Смертельный удар - Ричард Цвирлей
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Теось, твою мать, зачем ты это вспомнил?
– Она его ударила, потому что он вывел ее из себя. Сейчас тоже могло так быть. Он пришел в квартиру, как там его, Чесь, и наткнулся на вора. И что тому оставалось делать? Он схватил первое, что было под рукой, например, молоток и ударил его по голове. А так как он не был к этому готов, что ему придется кого-то убить, он сделал то же, что и Качмарек. Выбросил его на помойку, потому что не знал, что делать с трупом.
– Могло так быть, – согласился с Теофилем Ричи. – Поэтому я должен знать, кого нашли. Может, это мой человек.
– Сделаем так. Ты, Ричи, возвращайся домой и жди звонка. Я узнаю, кто в городском комиссариате занимается этим делом и постараюсь получить разрешение на опознание. Ты сможешь его опознать.
– Подожди, Мирек, – вмешался Олькевич. – Зачем Ричи ждать? Мы ведь должны сейчас ехать в институт судебных экспертиз на Свентицкого, чтобы осмотреть принцессу. Можем поехать вместе. Доктор Малиновский не станет возражать, если мы приведем Ричи на опознание.
– Наверное, нет. – Бродяк задумался на мгновение. – Не знаю, там ли этот труп.
– А где еще может быть жертва убийства? Никто не повезет тело на Школьную или Лютицкую. Оно только туда могло попасть. Когда мы объясним Малиновскому, в чем дело, что с нами человек, который может опознать труп, мы быстро все решим без разрешения городского комиссариата. А у Ричи отпадут все сомнения.
10:00
Фотоателье на Пулвейской работало с десяти. Залевский надеялся, что пленку, которую он сдал в субботу, уже проявили. Они с Мариушем решили, что прежде чем пойдут на Рыбаки, в тот дом, где нашли голого покойника, они заберут фотографии. Речь шла о снимках из Яроцина. Когда они оказались на месте преступления, на палаточном поле, Мариуш попросил друга сфотографировать зевак, столпившихся у красной палатки. Он не рассчитывал на то, что это поможет, но всегда стоит проверить, не упустили ли они какую-то деталь. Залевский использовал всю пленку «Орво», то есть у них должно быть тридцать шесть цветных фотографий. Как оказалось почти все, кроме первых двух засвеченных, получились очень хорошо.
Скучающий лысый немолодой фотограф искал нужный конверт почти десять минут, объясняя клиентам, что это не он принимал заказ и он не обязан знать, где лежат проявленные фотографии, и вообще, сделали ли их, если они сдали пленку в субботу.
– Ваш коллега сказал, что пленку проявляют в субботу и в понедельник утром фотографии точно будут готовы, – рассердился Блашковский.
– Если мой коллега так сказал, пусть он сам их найдет, потому что я не знаю, где они могут быть. В этой коробке их нет. – Сказав это, фотограф беспомощно раскинул руки, а потом бросил их квитанцию на стойку.
– Фотографии нужны сегодня. Они нужны по работе, – пытался убедить его Залевский.
– Ну так сами их ищите.
– А в этой коробке вы проверяли? – Мариуш указал на коробку с фотографиями, стоявшую на подоконнике.
– Это фотографии, которые не забирают уже две недели. Новые в этой коробке.
– Ну так проверьте везде, где они могут лежать, потому что без фотографий мы отсюда не уйдем, – не сдавался Витя.
– Ладно, – махнул рукой фотограф, убедившись, что эти двое от него не отстанут, пока не получат то, что им нужно. Одна морока. Человек мог бы спокойно сидеть и читать газету, так ведь нет, приходят и достают, вместо того, чтобы чем-нибудь полезным заняться, подумал фотограф Марчак, неохотно начав поиски, которые считал потерей времени. Как будто больше нечем заняться. Он ведь не родит им эти фотографии.
Но поиски продолжались недолго. Первый конверт, который он взял в руки, был тем самым, который он безуспешно искал уже несколько минут.
– Вот он, говорил же, что он где-то здесь, – обрадовался фотограф. – У нас еще ни одна фотография не потерялась. Надежность – наш девиз. Ничего не пропадает, ничего!
Клиенты заплатили и вышли на улицу, а Марчак вернулся к изучению некрологов в «Голосе Великой Польши». Он всегда искал фамилии бывших одноклассников. Если кого-нибудь находил, он радовался, потому что подтверждалась его гипотеза, что только размеренный образ жизни, такой, как у него, без сигарет и алкоголя, ведет к долголетию. Но сегодня он никого не нашел, и это окончательно испортило ему настроение, уже подпорченное настырными клиентами.
– Если бы у меня был телескопический объектив, можно было бы попытаться сделать портреты. Но у меня нет возможности купить это чудо техники, – сказал Залевский, передавая конверт с фотографиями Мариушу.
– Можно попробовать заказать у кого-нибудь, кто ездит на экскурсии к русским. У них можно купить такие вещи в магазине.
– Шутишь? Я был на экскурсии в Вильнюсе в прошлом году и сразу пошел в магазин с фотоаппаратами. Когда я вошел, думал, у меня сердце остановиться, потому что в витрине было все, что только можно себе представить: объективы, фотоувеличители, даже бинокли. А цены просто смешные. Я подумал, что сейчас скуплю полмагазина. И вот я подхожу и говорю, что мне нужно, а продавец смотрит на меня, как на идиота. Я ему показываю объектив, новый «Зенит-TTL».
– И что? – прервал его Мариуш. – Он сказал тебе, что товар с витрины не продается, а другого нет?
– Точно, ты как будто там был. Я ничего не купил.
– Дурак. Я тоже в 84-м был в лагере в Сочи и купил «Зенит-Е», который был только в витрине.
– Тебе его продали?
– Куда там, продавец отвел меня в сторону и сказал, что если у меня есть американские доллары, он продаст мне свой фотоаппарат. У меня, конечно, были доллары, я не поехал бы к русским без валюты. Он мне продал типа свой фотоаппарат за десять долларов, в заводской упаковке, абсолютно новый. Если бы ты договорился с продавцом, ушел бы с товаром.
– Я дурак, – признал Залевский.
– Не переживай, у меня есть знакомая в Пиле, которая работает в «Ювентуре». Они организуют поездки в социалистические страны, и она ездит с экскурсиями к русским. Я спрошу, когда она поедет, и попрошу, чтобы она привезла тебе все,
