Тысячи ночей у открытого окна - Мэри Монро

Джек вновь вскочил на ноги, ему было трудно усидеть на месте.

– Она полностью поверила в свои фантазии или все еще помнит… ну, что-нибудь.

– Кое-что помнит, надеюсь.

– Вы знаете, – сказал Джек, расхаживая по комнате и крутя пальцами, – есть еще одно возможное объяснение, раз уж мы рассматриваем разные теории. Возможно, что дети были похищены… э… – он откашлялся, – пришельцами.

Глаза Фарнсуорси расширились от изумления.

– Пришельцы? Вы имеете в виду маленьких зеленых человечков, сэр? – Он тяжело сглотнул; было очевидно, что обсуждать подобную теорию он мог разве только из вежливости, чтобы не обидеть собеседника. – Ну… вы, конечно, ученый, – сказал он, немного запинаясь, – но о вещах такого рода могут рассуждать на полном серьезе только в желтой прессе или в этой, как ее? Ах да, научной фантастике. Но только не настоящие ученые.

– Вы не правы. Это зависит от того, кого называть настоящим ученым. Наш разум может быть открытым или закрытым. Я имею в виду, что можно постараться хоть чуть-чуть открыться и подумать о некоторых необычных вещах. Венди говорила со звездами. Она утверждала, что вылетела через окно, когда была ребенком. И, кстати сказать, вы знаете, что многие из контактеров утверждают, что они были похищены в детском возрасте? И теперь Венди говорит, что дети О’Нил вылетели через окно. Через то же самое окно! Вылетели – это ключевое слово. Если следовать вашей теории, Венди заблокировала воспоминания о своем похищении и, как защитный механизм, трансформировала их и вместо пришельцев придумала кого-то другого, того, кого мог принять ее разум. Например, мальчика. Скажем, по имени Питер Пэн.

Фарнсуорси почесал в голове, снял очки и протер стекла.

– А космический корабль пришельцев – это и есть Нетландия? Хм-м, интересно. В этом есть своя логика.

– Не нужно использовать логику, детектив. Она блокирует разум. Хоть немного приоткройте его. Кто сказал, что Венди страдает от галлюцинаций? Кто сказал, что некий Высший разум, назовем его Богом, не может прийти к нам в виде мальчика? Или ангела? Или в виде чего-то такого, что заставит нас, простых смертных, понять и принять некое послание. Мы придумываем истории, сказки, мифы, которые пережили и еще переживут многие поколения; но на протяжении всей истории человечества это послание постепенно раскрывается и обретает смысл.

Фарнсуорси пристально, изучающе посмотрел на Джека, ему явно было не по себе.

– Все это меня очень смущает, сэр. Вся эта хрень с Питером Пэном, это ведь всего лишь сказка, разве не так?

Джек сел и положил подбородок на сложенные руки. Он был ученым, научившимся смотреть на факты непредвзято. Что такое реальность и что такое вымысел? Он покачал головой, чувствуя какое-то опустошение, уверенность покинула его вместе со всеми доводами.

– К черту все, Фарнсуорси, – сказал он и, хлопнув по коленям, поднялся на ноги. – Давайте пойдем и расскажем всем остальным то, что удалось раскопать. Они подумают, что мы сошли с ума, но факты есть факты, и будь я проклят, если я знаю, во что теперь вообще верить.

Выслушав Джека и доклад детектива Фарнсуорси, инспектор Росс взорвался.

– Мы не можем сообщить шефу, что детей забрал этот чертов Питер Пэн в эту свою чертову Нетландию! – Его лицо побагровело.

– Разумеется, нет, – сказал Джек, расхаживая по комнате с засунутыми в карманы руками, словно на лекции перед кафедрой. – Просто вы не видите самого главного. Реальность это или фантазия, но Венди верит, что детей забрал с собой Питер Пэн.

– В психиатрии это называется диссоциация, или расщепление личности, – добавил Фарнсуорси. – Понимаете, это механизм психологической защиты. В результате человек начинает воспринимать происходящее с ним так, будто оно происходит не с ним, а с кем-то еще. Часть его личности не знает, что делает в это время другая ее часть. И какие-то события вообще выпадают из памяти. Такое часто случается в результате психологической травмы.

– Вы имеете в виду ее собственное исчезновение? Хм… да, понимаю, что вы хотите сказать, – покивал Росс, теребя свой подбородок.

Фэй вышла вперед.

– Если это именно то, что с ней случилось, не могли бы мы попытаться вернуть ей часть ее личности, ну, провести что-то вроде сеанса гипноза, чтобы она смогла сказать нам, где находятся мои дети?

– Полагаю, это можно было бы сделать, – сказал Фарнсуорси.

– Как? Когда? – мгновенно вцепилась в него Фэй.

– Не знаю, видите ли, я детектив, а не мозгоправ, – остудил ее пыл Фарнсуорси. – Мне надо будет обратиться за помощью к психотерапевту.

– Все это слишком надуманно, если хотите знать мое мнение, – покачал головой инспектор Росс.

– Есть кое-что еще, что вам следовало бы знать, – заметил Джек. – Венди намекала на то, что эти события действительно имели место в прошлом, но я, вполне естественно, отказался признать такую возможность. – Он подошел к росписи на стене, где был изображен мальчик, прячущийся за пнем. – Фэй, ты помнишь, как меня поразила тогда эта роспись? То, как этот мальчик похож на меня в детстве?

Фэй осторожно кивнула, не понимая, к чему он клонит.

– Я спросил Венди об этом, надеясь что-нибудь узнать о моем прошлом. Вы ведь знаете, детектив Росс, что я сирота. Я совершенно не помню первые годы своей жизни. В возрасте шести лет меня привезли в Лондон, в приют для мальчиков. И привезла меня туда Венди Форрестер.

У Фэй перехватило дыхание.

– Как оказалось, – продолжал Джек, – меня нашли на ступеньках ее дома. Именно этого дома. Видите ли, несколько раньше я нанял мистера Фарнсуорси, чтобы он нашел моих биологических родителей. Я не знал тогда, что леди, живущая наверху, и есть та самая женщина, которая основала приют для мальчиков. Все это больше, чем простое совпадение. – Джек приподнял брови. – Не говоря уже о том, что я вообще не верю в совпадения.

– Но Венди сказала, что она не знает, кто были твои родители, – воскликнула Фэй.

– На самом деле она тогда изрекла что-то весьма туманное о том, что я был потерян. Я воспринял это метафорически, разумеется. Но позже, – он замолчал и провел пятерней по волосам, сжимая в горсти свои кудри, – знаете, я понимаю, что это звучит безумно, но позже она сказала мне, что я не был потерян в обычном смысле этого слова. Венди сказала, что я был одним из тех самых потерянных мальчиков Питера Пэна и именно Питер привел меня к ней, чтобы я нашел свою семью.

– Довольно, Джек, – резко оборвала его Фэй. – Я не могу больше это слушать.

– Это все относится к делу, мэм, – вмешался Фарнсуорси. – Видите ли, мы сейчас работаем над версией, что миссис Форрестер многие годы жила в плену своих иллюзий. Разрабатывая эту тему, я заглянул в личные дела мальчиков из этого приюта. Многие из них отказники, дети из распавшихся и неблагополучных семей, все как обычно. Но некоторые из них… – Он протянул Россу пачку бумаг. – У некоторых не было никаких записей, никаких историй семей. Казалось, они пришли из ниоткуда, точно так же, как доктор Грэхем. Все они просто были найдены на ступенях дома Венди. Вам не кажется это очень странным?

Инспектор Росс пошелестел бумагами, затем поднял голову. Его лицо стало тревожным.

– И много там таких записей?

– Целая куча, – кивнул Фарнсуорси.

Лицо инспектора Росса стало суровым.

– Мы должны сначала рассмотреть все эти случаи, один за другим. Если все повернется так, о чем вы намекаете, это будет скандал века. Это поставит страну с ног на голову, от мала до велика. Случится вселенская катастрофа. Придется известить Скотленд-Ярд. – Он потряс листками и покачал головой. Проклятье! Кто бы мог подумать!

Джек сощурился и с подозрением посмотрел на инспектора.

– О чем подумать, детектив?

– Мы тоже не верим в совпадения, доктор Грэхем. И мы не можем игнорировать очевидную связь между Венди Форрестер и тайной вашего детства. Кроме того, тот факт, что все другие дети, о прошлом которых ничего не известно, были обнаружены на пороге этого дома, с очевидностью наводит на мысль о том, не были ли и вы сами, доктор Грэхем, жертвой похищения? И не только вы, но и десятки других детей?

Фэй прижала руки ко рту, подавляя невольно вырвавшийся крик ужаса.

– И кто из нас сейчас безумен? – закричал Джек, пришедший в ярость от того, в каком направлении двинулось следствие. – Я говорил о расщеплении личности. О том, что могло бы объяснить фантазии Венди и помочь нам понять, где сейчас могут быть дети. Скорее поверю, что я сам был одним из потерянных мальчиков Питера Пэна, чем тому, что Венди занималась похищением детей!

От слов инспектора Росса Фэй охватил холодный озноб, но когда она услышала, как Джек защищает Венди, кровь ее закипела.

– Ты что, хочешь сказать, что сказки о Питере Пэне и о том, что ты его потерянный мальчик, или бред о корабле инопланетян под названием «Нетландия» гораздо более правдоподобны, чем способность безумной женщины спланировать и осуществить похищение?