Элита. На дне класса - Абриль Замора
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда я начала терапию в реабилитационной клинике, мне рассказали о важности ведения дневника. Это отдушина, способ не чувствовать себя последней никчемной тварью во вселенной, понимаешь, о чем я? Но теперь, когда Марины нет, я ничего не чувствую. Ни вины, ни печали, ни раскаяния. Я ненавижу не ее, Горка, а себя. Я и раньше ненавидела себя, а злость срывала на Марине, но, если честно, жаждала всех этих несчастий для себя, поскольку вовсе не хотела жить дальше. И поэтому не имело значения, успешна Марина или нет, ее достижения не могли помочь мне заслужить мамину любовь.
Я не сумела завоевать расположение матери… и никогда не сумею. Какая жалость.
Горка онемел. Он чувствовал себя виноватым. Было очевидно, что любой в его ситуации заподозрил бы Мелену. Все стрелки указывали на нее, и он просто подбирал детали пазла, которые ему подносили на блюдечке, но признание девушки имело смысл и проливало свет на случившееся, и, самое главное, ее речь исходила из нутра, из сердца, а он был убежден, что это невозможно подделать.
– Мне очень жаль. Прости, я сомневался в тебе, но меня тогда прямо осенило, и… Это было так безумно, из-за твоей мамы, из-за Марины… Я не знаю.
Мелена молча поднялась с бордюра: она присела на него, когда рассказывала свою версию. Отряхнула юбку, которую надела, чтобы посетить полицейский участок и больницу, и уже собралась уходить, но вспомнила, что осталось кое-что еще.
Она решила уладить все вопросы.
– Ты прочитал дневник целиком?
– Что? Нет. Ну…
– Ты читал ту часть, где я написала, что влюблена в тебя?
Горка покачал головой. Новость застала его врасплох, но все, что прозвучало из уст подруги, было настолько искренним, что он уже не мог удивляться, он достиг предела изумления.
– Значит, теперь ты знаешь. Не только слова ненависти могут вылетать из моего рта…
Горка не представлял, что сказать, и позволил Мелене уйти. Если бы горе и печаль оставляли метки, как слюна улитки, то на дороге бы виднелся заметный след.
Мелена была разбита, обескуражена, хрупка, она выглядела как человек, лишенный всего. Она направилась в больницу.
Нет, я не собираюсь отключать аппараты, которые поддерживают жизнь матери. Я проведаю ее, чтобы мне хоть что-то зачлось, и сейчас я думаю о том, что пришло время принять решение о моем будущем. Убийца? Как Горка мог подумать, что я убийца? Ничто не ранит меня сильнее, чем осознание того, что мама находится в такой ситуации. Я толкнула ее из ненависти и ярости, но не хотела, чтобы она умерла, я даже не рассматривала этот вариант, я просто пихнула ее, чтобы причинить боль.
Я стремилась к тому, чтобы она почувствовала ту же боль, которую причинила мне. Но толкнуть и убить… это очень трудно рассчитать. Наверное, в ту секунду мне было наплевать на все, что может в принципе с ней случиться. Вот именно. Я хотела ударить ее, дать сдачи – и сделала это. Конец. Жалею ли я о том, что натворила? Да.
Поезд любви таков. Одни станции он проезжает, на других тормозит, на третьих стоит в ожидании пассажиров, а затем отходит.
Так было с Горкой и Паулой. Поезд стоял на ее станции, но когда она, наконец, нашла платформу, он уже отдалялся, пустой, без пассажиров…
А Горка, услышав признание Мелены, почувствовал, как у него буквально все заклокотало внутри, и подумал, что любовь и отношения – не для него, по крайней мере не в данный момент. Паула ему нравилась, но ему казалось, что их чувства слишком сложные и запутанные. На предложения Купидона он отвечал «нет», не желая неприятностей. Зачем ему проблемы?
Не надо Горке ни влюбленных в него девушек, ни девушек, стоящих выше на социальной лестнице.
На вечеринке она была готова на все. До начала катастрофы я контролировал ситуацию и думал, что Паула проявит инициативу. Но, возможно, звонок мобильного, который прервал наше общение, был знаком, и я понял одно – мы полностью облажались. Я не хочу сложностей, слышите? Зачем? Встречаться? Чтобы все закончилось плохо, а я еще больше привязался к ней, а она была как флюгер, не зная, чего хочет?
Я пас. Хватит с меня. Может, я, как и все остальные, скачаю «Тиндер» и начну встречаться с девушками без обязательств… А может, и нет. В общем, я точно знаю, что хочу праздника, но праздника, который устрою для себя сам.
У нас был очень сложный период, очень странный, и он резко закончился наихудшим образом. Вы бы построили дом на болотистой почве? Я бы не стал, как бы ни был влюблен в эту землю, но если я вижу, что почва не будет достаточно твердой, лучше подождать. Мне не нужно ничего менять. Мне и здесь хорошо.
И что я собираюсь делать? Хотя бы раз опередить события.
Адвокат Марио настаивал на том, чтобы обвиняемый рассказал правду. Обычно в таких обстоятельствах нужно действовать осторожно, но парню нечего было скрывать. Он не убивал Марину.
– Да, но есть свидетели твоих слов. Ты сказал что-то вроде: «Ты труп».
– Черт! Стоп! Знаете, я не тронул ни единого волоса на голове этой девушки. Конечно, я сказал что-то грубое, ведь из-за нее моя жизнь действительно покатилась под откос, но я бы никогда ничего такого не сделал. Да, я пришел в школу, но моя цель была другой. Я не убийца и не тот, кто плохо обращается с женщинами.
– Но ты ударил Жанин – и не раз, – кивнула инспектор.
– Ага, – фыркнул Марио. – Да, черт, я ударил ту девчонку… и виноват, но я не бил ее жестоко, а дал пощечину, как дал бы пощечину другу, который облажался. Я не думал о том, что передо мной – девочка, честно.
– Тебе следовало сперва хорошенько подумать, Марио. Даже если бы это был парень, ты не имеешь права избивать людей.
– Но я никогда никого не бил… только дрался, обычное дело, как делают ребята моего возраста, которые время от времени попадают в неприятности. Вы слышите меня? На меня были какие-нибудь заявления раньше? Нет!
– Если твоей целью не была Марина, зачем ты пришел в школу? – спросила
