Откровенные рассказы странника духовному своему отцу - Сбоорник
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
24
Казанское издание 1881 года: …остался я один… Боже мой! В каком я был состоянии! Уныние и скорбь терзали меня, а также и жалость, чтобы не умерла баба в таком худом положении, ибо в ней мало было приметно жизни, кроме редкого и тяжкого дыхания. Я начал молиться и просить помилования у Господа, положил старцевы четки на голову болящей и начал призывать имя Иисуса Христа. Вскоре баба встала и начала ходить из угла в угол, как шальная, наконец, ушла из избы. Я, помолившись, почувствовал ослабление в силах и перед светом немного заснул. Вот и слышу голос, как бы внутри меня говорящий: «Малодушный! Учись познавать пути промысла Божия в делах человеческих! Сколько чудес, сколько поучительных уроков можешь ты заметить в теперешнем происшествии! Ободрись и веруй вездесущию Божественной любви Иисуса Христа! Прочти внимательнее 7-ю и 13-ю главы Григория Синаита – и утешишься!»
Проснувшись, я тотчас взял мое «Добротолюбие», отыскал указанные мне главы и прочел в них следующее: «Аще от немощи побеждается кто невольне, но абие прощается от ведущего намерения и сердца… Аще же и случится искушение, к опытности и венцу бывает оное, скорейшую имея помощь от попушающего Бога, ими же весть образы».
Как это меня оживило! И я с тех пор твердо уверился, что все случающееся в жизни протекает через промысл и все приводится к полезным концам.
Итак, поутру, простившись со смотрителем, я отправился, шел и воссылал молитву мою с верою, упованием и благодарением к Отцу щедрот и всякого утешения, не погубившему меня в грехах моих!.. Да, скажу и еще одно обстоятельство, к сему же случаю относящееся; через шесть лет после сего происшествия…
25
Казанское издание 1881 года: …я здесь только исцелилась… Услышав это, я смекнул дело, да нутко скорее бежать оттуда, – вышедши, возрадовался душой и прославил Бога, мудро все на пользу строящего…
26
Казанское издание 1881 года: …проповедь о способах приобретения любви к Богу, по окончании же всей службы вышел и начал говорить к народу: «Вот я учил вас любви словами, теперь буду учить вас делами любви, желающих прошу теперь прийти ко мне на завтрак…» Некоторые из народа пошли за ним, и я тут же, вошли прямо в сад, под деревом стоял стол, а около все длинные скамейки, на столе лежало Евангелие. Священник, севши, раскрыл Евангелие, начал читать и толковать так прекрасно и любезно, что слушали мы со вниманием и удовольствием, потом подали чай, поставили на стол водку и закуску хорошую, все выпили и закусили, а священник-то обратился ко мне, да и говорит: «Ты, брат, что не выпил? Не смотри на то, что я не пью ни чаю, ни водки, ведь это не по воздержанию, а потому, что я давно болен и мне всякое горячительное вредно…» Потом, обратясь к народу, сказал: «Ныне праздник и разрешение на утешение пищей. Все ли из вас имеют достаточный обед и не нуждается ли кто в чем?» Народ ничего не ответил, смиренно поклонился своему пастырю – и все разошлись… Священник оставил меня пообедать, я за столом-то и сказал ему: «Как вы, батюшка, благоговейно да долго служите…»
27
Казанское издание 1881 года: … на старости моих лет только и радости, что, Господи, прости!.. Давно ли же ты так привыкла…
28
Казанское издание 1881 года: …мне родители давали на это деньги… однажды пошла я в один город на поклонение чудотворной иконе, а дорога была глухая и много верст степью да перелесками, но я ничего не опасалась, будучи уверена, что творимая мной Иисусова молитва никакого несчастья до меня не допустит. Вот уже подхожу к городу, и он в виду у меня верст за пять или за шесть, я и пошла попрямее от дороги перелесочком по тропинке. Вдруг с дороги подскакал ко мне верховой, слез с лошади, остановил меня и стал меня спрашивать, откуда я и куда иду. Я ответила, вот он и стал ко мне приставать и приставать! – «Ах, что ты делаешь, отступись от меня…» Он вынул из бумажника синюю ассигнацию и стал давать мне, я и на то не согласилась, да и хотела убежать от него. Он, разъярившись, выхватил привязанный у него на цепочке большой складной нож, разогнул да и наставил мне в грудь, сказавши: «Вот сейчас заколю». Я до смерти испугалась, да и подумала: «Господи Иисусе Христе! Вот и молитва Твоя не помогает…» А он повод-то своей лошади захлестнул себе за пояс да и стал ко мне приступать, я закричала: «Кормилец! Будь отец родной, дай хоть сарафан-то мне скинуть, он у меня новый, я хожу в нем в церковь…» И только лишь закинула его да взмахнула через голову – лошадь испугалась, храпнула, да как кинется со всех ног, и понесла бить, а его-то, бедного, так и мечет на поводу по пням да по кустам!
Рукопись Афонского монастыря: А он-то повод своей лошади захлестнул себе за пояс да и стал ко мне приступать. Я закричала: «Кормилец, будь отец родной! Помилуй меня, избавь от греха!» – и начала рваться… Вдруг лошадь испугалась чего-то, да как храпнет и кинется со всех ног, и понесла бить его, бедного, по пням да по кустам…
Я очнулась, а его уже и следу нет, тут я много благодарила Бога за избавление да и уверилась, как сильна и сохранна молитва Иисусова… отошла я версты с две и нашла на дороге тот бумажник, из которого он давал мне синенькую-то, там были еще какие-то бумаги и паспорт его. Вот прихожу
