощущала его своей кожей, словно оно было чем-то материальным. И боялась.

— О, только не пойми меня неправильно, Софи, — продолжал беззаботно болтать Райдер, — мне нравится видеть твою одежду рядом со своей, в этом есть нечто волнующее, интимное. Аликс молодец, проявила похвальную предусмотрительность.

— Это не она проявила предусмотрительность, а Дуглас. Аликс лежала в постели больная.

— Прекрасно! Я всегда знал, что мой брат — умный человек. Те платья, что дала тебе Аликс, я одобряю. Особенно одно, нежно-розовое. Скоро я закажу тебе еще кучу новых нарядов.

Софии хотелось крикнуть, что ей не нужны никакие наряды, что ей ничего от него не надо, но, сделав над собой усилие, она промолчала.

Райдер уселся в кресло, стащил с себя сапоги, а затем отбросил пинком на середину комнаты.

— От моей матери не приходится ждать дружеских улыбок и любви, — говорил Райдер, — ты, наверное, успела это заметить. Не обращай на нее внимания, она когда-нибудь смягчится. Видела бы ты, что приходилось выносить от нее бедной Александре! Как тебе в Англии?

— Холодно, — ответила София, с ужасом следя за длинными пальцами мужа, расстегивающими бриджи. — Я забыла, как холодно в Англии, за те четыре с лишним года, что прожила на Ямайке. Я там изнежилась.

Райдер улыбнулся и снял с себя бриджи, а София в страхе закрыла глаза, обругав себя за свою глупость, разве она не видела Райдера голым?

— Софи.

София открыла глаза и увидела рядом с собой мужа, совсем близко, он улыбался и протягивал ей руку.

— Иди ко мне. София стояла на месте.

— Хочешь, я тебя раздену? Ты этого ждешь?

— Я хочу вымыться, — выпалила она. Райдер удивленно моргнул, но не стал отказывать жене.

— Хорошо. Я сейчас позвоню, — согласился он.

Он подошел к звонку и дернул за шнурок, сплетенный из серебряных нитей и заканчивающийся кисточкой, потом забрался в стоявшую рядом большую кровать и сказал:

— Я ничего не имею против того, чтобы ты приняла ванну. Мне о многом хочется поговорить с тобой, и пока ты будешь мыться, мы сможем вести беседу. И лучше всего начать ее сейчас, пока я не дотронулся до тебя, иначе мне будет не до разговоров.

Софии очень хотелось остаться одной, но она понимала, что это невозможно, что Райдер все время будет рядом, будет наблюдать за ней. Он держался очень мило, не грубил, не обзывал ее, не угрожал, а спокойно ждал.

В течение следующих тридцати минут София нежилась в горячей воде, которую налили в огромную медную ванну, наслаждаясь теплом, шедшим от воды и от камина. Перед тем как залезть в воду, Софии пришлось снять ночную рубашку, что она и сделала с величайшей неохотой, под пристальным взглядом Райдера. Она убеждала себя в том, что ей не надо стесняться, что в конце концов Райдер ее муж и видел ее без одежды, но это мало помогало. Единственное утешение она нашла в том, что Райдер не бросался на нее, как дикий зверь, а молча наблюдал. Когда она намылила волосы, он сказал:

— Я люблю смотреть на твои мокрые волосы, рассыпанные по плечам. Мне нравится смотреть на тебя. Мне не терпится схватить тебя в свои объятия и прижать к себе покрепче, и ты, я уверен, прекрасно это понимаешь. В том, как я смотрю на тебя, в том, как болтаю тут всякую чушь, во всем этом доминирует одно чувство — жгучее желание обладать тобой. Мне все в тебе нравится, абсолютно все. Я знаю, у тебя под коленками нежная-нежная кожа, и я буду без устали целовать эти места, как и другие. И обязательно поцелую то твое родимое пятно, я его помню.

София, ничего не отвечая, вымыла волосы и с радостью подумала о том, что их придется сушить не менее часа.

— Я не могу дождаться той минуты, когда смогу целовать тебя, Софи. И может быть, ты не останешься такой безучастной, как обычно. Я постараюсь. Я могу помочь тебе вымыть волосы, хочешь? Или потереть спину.

— Лучше бы ты отсюда ушел. Райдер добродушно рассмеялся.

— Не хочешь — как хочешь. Я буду дремать и ждать тебя. Я уже забыл все, о чем хотел поговорить с тобой. Я могу сейчас думать только о тебе, моей жене — мокрой, обнаженной и такой мягкой и податливой… Софи, хватит тянуть время, я даю тебе еще пять минут, чтобы закончить мытье, и ни секунды больше.

Он посмотрел на часы.

— Итак, через пять минут будь готова.

Райдер перевернулся с бока на спину, положил голову на подушку и закрыл глаза. Когда он открыл их, София стояла около камина, она надела белую ночную рубашку и расправляла мокрые волосы. Стараясь обсушить их, она стояла в опасной близости от огня.

— Не стой так близко к камину, — Райдер поднялся с кровати, взял из комода еще одно полотенце и подошел к жене. — Иди, сядь вон в то кресло, я помогу тебе высушить волосы.

София послушно села туда, куда ей указал муж, причем села на самый краешек кресла, словно стеснительная девочка, которая находится в гостях у незнакомых ей людей.

— А где гребень и щетка? — спросил Райдер. София протянула ему гребешок.

Следующие пятнадцать минут Райдер расчесывал густые волосы жены, и работа эта, надо сказать, была не из легких.

— Какие у тебя красивые волосы, Софи, — сказал он наконец. — С распущенными волосами ты похожа на мадонну. Ты можешь, кстати, открыть глаза, я тебя не съем. Надеюсь, я не очень пугаю тебя своей наготой?

Ты же не первый раз видишь меня таким, правда.

София открыла глаза и посмотрела на Райдера.

— Пожалуйста, скажи мне правду, — попросила она, — ты на самом деле думал, что я забеременела?

Райдер пожал плечами:

— Как я могу это знать, Софи? Ты же не стала вдаваться в подробности по поводу своего менструального цикла. Или ты хочешь, чтобы я, не имея никакой информации, делал какие-то заявления?

Райдер терпеть не мог лгать и в этот момент ненавидел себя за свою вынужденную ложь, но сказать Софии правду он не мог, во всяком случае сейчас, желая избежать неприятного объяснения с женой.

София была недовольна собой не менее Райдера. Она ругала себя за то, что сидит, как бессловесная кукла, и выслушивает разглагольствования мужа. Куда девались ее обычное остроумие, находчивость, смелость? Почему ей не удается держать себя с Райдером так свободно и беспечно, как прежде? Почему она не может разговаривать с ним, как, например, с сэром Робертом, без всякого страха? Ей даже на миг захотелось вернуть прошлое, когда она была свободна от супружеского долга и не была обязана подчиняться мужу.