Секреты идеального магазина. Мемуары создателя розничной империи - Стэнли Маркус

В последовавшие за пожаром дни нас завалили телеграммами и письмами со всего света – от коллег, поставщиков, покупателей и даже от президента Соединенных Штатов. Я был глубоко тронут щедростью местных продавцов и банков, предлагавших свой транспорт, склады и сотрудников, чтобы помочь нам в этой беде.

В своем новогоднем сообщении к сотрудникам 1 января 1965 года я сказал:

«Дым проник в ваши глаза, но не в ваши сердца, когда вы обнаружили, что весь город, страна, мир пришли к нам на помощь во время бедствия. Многие люди и организации должны были умереть, чтобы их друзья сказали им те хорошие слова, которые берегли годами. Некрологи читают живые, а не мертвые, о которых они написаны. В случае с Neiman-Marcus это не так. У нас была возможность узнать всю глубину любви и уважения, с которыми к нам относятся наши покупатели, сотрудники, поставщики, коллеги здесь и за рубежом, все общество в целом.

Я заверил наших читателей, что мы, как легендарная птица Феникс, возродимся из пепла, и поблагодарил всех за «величайшее из вообразимых проявлений доверия»».

Один остряк воспользовался пожаром, чтобы отправить новогоднюю открытку, которая гласила:

«Настоящим уведомляю вас,

Что подарок, хранившийся для вас

В Neiman-Marcus,

Был уничтожен огнем.

С Новым годом!

Пэт Донахью

Другой покупатель тоже воспользовался нашей ситуацией для странного розыгрыша. Он опалил по краям двухдюймовый квадратик норкового меха, прикрепил на него этикетку Neiman-Marcus, взятую с платья своей жены, и отправил его в качестве подарка с карточкой, на которой было написано: «Я знаю, что вы всегда хотели норковую шубу, поэтому решил купить ее вам. Вот все, что осталось от нее после пожара в Neiman-Marcus».

Имея совершенно новый магазин в центре Далласа и три прекрасных магазина вокруг города, мы начали искать новые рынки. Постоянной проблемой был капитал: мы, конечно, могли продать больше обыкновенных акций, но такой путь выведет акции из семьи, сократит семейный контроль над бизнесом и подвергнет нас опасности внешнего вторжения или слияния с другой организацией с большими финансовыми возможностями. Меня также беспокоили проблемы преемственности семейного бизнеса. В вопросе подбора преемника на пост президента мне не хотелось брать на себя ответственность, выбирая кого-то из братьев. Более того, у меня были обязательства перед нашими акционерами и собственная репутация в обществе, что требовало принятия непредвзятых решений. Изучая всевозможные альтернативы, я пришел к выводу, что самым правильным для нас в сегодняшней ситуации станет путь слияния, которое защитит интересы семьи и остальных акционеров. Все согласились с таким решением, и мы начали искать будущего напарника.

Neiman-Marcus получил предложения о слиянии от трех или четырех ведущих розничных компаний Америки, а также от одного очень богатого человека, который хотел купить нас для создания собственного конгломерата. Все наши потенциальные коллеги настаивали, чтобы мы с братьями оставались в бизнесе, и обещали независимость в повседневной работе. Мы уже были готовы заключить сделку с одним из них, когда мне позвонил Бен Сонненберг и спросил, не хотели бы мы поговорить с Эдом Картером, президентом Broadway-Hale из Калифорнии. Я знал Эда много лет, симпатизировал ему, но сказал Бену: «Это замечательно, только они ничего не понимают в управлении магазином». На что Бен ответил: «Это, может, и к лучшему, потому что им придется оставить тебя в покое. Все остальные потенциальные партнеры имеют некоторое представление о специализированных магазинах, и, возможно, им будет сложно удержаться в стороне от прямого управления». Немного неохотно я согласился встретиться с Эдом и предварительно обсудить вопрос слияния. Мы поладили удивительно хорошо, поскольку имели общие интересы в общественных делах, искусстве, музыке и философии розничной торговли. Он обещал мне независимость в повседневном управлении, так же как и остальные, и я поверил ему. Он сказал: «Мы не хотим вмешиваться в то, как ты ведешь этот бизнес. Есть только два условия, которые я хочу выдвинуть: первое – развивать свой бизнес как можно лучше, и второе – построить больше магазинов».

Я подумал, что мне нужен сторонний совет, поэтому позвонил своему старому другу Нейту Каммингсу в Чикаго и сказал: «Нейт, мы рассматриваем возможность слияния, и, так как ты в Consolidated Foods уже прошел через множество таких слияний, я хочу убедиться с твоей помощью, что правильно оценил все факторы». – «Да, я прошел через восемьдесят семь слияний, – сказал он. – Что у тебя за факторы?» Я полагал, что наиболее важны три фактора: цена, качество акций, которые мы получаем в обмен на наши акции, и совместимость. Он ответил: «Ты прав. Это три наиболее важных фактора, но ты поставил их в неправильном порядке. Во-первых, цена не важна. Они все заплатят тебе примерно одинаковую цену. Во-вторых, ты не будешь разговаривать с тем, кто предложит тебе акции плохого качества в обмен на твои. В-третьих, если ты планируешь остаться в бизнесе, совместимость имеет решающее значение». Когда я переоценил факторы согласно предложению Нейта, в лидеры вышел Broadway-Hale, и я рекомендовал нашему совету директоров слияние с этой компанией.

Прошло чуть меньше пяти лет, и у меня никогда не было причин сожалеть о принятом решении. Если бы мне пришлось снова заниматься этим вопросом, единственное, что я сделал бы иначе, так это провел именно такое слияние на пять лет раньше. Это была хорошая сделка и для наших акционеров, и для акционеров Broadway-Hale. Она дала нам финансовые возможности для реализации программы крупного расширения компании и избавила меня от необходимости самому называть имя моего преемника. Мне кажется, что за всю историю корпоративных слияний Америки это было одним из немногих, в результате которых после пяти лет сотрудничества стороны не испытывают никаких разочарований.

14. Кредо

Недавно я участвовал в телевизионном интервью с Мерфи Мартином из WFAA, который в течение последних минут нашей беседы просто-таки забросал меня вопросами с различными именами и названиями, требуя немедленного ответа на каждый из них. Я позаимствовал его технику, так как она кажется мне наиболее подходящим способом выразить личные убеждения по различным вопросам.

Религия. Я не религиозен; меня не волнует, есть Бог или нет. Я не стремлюсь обратить в свою веру и противостою всем попыткам обратить в другую веру меня. Я понимаю религиозную метафизику, но отрицаю ее.

Этика. Меня очень интересуют представления о морали всех крупнейших религий мира. Я разделяю их и делаю частью своей жизни.