Опасный поцелуй - Джефф Эббот
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В третьей комнате освещение было настолько тусклым, что Уиту пришлось напрячь зрение. Йа кровати лежал истощенный мужчина; из открытого рта вытекала слюна, тяжелые веки подрагивали. Его темные, коротко остриженные волосы открывали на голове большой уродливый шрам. Бледность кожи свидетельствовала о том, что он Давно не был на солнце. Но, несмотря на изможденный вид, Уит все же заметил, что он был молодым. Слишком молодым для этого заведения.
– О Господи, – вырвалось у него, когда он склонился над кроватью.
Это был Кори Хаббл.
Глава 38
Когда Клинок вернулся, Велвет не спала. Осторожно извиваясь, она успела вернуть повязку на прежнее место и лежала, отвернув голову в сторону, чтобы скрыть сдвинутую часть шелковой ткани.
– Соскучилась по мне? – спросил Кори.
– За что ты меня так ненавидишь? – ответила она вопросом на вопрос. – Зачем ты делаешь со мной все эти вещи?
– Я не ненавижу тебя. Вовсе нет. Я тебя люблю.
Ей хотелось закричать: «Это не любовь, грязный ублюдок! Даже в таком плачевном состоянии я еще могу ясно мыслить, а потому твердо знаю, что это не любовь». Вместо этого она сказала:
– Ты делаешь это, потому что видел мои фильмы?
Последовал легкий смешок.
– Я действительно видел твои фильмы. Я лучше, чем Пит?
Она не ответила.
Он коснулся ее щеки. Нежно.
– Скажи мне.
– Конечно, лучше, – солгала Велвет. Она услышала, как стукнула по деревянному полу снимаемая им обувь, мягко прошуршала по ногам расстегнутая одежда, тихо зазвенели в кармане ключи.
– Не нужно, – попросила Велвет; – Пожалуйста, не нужно.
Наступило молчание.
– Почему? – помедлив, спросил Кори, и в его голосе прозвучало неподдельное изумление. – Ведь ты сама сказала, что я лучше его.
– Потому что, – ответила она, усилием воли заставляя себя говорить спокойно, – ты не должен этого делать. Не таким способом.
– Мне это нужно.
– Кори?
Снова пауза, на этот раз более длительная. Она слышала его хриплое, прерывистое дыхание возле своего уха.
– Что? – наконец отозвался он.
– Кори. Пожалуйста, не делай этого. – Она вложила в свои слова даже больше страха, чем действительно чувствовала.
– Никаких разговоров. – Он взобрался на нее и снова принялся насиловать.
Велвет стиснула зубы, стараясь вызвать в памяти приятные воспоминания из прошлого: освежающий вкус лимонада жарким летним днем, мягкий хвойный запах отцовского одеколона от его куртки из верблюжьей шерсти, аромат корицы и масло, плавящееся на горячем тосте. Вот она, опершись о спинку деревянной скамьи, сидит в тихом полумраке церкви, где по субботам после обеда отец читал свою проповедь. Если проповедь казалась ей грустной, Велвет делала вид, что похрапывает, и отец никогда не сердился на нее за это. Пит, осыпающий ее розами на день рождения…
Но все хорошее для нее прошло, и теперь она вскрикивала от боли и плакала, чувствуя, как ноет все тело. Она только повторяла про себя: «Скоро все это закончится, все закончится, все закончится…»
Насильник еще лежал на ней, обдавая ее запахом пота и гамбургеров. Его кожа была омерзительно липкой. Закопавшись лицом в ее волосах, он вдыхал их аромат, словно они были любовниками. Как она мечтала сейчас о своем пистолете! Она бы выпустила тысячу пуль в его живот, голову и ту опухоль, которая заменяла ему сердце.
– Зачем ты убил Пита? – спросила она, кусая губы.
– А кто сказал, что это был я? – голос его был приглушен ее волосами.
– Ты убил его, чтобы выйти на меня?
Ответа не последовало. Из нее потекла его сперма, и ее затошнило.
– Скажи мне, – попросила она. – Пожалуйста.
– Я не убивал его. Хотел, но не убил.
– Лжешь. – Она не могла скрыть своего презрения.
Он поднялся, сев на нее верхом, и сильно ударил ладонью по лицу. Раз, два, три… В ушах женщины звенело, из носа потекла кровь. Наконец он остановился, и она грудью почувствовала, что к нему вернулась эрекция.
– А я думала, что я твоя крошка, – заискивающе произнесла Велвет, предпринимая новую попытку.
Он издал какой-то утробный звук и задрожал от возбуждения.
Велвет облизала губы, разбитые в кровь.
– Пит любил тебя, Кори. Он очень хотел помочь тебе. Снова тихий смех.
– Ты не хочешь, чтобы я полюбила тебя, Кори? Возможно, я смогла бы. – Он продолжал смеяться, но не сдвинулся с места. – Но как же я могу любить, если совсем не знаю тебя, – сказала она.
– Ты любишь Уита Мозли, – с укоризной в голосе произнес он. – Я видел, как ты обнимала его.
– Можешь быть на сто процентов уверен, что я не люблю его. Я ненавижу Мозли до самых его потрохов.
– Не нужно ненавидеть его до потрохов. Я могу принести их тебе.
Язык Велвет прилип к небу. Она подумала, что мучитель собирается снова насиловать ее, но вместо этого Кори наконец оставил свою жертву в покое и слез с кровати. Судя по звукам, он оделся, и через пару минут дверь за ним закрылась. Вскоре послышалось мягкое журчание воды в душе.
Он ушел. И на этот раз не засунул ей в рот ужасный кляп с маленьким замочком. С заостренным металлическим замочком.
Разумеется, в конце концов она позвонила Дэвиду.
В субботу утром Клаудия проснулась рано и еще примерно час лежала, вытянувшись на источавших цветочный аромат простынях. Работы у нее не было. Но была квартплата, нужно было за что-то покупать еду и выплачивать взнос за машину. Кроме того, теперь она лишилась медицинской страховки, а на ее текущем счету осталось менее двух тысяч долларов и еще меньше – на депозитном. За последнее время Клаудия умудрилась влезть в долг на шесть сотен по карточке «Виза» под семнадцать процентов годовых. Дважды она тянулась к телефону, чтобы позвонить матери, но, еще до того как она хотела набрать ее номер, в ушах диссонирующим колокольчиком звенел мамин голос: «Что с тобой происходит, Клаудия? Сначала ты отказываешься от прекрасного мужа, теперь теряешь работу. Может, тебе больше нравится ловить креветок вместе с твоим отцом? Именно это тебя и ждет. Зачем мы только морочили себе голову, посылая тебя в школу?» Чувствуя себя разбитой и опустошенной, Клаудия понимала, что не готова выслушивать этот убийственный монолог. Перед ней постоянно выплывало бледное лицо Хезер Фаррел, и уже дважды Клаудия бегала в ванную, мучаясь приступами рвоты.
В результате, после долгих сомнений, она позвонила Дэвиду и шепотом рассказала ему, что потеряла работу. Она коротко объяснила, что не смогла найти Хезер и обеспечить ей безопасность и поэтому Дэлфорд уволил ее. Дэвид появился в полвосьмого утра с пакетом продуктов к завтраку; он сделал ей горячую ванну, поджарил омлет пока она купалась и надевала свою мягкую, как поцелуй, всю в узелках скатавшегося ворса, старую пижаму. Клаудия слышала, как он управляется в кухне: ящики хлопают, овощи нарезаются, сок наливается, масло шипит.
Недолго все это продлилось, не так ли, мисс Несгибаемость? Ты уже снова готова впустить его в свою жизнь, да? Клаудия открыла слив в ванне, давая мыльной воде с булькающим звуком начать свое движение по спирали вниз. Да. Похоже, готова.
Бывшие супруги съели омлет, печенье, выпили сок, и Клаудию захлестнула волна изнеможения. Она заснула, свернувшись калачиком на своем матрасе, а Дэвид лежал рядом и нежно гладил ее черные волосы.
Она проснулась в десять. Жалюзи были опущены, в комнате стоял серый полумрак. Спотыкаясь, Клаудия прошла в кухню. Там сидел Дэвид, пил кофе и читал газету «Корпус-Кристи Маринер».
Увидев ее, он опустил газету.
– Надеюсь, я не слишком злоупотребил твоим гостеприимством? Я подумал, что ты, возможно, захочешь поговорить, когда проснешься.
– Спасибо. Спасибо за ванну, и завтрак, и вообще за все.
– Но я хотел бы кое-что выяснить начистоту, хорошо? – в его голосе звучали новые, металлические нотки, которых она раньше не слышала. – Я не пытаюсь воспользоваться… тем эмоциональным крушением, которое ты только что пережила. Я говорю это искренне, потому что знаю, как работает твоя мысль, Кло: рано или поздно, но ты начнешь думать, что я пытаюсь на цыпочках подкрасться к тебе, чтобы вернуться назад.
– О, Дэвид, я так не думаю, – возразилa Клаудия, будучи совершенно не уверена в том, о чем она, собственно, думает.
– Ладно. Мне просто не хочется, чтобы ты оставалась одна в трудную минуту.
Клаудия налила себе чашку горячего кофе – он сварил кофе с лесным орехом, ее любимый, от души добавив туда молока и сахара. Дэвид продолжал сидеть за кухонным столом спиной к ней, а она смотрела на его плечи, постриженные «ежиком» темно-рыжие волосы, жилистые руки, россыпь веснушек на шее. Ей вдруг так захотелось обнять и поцеловать его, прижаться к нему всем телом, что она чуть не уронила чашку.
Однако она не сдвинулась с места и продолжала осторожно потягивать горячий кофе, сложив губы трубочкой. Он развернулся на своем стуле.