Слеза чемпионки - Ирина Роднина

Но вполне естественно, что, научившись бороться на площадках, кортах и стадионах, мы не научились бороться с чиновниками в кабинетах. А эта борьба тоже требует специальной подготовки, времени и знаний. А амбиции у спортсменов остались чемпионские. Многое они начали делать по-своему, особенно те, кто больше других в спорте на себя брал, лидеры — они и наломали много дров. Не всем даже выдающимся спортсменам работа чиновника подходит, но и работа тренера тоже не каждому чемпиону показана. Однако у нас в фигурном катании просматривались хорошие тенденции в передаче опыта от известного тренера к его спортсмену. Потом этот спортсмен становится тренером, как, например, олимпийские чемпионы Наташа Линичук, Геннадий Карпоносов, Олег Васильев, Саша Жулин.

В том, что Зайцев не удержался в Спорткомитете, виноват он сам. Он там достаточно начудил, и Писеев его просто «съел», поскольку видел в нем опасного конкурента. Тогда я занялась трудоустройством бывшего мужа. Пошла к Петру Степановичу Богданову, возглавлявшему «Динамо», и Зайцева взяли на работу в «Динамо». В очередной раз подтвердилось, что мы очень разные люди. Зайцев, вероятно, посчитал, что у него сложный период жизни закончился и теперь можно не напрягаться. Сколько я с ним ни говорила о том, что пора одну дверь закрыть, открыть другую и начать жить заново, как это ни тяжело, — результат был нулевой. Сашу больше увлекала свалившаяся на него свобода, а я по отношению к нему, может быть, была слишком нетребовательной и допустила большую ошибку — дала ему максимум этой свободы.

Я увлеклась своим тренерством, мне было очень интересно оказаться в новом качестве на льду. Зайцев стал малоконтролируемым. Тут начались такие приключения, которые семью никак не укрепляют. И доброжелателей вокруг оказалось немало. Звонили, наушничали, рассказывали. Я считаю, даже если у мужчины возникают какие-то желания, надо их реализовывать так, чтобы они не стали достоянием многих, а в первую очередь того, с кем ты не собираешься разводить мосты. Зайцев и в страшном сне не мог себе представить, что в какой-то момент я взбрыкну и не захочу больше тянуть семейную лямку. В спорте я ее тянула, не отвлекаясь и не особо задумываясь. Позже я тоже не сильно заморачивалась, поскольку мною двигало то, что я занималась интересным делом. Но наступил такой момент, когда я сказала, что всё, Боливар не выдержит двоих.

Мы расставались через суд, не все оказалось просто, но как-то хватило ума не оглашать наши скандалы. Да и желтой прессы тогда еще не существовало. Суда избежать мы не могли, раз есть общий ребенок. В течение нескольких месяцев я прилетала со сборов на суд, куда Зайцев, естественно, не являлся. Пару раз я оставляла своих ребят на Сережу Шахрая. Никто этого не знал. Я втихаря прилетала в Москву, потому что за то, что я уехала со сборов, мне могло здорово влететь. Сидела в суде, он не появлялся, суд переносился на другую дату. Только после очередного, по-моему, третьего раза, когда его привели, суд смог вынести решение. К тому времени у меня сложились серьезные отношения с бизнесменом Леонидом Миньковским и я уже была беременна Аленкой. Она родилась 30 января 1986 года.

Имущество мы в суде не делили. Я с Зайцевым села разбираться, рассказала, как я вижу ситуацию, и мы четко договорились. Грязи мы избежали, я ему сказала: «Я тебе отдаю дачу, она мне не нужна». Таких дур, как я, все же мало. Отдала обе машины и сказала, что помогу получить квартиру в кооперативе, и помогла, слово свое не нарушила. Половину мебели Саша увез на дачу, но потом вдруг еще потребовал бриллианты и начал ковры тащить из квартиры. Черт его знает, может, мне в этот момент было так хорошо, что я не сильно сопротивлялась. К тому же я понимала, что он обиженная сторона. Дача действительно мне никогда даром была не нужна. Шура пытался строить какие-то козни. Но гадости получились мелкие, скорее болезненные уколы.

Самый сложный для нас вопрос — это, конечно, сын Сашка, тогда еще совсем маленький. Он остался у меня, но Зайцев его, естественно, брал к себе. До тех пор, пока ребенок не стал мне объяснять, что я жидовская подстилка, а Миньковскому его жидовскую морду надо бить каждый день. Крал он у меня Сашку несколько раз, однажды доведя меня до истерики. Я тогда позвонила Петру Степановичу Богданову, кричу: «Зайцев увез Сашку на дина-мов-ские сборы!» Он говорит: «Ира, ну что ты хочешь, чтобы мы вызвали милицию и чтобы с ее помощью ребенка вернули? Какой толк из этого будет, кроме того, что ребенка заставим страдать?» Я тогда первый раз в жизни выла как зверь, металась по квартире и била посуду. Меня разлучили с сыном на два с половиной месяца. Сперва Зайцев его увез, потом я должна была уехать. Через два с половиной месяца мне вернули ребенка одетым точно так же, как перед отъездом, — в школьную форму. Он, конечно, бедный, трясся и ждал: что я сейчас с ним буду делать?

Однажды чем-то меня Шурик в очередной раз довел, и я, уходя, ему сказала: «Сиди в углу, пока я не вернусь». Уже и Зайцев его из этого угла пытался вытащить, и мама моя, и дед. Он сидел, рыдал и говорил: «Мама придет, будет еще хуже».

В ожидании перемен

После рождения второго ребенка мои жизненные планы сильно поменялись. Работать, как раньше, я теперь не могла. Я же как молодой тренер большую часть времени проводила на сборах, вдали от Москвы. Меня саму такое положение вещей не устраивало, все же двое детей. Причем младшая еще младенец, а старший должен идти в школу. Я пришла к руководству с объяснением, что мне придется поменять не только график, но и форму работы.

Но когда я все это изложила господину Тихомирову, который в это время возглавлял московское «Динамо», мне, правда, в мягкой форме, было сказано, что, во-первых, нечего было гулять и бывшего мужа обижать. А во-вторых, оказывается, мне лучше посидеть дома, иначе я не испытаю никаких материнских чувств. Тогда я прямо спросила: кому мне тогда передать группу? Получила уклончивый ответ: мол, у нас тренерский коллектив в «Динамо» очень хороший. Я говорю: хороший-то он, конечно, хороший, но кому конкретно, Кудрявцеву? В ответ непонятная реакция: при чем тут Кудрявцев? Пришлось напомнить, что Кудрявцев заслуженного тренера получил именно за парное катание и что недавно в «Динамо» и Зайцева взяли. Тут мне было сказано, что Зайцев еще не тренер, а вообще не пойми что. Хорошо, говорю, не спорю, пусть Зайцев еще не тренер, но, по крайней мере, он двукратный олимпийский чемпион в парном катании. Нет, сказали, скорее всего передадим ваших учеников Елене Анатольевне. Группа Чайковской на тот момент, мягко говоря, почти зачахла.

Мне стало ясно, что за моей спиной уже проделана определенная работа. Тогда я прямо из кабинета Тихомирова заехала к Чайковской, она жила рядом с «Динамо». «Елена Анатольевна, хочу с вами поговорить о том, как передать вам группу». Реакция у нее на мои слова была такая: «Чего же ты так сразу и сдалась?» Что для меня было лишним доказательством, что эта тема уже обсуждалась и муссировалась. И со спортсменами моими тоже поработали, пока я лежала в больнице и отходила от наркозов. Но вся группа переходить к Чайковской не пожелала. Марат с Вероникой со спортом закончили и ушли к Тарасовой в ледовый театр. Лиханский с Беккер тоже закрыли для себя каток, они посчитали, что им нужно серьезно учиться в институте.