Сердце Фатимы - Франциска Вульф

Женщина достала лепешку из печи и протянула ее Беатриче. Спросить или не спросить, какой это город? Казалось бы, чего проще? Но Беатриче боялась привлечь к себе внимание и промолчала. Она расплатилась с торговкой и, обжигая руки горячей лепешкой, жадно вцепилась в нее зубами. Она не слышала, как женщина крикнула ей вслед, что за эти деньги можно купить весь ее хлеб. Беатриче совершенно растерялась. К горлу подступил ком. Хлеб, который в другое время показался бы ей неописуемым лакомством, слипся во рту, как кусок глины. Похоже, это не Казвин. Она ошиблась. Придется начинать сначала. Время поджимало. Не исключено, что Хасан уже напал на след Али. О фидави она боялась даже думать.

Беатриче рассеянно брела по улице и чуть было не столкнулась с женщиной, которая, сидя на корточках, выбирала у торговца зелень.

– Эй ты, глупая курица! – обрушилась на нее толстуха с красным лицом. – Сначала мой хозяин попортил мне все нервы, а теперь еще и ты свалилась мне на голову!

– Я тебя не заметила, – отрезала Беатриче. Ей было сейчас не до дипломатии. – Поменьше выставляй свою жирную задницу, тогда на тебя никто не свалится!

– Что?! – заорала толстуха. Она выпрямилась и, засучив рукава, обнажила могучие ручищи. Беатриче отскочила в сторону. С такими кулаками можно с легкостью держать в узде дюжину орущих деток, а при необходимости и отлупить. Кажется, Беатриче перегнула палку, и надо было исправлять положение – не драться же ей с толстухой.

– Прости, – Беатриче старалась придать голосу как можно больше дружелюбия. – Я не хотела тебя обидеть. Хочешь, я оплачу твои покупки и помогу донести их до дома? У меня есть лошадь.

Толстуха молча уставилась на нее, гневные складки на ее лице разгладились. Она кивнула в знак согласия.

Беатриче расплатилась и погрузила мешок на лошадь. Он оказался на удивление легким. Интересно, что купила толстуха? Трюфели?

– Извини и ты меня, – сказала женщина, когда они молча прошли несколько метров. – Ну и денек сегодня выдался… – Она покачала головой и тяжело вздохнула, потирая больную поясницу. Ничего удивительного при таком избытке веса.

Беатриче искренне сочувствовала ей. Знала бы та, что бывают дни и похуже, когда в поисках пропавшей дочери десять дней скачешь верхом на лошади и в результате оказываешься совсем не там!

– Ты только послушай, что утром отчебучил мой хозяин, – продолжала толстуха. – Вынь да положь ему оранжевые арбузы! Я его спрашиваю: что это за фрукт такой – оранжевый арбуз, не перепутал ли он чего? Это в такое-то время арбуз? Да еще оранжевый? Вот с раннего утра и бегаю по городу. А этот кровопийца-торгаш, разбойник и живодер, содрал с меня столько денег за три штуковины величиной с кулак! – Она с негодованием хлопнула по мешку. – Да и на вкус, наверное, никуда не годятся. Внутри уж точно зеленые и твердые, хотя сверху желтые. Ума не приложу, как я из них буду варить суп, да еще с мясом? – Она снова вздохнула, смахнув пот со лба. – Я ведь кухарка, чтоб ты знала, и довольна работой. Хозяин у меня разумный человек. Не без странностей, конечно. По ночам часто не спит и требует что-нибудь перекусить. Недавно ночью к нему заявился гость, и на того пришлось готовить. А потом оказалось, что они ни к чему не притронулись. С учеными людьми такое случается. Странные они все-таки. Но… – Она снова покачала головой. – Суп из арбузов! Что за каприз? А уж ребенку точно не понравится…

Беатриче слушала болтовню кухарки вполуха. Она думала о своем. Может спросить у нее, как называется город? Вряд ли это вызовет подозрения. А если даже и так, кого интересует мнение кухарки?

– Вот я и пришла, – вдруг сказала кухарка. Беатриче вздрогнула. Она так и не успела ни о чем ее спросить.

Они стояли у широких ворот. Дом выглядел весьма респектабельным. Стены только что выкрашены, а резные ставни на окнах – подлинное произведение искусства.

– Спасибо, что проводила.

– Я просто хотела искупить свою вину, – заметила Беатриче, отвязывая мешок от седла. Потом добавила: – Тебе может показаться странным, но я так долго находилась в пуги, что даже не знаю, где… – Она прикусила губу: задать или не задать этот дурацкий вопрос. – Ты можешь сказать, что это за город? Лицо кухарки вытянулось, и Беатриче сообразила, что та приняла ее за бродяжку, которая сейчас будет проситься на ночлег.

– Конечно, могу. Это Казвин.

Беатриче чуть было не схватила кухарку в объятия. Значит, она зря волновалась. Слава богу, она не сбилась с пути и близка к цели.

– У меня к тебе просьба. Не знаешь ли ты какого-нибудь врача? Мне срочно нужна помощь.

– Конечно! – Кухарка широко улыбнулась. – Ты попала как раз туда, куда надо. Мой хозяин и есть врач. Разве я тебе раньше не сказала?

Беатриче от удивления открыла рот. Наверное, она ослышалась? Этого не может быть! Это больше, чем случайность. Из множества людей, которых она видела, ее угораздило столкнуться именно с кухаркой врача! От радости она чуть было не закричала. Беатриче больше не сомневалась – она обязательно найдет Али и Мишель. Спросить врача о его коллеге, быть может, и не совсем тактично, но вполне логично – это не вызовет подозрений. Благословен Господь!

– Не могу обещать, что хозяин сразу примет тебя, – сказала кухарка, стуча железной колотушкой в дверь. – Он очень занятой человек. Каждый день ждет приема толпа больных, некоторые приходят к нему издалека. А когда он не принимает, то много читает. Одно могу сказать наверняка: еще никогда и никого, сколько я у него служу, он не отсылал обратно.

Тяжелая дверь открылась, и Беатриче заглянула внутрь. Дом был такой просторный, что туда можно было въехать верхом на лошади. Не успела она переступить порог, как услышала звонкий детский голос:

– Ты слышишь, в дверь постучали! Это она!

Беатриче застыла на месте. Ноги налились свинцом, в мозгу образовался вакуум, сердце отсчитывало редкие удары. Она смутно соображала, что говорит ей кухарка, пытаясь ее растолкать, как человека, упавшего в обморок. Она видела только маленькое существо, которое бежало ей навстречу.

Мишель!

Невероятно! Этого не может быть! Она, конечно, ошиблась. Это случайное совпадение. Маленькая девочка, по-видимому, дочка доктора. На ней арабская одежда. А цвет волос – всего лишь игра света.

– Мама!

Этот знакомый голос подействовал как укол адреналина в момент реанимации. Сердце Беатриче вновь заработало, кровь прихлынула к голове. Она медленно приходила в себя.

– Мама!

Девочка взмахнула ручонками и бросилась ей на шею. Беатриче вдруг осознала, кто эта девочка с развевающимися белокурыми волосами и сияющей улыбкой. Мишель! Она крепко прижала к себе маленькое тельце.