Последний козырь Президента - Александр Овчаренко

– Но ваше участие в президентской гонке подразумевается?

– Безусловно! Если, конечно, доживу!

И словно в подтверждение его слов что-то тяжёлое ударило в багажник автомобиля.

– На пол! – рявкнул я, и, выхватив из кобуры пистолет, вывалился из автомобиля на тротуар. Слава Создателю, это было не покушение: подвыпивший знаменосец, не совладав с порывом ветра, уронил древко огромного белого стяга с изображённым на нём красным рабоче-крестьянским кулаком – символом Объединённой оппозиции – на багажник «Мерседеса».

Пару секунд я стоял на коленях с пистолетом в руке. Наверное, я был смешон. Осознав это, я спрятал пистолет в кобуру под мышкой, поспешно поднялся с колен и встретился взглядом с Булычёвым, который, вопреки моим указаниям, вышел из машины.

– Не смущайтесь, полковник! – произнёс главный оппозиционер, прикуривая сигарету. – В этом мире от трагедии до фарса – всего лишь шаг!

– Поменяйте охрану! – проворчал я недовольным тоном, чтобы как-то скрыть свой конфуз. – А то, неровен час, Вас свои же сторонники угробят.

– Поменяю, – бросил через плечо политик, и, напоследок громко хлопнув дверцей, уехал по своим делам. Оппозиционеры, оставшись без лидера, свернули транспаранты и как-то уж очень быстро растворились среди аполитичного большинства.

Глава 6. Был месяц май

Это был обычный майский день – тёплый, омытый предрассветным дождём и расцвеченный утренним солнцем. Первая, ещё не запылённая листва, раскрасила бледно-зелёным колером аллеи и парки города, отчего столица выглядела празднично и торжественно. Горожане, уставшие от весенней распутицы, встрепенулись, расправили плечи, и лица их осветились добрыми приветливыми улыбками. Не секрет, что москвичи слишком сосредоточены на своих проблемах, поэтому, за исключением 9-го мая и 31-го декабря, на их лицах лежит печать недовольства и озабоченности.

Май полностью вступил в свои права, и если не сегодня, так завтра окунётся город в черёмуховую пену и раскроется на ухоженных клумбах весенний первоцвет.

Я люблю этот мимолётный период весны, когда знаменитый сиреневый туман кружит головы любовным дурманом, превращая всех женщин в обольстительных красавиц, а мужчин – в отчаянных храбрецов, способных на любовные безумства.

Год назад, примерно в это же время, меня откомандировали для дальнейшего прохождения службы в Кавказские Минеральные воды. Именно с этого момента и начались мои злоключения. Прошёл год, всего лишь год, а мне казалось, что всё, что случилось на Кавказе, было со мной в другой жизни. По иронии судьбы, ровно через год в такой же чудесный майский день мой начальник, генерал-лейтенант Баринов, вызвал меня к себе, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие:

– Принято решение активизировать работу по операции «Таненбаум», – без предисловий сообщил Владимир Афанасьевич, как только я перешагнул порог его кабинета. – В связи с этим создаётся несколько оперативных групп, которые будут работать автономно друг от друга. Вы назначаетесь старшим группы, и Вам придаётся старший лейтенант Шкурко – ценный и перспективный сотрудник, хотя и молодой, – покачал головой Баринов. – Сегодня у Вас с ним встреча.

– Разрешите узнать, где именно? – сухо поинтересовался я.

Молодого и перспективного сотрудника по фамилии Шкурко я невзлюбил заочно, ещё до нашей с ним встречи. Представьте ситуацию, когда ведущего солиста Большого театра вызывают в дирекцию и говорят: «Для усиления вашей популярности, мы решили приставить к вам помощника – молодого, но очень перспективного товарища – запевалу из хора кубанских казаков. Он Вам будет на сцене ноты держать, а когда у Вас дыхания хватать не будет, он Вам верхнее «ля» вытянет, и денег за это не попросит»!

– В течение суток он Вас сам найдёт, – проскрипел Баринов. – Запоминайте пароль…

Весь день я подсознательно ждал встречи с первым в жизни подчинённым. Почему-то мне казалось, что это будет высокий самодовольный брюнет с украинскими корнями. Почему с украинскими? Да потому что Шкурко!

– Я сам-то толком не знаю, что мне делать по активизации поиска таинственного Таненбаума, а тут ещё подчинённого прислали! – бормотал я себе под нос. – Ладно, как только появится, посажу его за разработку плана оперативно-розыскных мероприятий. Должен же я его когда-нибудь закончить? Должен! Операция близится к финалу, а я, честно говоря, к его составлению и не приступал.

В этот день я задержался на работе до позднего вечера, но в дверь кабинета так никто и не постучал.

К началу выпуска десятичасовых новостей я наконец-то добрался домой. Первое, что я сделал, перешагнув порог родного дома – снял штаны и стянул через голову потную рубашку. После чего, кряхтя и почёсываясь, с удовольствием отправился в ванную.

Стоя под упругими водяными струями, я чудом расслышал трель дверного звонка. Наскоро утерев лицо и намотав на бедра махровое полотенце, я поплёлся к входной двери. С экрана домофона на меня смотрел нахальный подросток в чёрной майке с огненной пентаграммой на груди – «мечта сатаниста» и оловянной серьгой в левом ухе.

Незнакомец невозмутимо жевал жвачку и терпеливо ждал, пока я открою дверь.

Я живу в коттеджном посёлке «Алые паруса», который добросовестно охраняется сотрудниками ЧОП, поэтому случайные посетители исключаются. Это означало, что поздний визитёр забрёл ко мне не по ошибке, а значит, придётся открывать дверь и общаться с ним.

Придерживая полотенце левой рукой, и бормоча нелестные эпитеты в адрес незнакомого посетителя, я открыл дверь.

– Тебе чего? – спросил я мальчишку голосом, лишённым всякого намёка на гостеприимство, и в этом момент заметил, что это не пацан, а одетая в стиле «унисекс» коротко стриженая девица, у которой под майкой с трудом, но угадывались холмики недоразвитых молочных желёз.

– Стриптиз заказывали? – флегматично поинтересовалась девица и сплюнула жвачку на кафель. Это была первая часть пароля.

– Я не сторонник подобных развлечений, – произнёс я отзыв.

– Зря отказываетесь. Всё оплачено! – закончила незнакомка и, отодвинув меня рукой, прошла в квартиру.

«Да-а, манеры у моего напарника оставляют желать лучшего!» – подумал я и пошлёпал босыми ногами вслед за девушкой.

По пути я ухватил с вешалки махровый халат и облачился в него, пока гостья бесцеремонно осматривала квартиру.

– Если не ошибаюсь, старший лейтенант Шкурко? – поинтересовался я, завязывая пояс халата.

– Угу, – бросила через плечо гостья. – Шкурко! Только ты меня так не зови, терпеть не могу эту фамилию!

– А как же Вас прикажете величать?

– Мой оперативный псевдоним «Британик», так что можешь звать меня просто Бритни. Кстати, я не лесбиянка.

– Разве я что-то сказал по поводу Вашего облика?

– Не сказал, но подумал. Все так думают! А зря, мне нравятся ухаживания мужчин.

– И что, есть желающие? – саркастически усмехнувшись, поинтересовался я. В ответ Бритни скорчила гримасу и открыла рот, чтобы дать мне словестный отпор, но не успела.

– Заткнись! – произнёс я тихо, но тональность моего голоса ничего хорошего не обещала.

Я схватил её за худое плечо и резко толкнул от себя. От неожиданности она попятилась и шлёпнулась в кресло.

– Значит так, старший лейтенант! – продолжал я воспитывать «борзого» подчинённого на повышенных тонах. – Я полковник Каледин, а Вы – подчинённый мне младший офицер, и извольте соблюдать субординацию! На брудершафт мы с вами шампанское не пили, поэтому никакого панибратства я не допущу. Не знаю, кто Вам сказал, что со мной можно так беспардонно себя вести, но он явно ошибался. Вы находитесь в чужом доме, поэтому будьте любезны соблюдать правила приличия, а не шастать по комнатам!

– Да я только…

– Молчать! Не нравится работать со мной на таких условиях – вон из квартиры! Можете жаловаться на меня хоть самому Директору, но если хотите работать со мной дальше, то запомните, что наши отношения будут строиться на безоговорочном подчинении и высокой исполнительской дисциплине. Короче, «я начальник – ты дурак»!

– Дура.

– Что Вы сказали?

– Я сказала «дура» – женский род, – покорно пояснила Шкурко, и в этот момент я увидел, как дрожат от обиды её ресницы.

«Ещё женских слёз мне не хватало», – мелькнула мысль.

Возникла неловкая пауза. Начальственный пыл у меня пропал, и я неожиданно почувствовал себя неловко. Молчал я, молчала моя напарница.

– Тебя как звать… по-человечески? – спросил я, чтобы нарушить затянувшееся молчанье.

– Настей, – ответила старший лейтенант, и по-детски шмыгнула носом.

– Хорошее имя. Чаю, Настя, хочешь?

– Лучше водки!

– А по соплям?

– Тогда ничего не надо. Спасибо!

– Ну, раз ты ничего не хочешь, будем устраиваться на ночлег.

– Я лучше, товарищ полковник, пойду. Мы ведь должны были с Вами сегодня познакомиться в неформальной обстановке, вот и… познакомились!