Последнее письмо из Греции - Эмма Коуэлл

– Таша, ешь все что хочешь.

Она вздыхает, надкусив яблоко.

– Нет, не могу. Материнство – мое наказание. Я опять не справилась.

Я кладу руку ей на плечо, останавливая самобичевание. Тут виноватых нет.

– Нет, ты справилась. Ты беременна, будешь матерью. Я с тобой, и Ангус тоже. Все у тебя получится. И у меня.

– У меня такое чувство, что все испорчено, наверное, я сама дрянь, что так рассуждаю, но мне все равно. Я ждала двоих, а теперь у меня один ребенок, и я к этому не готова.

Она откусывает яблоко, чтобы остановить слезы.

– Похоже, я неблагодарная свинья.

– Не выдумывай. И прекрати терзаться. Немного поплакать не возбраняется. Такое ты не планировала, но и новый вариант удивительный, просто отличается от того, что ты вообразила. Ты имеешь полное право сердиться. Почему бы и нет. Я тебя не осуждаю.

Она держит меня за руку, и я наклоняюсь поближе.

– Спасибо, что ты со мной. Ты самая лучшая подруга, о какой можно только мечтать. Как же я буду без тебя, Соф?

– Эй, вот только без слез.

Я вытираю слезу, катящуюся на подушку из уголка Ташиного глаза.

– Я здесь с тобой и никуда не еду.

Она пристально на меня смотрит и осторожно садится в кровати.

– Как это никуда не едешь? Погоди… ты ведь должна была лететь в Грецию два дня назад.

– Как после этого тебя можно бросить и уехать? Я тебе нужна. Я и через Лондон добиралась черт знает сколько, не говоря уж о Метони. Я отменила поездку, и о переезде сейчас не может быть и речи. Вот! Решение принято.

– Да, долго же ты думала, Соф.

Она берет меня за руку и смотрит прямо в глаза.

– Сначала долго понимала, что заслуживаешь настоящей любви и что не нужно идти на компромисс, жертвуя собой, чтобы кто-то тебя любил. Если ты думаешь, что я позволю тебе забросить свои интересы ради меня, как ты бросила ради мамы, то знай: я мечтаю, чтобы ты уехала к этому потрясающему мужчине, который предлагает тебе все, что ты хочешь, и даже больше. И запрещаю делать что-либо еще. Поезжай к нему.

– Запрещай все что хочешь, но сейчас я не уеду. Не ты ли больше всех высказывала сомнения и опасения, может, ты и права. Я вела себя безрассудно, гоняясь за сказкой. Моя семья – ты. И я не могу тебя бросить, особенно после всего, что произошло.

– Слушай, это может продолжаться часами, но давай покончим сейчас, что-то я устала. То, что ты со мной, для меня много значит, но, несмотря на прежние опасения, мне ясно, что Тео обожает тебя, а ты его. После трагичных событий он вернул к жизни твое сердце и изменил тебя. Ты стала решительной, нашла свой путь. Я бы никогда себе не простила, если бы хоть немного этому помешала. Что бы ни свело вас – рок, судьба, – я знаю тебя достаточно хорошо, чтобы понять, насколько глубоки твои чувства. Так что иди и живи настоящей жизнью, чего не смогла мама Линс.

Она быстро вздыхает, указывая на мой живот.

– И не используй меня как предлог, чтобы не рассказывать Тео о ребенке только потому, что боишься его реакции. Ты ведь намного смелее, чем думаешь, поэтому соберись и расскажи, а его мнение неважно. В общем, либо все, либо ничего, и я, в силу безмерной мудрости, предлагаю выбрать все. Так что, пожалуйста, иди и будь счастлива, если не ради мамы или меня, то ради самой себя, Тео и вашего ребенка.

Я пытаюсь вмешаться, но она убеждена и не хочет слышать ни слова. С ней все будет в порядке, она будет заботиться о выжившем близнеце, смирится с потерей в ожидании счастья. Она сильнее меня. Ее благословение и поддержка не дают мне повода сопротивляться. Но она права – я боюсь.

Тео до сих пор не знает, что станет отцом.

Глава 35

Тео не отвечает на мои видеозвонки. За последние несколько дней мы только обменивались сообщениями. Хотя он сочувствует мне, не знаю, переживает ли он нашу разлуку, как я. У Таши в обозримом будущем постельный режим. Скоро выпишут домой после нескольких сканирований и анализов, но вроде все идет неплохо.

Я вымоталась морально и физически. Открытие, что я беременна, сборы в поездку к Тео, отказ от нее и Ташина тяжелая утрата выжали из меня все соки. Вспоминая речь Таши, которая разрешила мне уехать, я еще размышляю, как лучше поступить.

– Большой фраппе без кофеина и сахара с миндальным молоком и ванилью, пожалуйста.

Я заказываю кофе и смиряюсь с тем, что необычный напиток, к сожалению, не самое сложное в жизни. В обед магазин за углом от больницы битком набит.

Ангус вернулся в больницу. Это его способ решения проблем – окунуться с головой в работу. И я его понимаю.

Наверное, и мне после маминой смерти лучше было бы вернуться к работе, чем заполнять время поисками того, чем можно заткнуть зияющую дыру, которая осталась в жизни. Так возникла навязчивая идея найти картину. Но если бы я не отправилась за ней, я бы не встретила Тео. И не забеременела бы.

Я покупаю для Таши несколько пирожных и сэндвичей вместе с ее любимым холодным зеленым чаем с ароматом персика. Снаружи обычно оживленная Фулхэм-роуд кажется спокойнее. Я скучаю по маленькому уголку Греции и хочу вернуться к Тео.

В Лондоне на меня давят осколки прошлого и тяжесть большого города. А в Метони плечи расправляются, когда тело согревают постоянный зной и любовь.

Я иду по главной улице, думая о Греции, а сердце мечется между двумя странами. Когда до больницы остается совсем немного, я четче вижу тротуар и понимаю, что за мной наблюдают. Остановившись, пытаюсь успокоиться: совсем с ума сошла. Это все тревога о Таше. Инстинктивно оглядываюсь и вижу знакомую фигуру. Я замираю, отчаянно хочется убежать, но я словно приросла к месту. Вот уж кого я не хочу видеть. По закону он не имеет права подходить, и все же Роберт направляется ко мне.

Я высоко поднимаю голову, готовясь выслушать чушь, которая на меня обрушится. Я безоружна, в руках только ледяные напитки и пакет с выпечкой. Пока он приближается, я вспоминаю нашу последнюю встречу два месяца назад в Метони, когда я решила, что преследование пора прекратить.

Ему вручили судебное решение и предписание, на которые ему, по-видимому, глубоко плевать.

Он останавливается в нескольких