Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы - Филип Фармер

— Нет, он мне не брат-близнец, да и вообще не брат, если не считать родства по общечеловеческим корням. А такое родство, сами знаете, — штука весьма неуловимая. Он родился за тысячу восемьсот восемьдесят лет до меня. В Палестине. Которая находится черт знает как далеко от моей родной Пенсильвании. А то, что он так похож на меня, так это просто игра случая. В этом ему, можно сказать, повезло, а иначе он никак бы не вывернулся из той петли, которую Крамер уже затянул на его шее.

Часть слушателей, по всей видимости, все же поняла кое-что из сказанного. Дело тут было не столько в самих словах — хотя в них наблюдались значительные расхождения, — сколько в интонации и произношении. Их речь напоминала Миксу речь австралийцев, которых он однажды встретил. И Бог знает, кого напоминал им он сам.

— Кто-нибудь из вас знает эсперанто? — поинтересовался он.

— Мы слышали о таком языке, сэр, — ответил капитан. — Его учили в какой-то новой секте, в Церкви Второго Шанса, если я правильно понял. Хотя до сих пор никто из них здесь не появлялся.

— Очень плохо; значит, придется обходиться тем, что есть. Мне и моим друзьям порядком досталось за последние пару дней. Мы устали и голодны. Было бы хорошо, если б нам разрешили остаться у вас на несколько дней, пока мы не тронемся дальше вниз по Реке. А может, даже поступим к вам на службу. Как вы считаете, ваш начальник, э-э, лорд-мэр, не будет возражать?

— Нисколько, — ответила женщина. — Он всегда с радостью принимает прекрасных воинов — и мужчин, и женщин, — в надежде, что они останутся. И щедро воздает им. Но скажи нам: те люди Крамера, как очевидно, — почему они так яростно охотились за вами? Они преследовали вас даже здесь, хотя знают, что им под страхом смерти запрещено появляться в наших водах.

— Это длинная история, мэм, — сказал Микс и улыбнулся.

У него была привлекательная улыбка, и он знал об этом. Женщина была прехорошенькой — невысокая пухлая блондинка и к тому же, по всей вероятности, в настоящий момент свободная или предпочитающая считать себя таковой. Робкой ее положительно не назовешь.

— Вы, надо полагать, знакомы с Крамером-Костоломом, Крамером-Палачом. Этих двоих, Битнайю и Иешуа, он захватил в плен. Их вот-вот должны были сжечь на костре за то, что они, по его сведениям, еретики. В его стране этому придают большое значение. Вдобавок они еще и евреи — что еще может быть хуже для них в той стране? Я освободил их, а заодно и тех, кто был с ними. Все побежали кто куда, а мы втроем — к кораблю. Остальное вы знаете.

Капитан спасательной лодки решил, что ему тоже пора представиться.

— Меня зовут Роберт Никард. А эту женщину — Анджела Довертон. Не обманывайтесь нескромностью ее поведения, мастер Микс. Она разговаривает слишком смело для женщины, что весьма неразумно с ее стороны. Она — моя жена, хотя ни небесам, ни аду нет дела до брака.

Анджела, улыбнувшись, подмигнула Миксу. К счастью, тем глазом, который Никарду не был виден.

— Что же касается всех этих дел с еретиками, то Новому Альбиону все равно — во всяком случае, официально, — какой религии придерживается тот или иной мужчина или женщина. Даже если он атеист — хотя мне лично непонятно, как можно быть им после воскрешения из мертвых. Мы с радостью встречаем всех граждан, если они трудолюбивы и послушны долгу, опрятны и относительно трезвы. Мы принимаем даже евреев.

— Должно быть, многое поменялось с тех пор, когда вы были живы, — заметил Микс и, не дожидаясь, пока капитан выскажется по этому поводу, быстро добавил: — Где нам следует доложить о себе, сэр?

Капитан объяснил ему, и Микс велел своей команде вернуться на судно. Отвязав канаты и сложив на место абордажные крючья, они подняли паруса и тронулись вниз по Реке. Но не раньше, однако, чем Микс заметил, как Анджела Довертон еще раз незаметно подмигнула ему. Он уже решил для себя держаться от нее подальше, какой бы желанной она ни была. Он не питал особых надежд на любовную интрижку с чужой подругой. С другой стороны, если бы она собиралась уйти от Никарда — а похоже, так оно и было, — вот тогда… хотя нет. Она, пожалуй, из тех, кто вечно мутит воду. Впрочем…

Тем временем позади Микса начали вытягивать на берег оба поврежденных судна, не дожидаясь, когда они окончательно затонут. Единственную уцелевшую боевую единицу Крамера уже вытащили из воды и потащили на берег. Интересно, что с ним будет? — спросил себя Микс. Хотя ему, в сущности, было все равно.

Пока Иешуа управлялся с канатами, женщина Битнайя вела катамаран. Том Микс стоял на носу, ухватившись одной рукой за ванты, и его длинный белый плащ развевался на ветру. Местным он, наверное, представляется необычной и драматической личностью. По крайней мере Микс надеялся на это. Он бывал во многих местах, но, если там недоставало драмы, он находил ее.

ГЛАВА 3

Как почти повсюду в этой бесконечной долине, по обеим сторонам Реки простирались равнины. Обычно они были с милю-полторы шириной. Совершенно ровные, словно пол в доме, они полого поднимались к предгорьям. Равнины устилал сплошной ковер из низкой травы, которую нельзя было вытоптать, сколько бы ни топтали. То там, то здесь среди равнинного однообразия росли деревья. За равнинами поднимались холмы, начинавшиеся с возвышенностей в двадцать футов высотой и шириной в шестьдесят. По мере приближения к горам они становились все шире и выше, пока наконец полностью не сливались с ними.

Холмы густо поросли лесом. Из каждой сотни деревьев восемьдесят представляли собой, как правило, несокрушимые «железные» деревья с глубоко уходившими в почву корнями. Кора этих монстров не поддавалась ни огню, ни даже острым стальным топорам — впрочем, последних было слишком мало в этом мире, бедном металлами. Под деревьями росла высокая трава и бамбук. Некоторые стебли бамбука достигали в высоту более ста футов, но были и такие, которые не дотягивали и до двух футов. В этом лесу, столь не похожем на те, в которых Том бывал раньше, недоставало ясеня и тиса, поэтому лук и стрелы были здесь редкостью. Большинство луков делалось из ротовых выростов гигантской рыбы, но, очевидно, здешним людям не часто приходилось вылавливать такую рыбу. Даже бамбук, и тот не годился здесь для изготовления луков.

За холмами высились горы. В нижней своей части они были изрезаны небольшими каньонами и расщелинами, чередовавшимися с плато. На высоте в пять тысяч футов горы перерастали в непреодолимые скалы, гладкие как стекло. Вздымаясь вертикально или же наклоняясь вперед близ вершины наружу, они возносились еще на пять тысяч футов. Покорить их было совершенно невозможно. Чтобы перебраться в долину по ту сторону гор, человеку пришлось бы идти вдоль Реки и потратить на это годы. Долина Реки, напоминавшая змею, которая изгибами своего тела охватила весь мир, начинала свой извилистый путь от Северного полюса и, обернувшись вокруг Южного, возвращалась через другое полушарие к своему же истоку.