Легенды неизвестной Америки - Тим Скоренко

Это история о слепоглухом, который сделал всё, чтобы спасти любимую женщину. Всё, что было в его силах. Они сильнее нас, мне кажется.

Но вернусь к окончанию моей истории.

***

Не так давно, полтора месяца назад я снова встретил Дугласа Маркса. С нашей первой встречи минуло десять лет. Я так и не женился: работа отнимала слишком много времени и сил. Я не ропщу на судьбу: семейная жизнь меня никогда не прельщала.

В общем, полтора месяца назад я по деловым вопросам отправился в Уотертаун, штат Массачусетс. Конечно, это не такая глубинка, как Небраска. Уотертаун, по сути, — часть огромной Бостонской агломерации. Как и многие крупные города США, Бостон не сходит на «нет» сразу за официальной границей города, а долго ещё тянется, перетекая из одного небольшого городка в другой. Некогда они были разобщены, но со временем срослись и стали единым организмом.

Я не буду рассказывать, какие дела привели меня в Уотертаун. Если честно, пока это является коммерческой тайной. На четвёртый день пребывания в городке (всего я провёл там неделю) я встретил странную пару. Я шёл, кажется, по Орчард-стрит мимо Виктори Филд и вдруг заметил впереди мужчину и женщину. Они шли медленно, чинно, аккуратно. Она крепко держала его под руку. На них были белые костюмы (соответственно, мужской и женский) и широкополые шляпы. Они казались выходцами из девятнадцатого века и выглядели очень эффектно даже сзади.

Обгоняя их, я не постеснялся обернуться. Лицо мужчины показалось мне знакомым, и через несколько секунд я вспомнил своего случайного соседа по отелю мистера Маркса. У меня вообще великолепная память на лица и имена.

«Мистер Маркс!» — улыбнулся я и подошёл к ним.

«О, мистер… простите, я забыл ваше имя, но помню, что мы общались в отеле в Небраске».

«Да, да. Кайл Хэдли».

«Конечно, мистер Хэдли…»

Я вспомнил его фирменное многоточие в конце почти каждой фразы. Но на этот раз он продолжил:

«Познакомьтесь с моей женой, Энн Маркс».

Он передал мне руку жены церемонным движением; её рукопожатие было на удивление крепким.

И тут меня осенило. На ней были круглые тёмные очки. Я стоял, как громом поражённый. Маркс понял моё замешательство.

«Да, мистер Хэдли. Это та самая девушка за окном. Простите, я говорю не очень быстро, потому что перевожу Энн наш разговор».

Я заметил, что он постоянно «мнёт» руку Энн в своей. Она отвечала тем же.

«Я сказал ей, что вы — тот самый человек, который дал мне совет притвориться водопроводчиком и проникнуть в вашу квартиру».

Энн рассмеялась.

«Она говорит, что очень благодарна вам. Если бы не вы, мы бы вряд ли познакомились».

«Она выучила язык?» — спросил я.

«Да. Она лишь в позапрошлом году окончила школу Перкинса для слепых здесь, в Уотертауне. Самая крупная, старая и знаменитая школа такого типа в США».

Они двинулись дальше, я шёл рядом. Маркс продолжал рассказывать.

«Уехал я из Дэвид-Сити тогда. За полгода подкопил денег, работал, как проклятый. А потом вернулся за ней. Тётка была счастлива, как не знаю кто. Забрал Энн, отвёз её и отдал в школу в Уотертауне. Её обучили тактильному алфавиту и правильному английскому языку. Она оказалась на редкость способной ученицей. Она интересуется литературой и думает поступить на филологический. Очень много читает. Всё, что можно достать в брайле. К сожалению, аудиокниги ей недоступны».

«Вы женаты?»

«Да. Поженились два года назад. У нас есть сын. Предупреждаю ваш вопрос: у него со здоровьем всё в порядке. Сейчас он у бабушки и дедушки в Нью-Йорке гостит. А мы здесь живём. Я тут работу когда-то нашёл, чтобы быть к Энн поближе. Так и застрял вот уже на девять лет».

Он усмехнулся.

И мне вдруг стало хорошо. Я радовался обычному человеческому счастью и в какой-то мере ощущал себя причастным к нему. Такой случай — один из миллиона, когда слепоглухая девушка вдруг находит человека, который готов ради неё на всё. И Маркс показался мне сильнее и благороднее всех людей, с которыми доводилось в жизни общаться.

Мы дошли до поворота, на котором наши пути расходились. Мы пожали друг другу руки, и я пожал тонкую руку Энн.

«Спасибо», — тихо сказал Маркс напоследок.

А я просто улыбнулся.

***

А теперь вы можете спросить меня: при чём тут «Вэрик» Алекса Каца?

Представьте себе, что вокруг вас нет ничего. Абсолютная чернота. Абсолютная тишина. Вы живёте в вакууме, в чёрной дыре. Вы не можете читать книги, смотреть фильмы, сидеть за компьютером, слушать музыку. Вы — просто разум, у которого нет тела.

Так живут слепоглухие.

Но Энн повезло. Однажды она увидела во тьме светящиеся окна, и в одном из них был человек по имени Дуглас Маркс.

И она, подобно нам, глядящим на картину «Вэрик», достроила несуществующий небоскрёб, который стал для неё реальностью.

Несгибаемые

Мы должны понимать, что Гая Муция Сцеволы на самом деле не существовало. Что даже в Риме он был не более чем легендой. В 509 году до нашей эры (или чуть позже, точно неизвестно) воинственный этруск Порсенна осадил Рим. Молодой патриций Гай Муций тайно пробрался во вражеский лагерь и попытался убить царя-захватчика, но потерпел неудачу. Пленённого Муция привели к Порсенне, но патриций не испугался. Он протянул руку и сжёг её на огне, чтобы показать, насколько римляне сильны и решительны. Порсенна восхитился, отпустил парня и заключил с Римом мир. А патриция прозвали Сцеволой — «левшой».

Но это легенда. Скорее всего, Порсенна отступил по другим причинам. Или сил не хватило воевать с Римом, или золото, обещанное беглым царём Тарквинием Гордым за взятие города, показалось этруску чрезмерно кровавым. Род Муциев, конечно, существовал, но был ли в нём бесстрашный однорукий мужчина — не знает никто.

А история, которую я хочу вам рассказать, случилась на самом деле. Правда, не в Риме времён Порсенны, а две с половиной тысячи лет спустя в городе Бойсе, штат Айдахо, США. Шёл двадцать восьмой год. До начала Великой депрессии оставалось чуть больше года, ничто не предвещало ухудшение экономического положения Соединённых Штатов и разгула мелкой преступности. Бизнес в Бойсе держали серьёзные люди, которые не унижались до личного присутствия на разборках и умели считать время и деньги. Их было всего двое. Первого звали Джон Лэйн, а второго — Мартин Бауэр.

Лэйн был невысок ростом, полноват, но крепок. Он носил тонкие итальянские усики, а волосы зачёсывал назад и намазывал какой-то чудовищно вонючей помадой. Его вздёрнутый нос за милю чуял наживу, а глазами он умел так вцепиться в собеседника, что тот стоял, точно на эшафоте, и был готов продать Лэйну собственную мать. Лэйн владел половиной магазинов города, ещё порядка четверти крышевал. Он ездил на стильном спортивном LaSalle двадцать седьмого года, а за ним на мрачных чёрных «Фордах» следовала свита.