Обещание - Дэймон Гэлгут

открывается перед Моти так, как никогда еще не открывалась. То, что происходит между ними потом, это сама красота, это неповторимо, и поэтому лучше ей не знать, что вечером и ночью после отставки Зумы кривая любодеяний по всей стране резко идет вверх.

Уже на следующий день, конечно, возникает неловкость, Дезире должна объяснить Амор, кто такой Моти и что он тут делает. Всю дорогу в аэропорт в плотном потоке, в час пик, потому что нельзя было не предложить ее встретить, хотя прилет под вечер, в худшее время дня, и, представляете, у проклятущей этой особы до сих пор нет водительских прав, короче говоря, всю дорогу Дезире старается подготовиться, снести свои оборонительные редуты, очиститься от страха и притворства. Отпусти себя, Дезире. Будь своим собственным ангелом-хранителем. Но и не признавайся сразу во всем!

В зале прилета им трудно узнать друг друга. А мобильного телефона у Амор как не было, так и нет, она самая распоследняя такая на этой планете, но не злиться, Дезире, отпусти себя, слышишь? Проблема в том, что после давней встречи у тебя только смутная память о ней, и к тому же сейчас она, конечно, выглядит иначе. Полное ощущение, что ты никогда ее раньше не видела, эту невысокую женщину средних лет с седоватым ежиком, которая в конце концов подходит и, неуверенно глядя на тебя, останавливается перед тобой.

Ничего ужасного, однако, в ней нет. Ничего угрожающего уж точно. Вид непритязательный и слегка потертый, так что на ее фоне ты чувствуешь себя прямо-таки шикарной дамой. Ей бы с косметикой подружиться!

Это вы, говорит она. Хотя с таким же успехом могла бы сказать: это я. Равноправные партнерши, они только потому нашли сейчас друг друга, что толпа в зале прилета поредела.

По дороге на ферму Дезире сообщает ей про Моти. Она решила с самого начала не стесняться и не скрытничать, но тон сделать небрежным, как будто это так, дело житейское. Мой духовный наставник, целитель, натуропат, он много лет помогает мне осваивать медитацию.

Можете не объяснять, говорит Амор. Меня это совершенно не касается.

Дело в том, что ваш брат не слишком его жаловал, особенно когда напьется. У них чуть ли не до драки дошло в тот последний вечер перед тем, как он… Она неуверенно умолкает. Ничего, что я так говорю?

Она кивает. Ничего, ничего. Антон был трудный человек. Кто этого не знает.

Прекрасно! После этого Дезире делается почти болтливой. С Амор легко откровенничать, она такая тихая и внимательная, а когда сама говорит, выбирает именно те слова, какие нужно. Йа, она самое то, знает, о чем спросить, а о чем не надо, и умеет слушать. И Дезире рассказывает ей… в общем, многое рассказывает, слишком многое, пожалуй, всякое личное, о чем она в обычных обстоятельствах если и заикалась кому, то маме только, разные случаи и обстоятельства супружеской жизни, в основном касающиеся спальни. Тему детей тут никак не обойти, как отчаянно она хотела ребенка, самая настоящая телесная тяга и великий облом, потому что Антон, конечно, был бесплоден… еще до того, как стал импотентом. Да, Дезире и об этом ей сообщает!

Затем бросает на золовку нервный взгляд. А вы? Хотели когда-нибудь завести ребенка?

Амор продолжает смотреть прямо перед собой. В молодости, отвечает она тихо. Теперь уже нет.

Почему нет? Новая маленькая ты, чтобы семью продолжить… О-о, я ничего лучше этого не могу себе представить…

Амор, может быть, и способна представить себе что-нибудь получше, но не говорит этого, и они уже, так или иначе, подъезжают к ферме, скоро ночь, и воцарилась некая неловкость. У Дезире ощущение, что она слишком много наболтала, и ей хочется чем-нибудь это загладить. В полуистерическом порыве она бросается к камину за примирительным даром.

Вот, говорит она. Я думаю, это должна быть ваша задача.

Амор не сразу понимает, что это. О. Привет, Антон.

(Здорово, сестренка.)

Пока вы тут, говорит Дезире, выберите, где рассыпать его. Какое-нибудь место, которое было для него особенным. Вам решать.

Хорошо, отзывается Амор. Нет сомнений, что имеется в виду значимый жест, но урна кажется ей очень тяжелой. Да, я это сделаю. До отъезда.

Теперь давайте я вас устрою. Вам подойдет гостевая спальня, ее недавно заново покрасили. Намного светлее стало!

Если вы не против, говорит Амор, я бы заночевала в своей старой комнате.

Наверху, вы имеете в виду? Там, где он устроил свой кабинет? У-у, там жуткий бардак, вы там не сможете! Очень жаль, я все это время не могла себя заставить, но, если вы подождете до завтра, утром придет служанка и там уберет.

Нет, нет, я сама. Я хочу ночевать в этой комнате.

По ее тону ясно, что это твердое, обдуманное решение, и Дезире больше не спорит.

Комната напоминает застывший взрыв. Бумаги, книги, статьи, папки, одежда, пыль, канцелярские принадлежности, квитанции, заметки, фотографии, монеты, открытки – все кучами, все разбросано без малейшей системы. Вроде бы так же, как всегда, но во многом хуже. Под всем этим различимы очертания того, что некогда было ее кроватью, ее письменным столом, ее стулом, и можно заняться раскопками.

Как вы насчет чая? предлагает ей Дезире, сама себе удивляясь. Или поесть что-нибудь?

Я привезла кое-что с собой, сообщает Амор, приподнимая свою сумку. Я стала веганкой и не хочу никого затруднять. Я приготовлю себе чуть попозже.

Неожиданно все это. Не то, к чему ты морально готовилась. Надо же, полсумки овощей привезла, чтобы питаться!

Она кажется, не знаю, доброй какой-то, говорит Дезире, обращаясь к Моти. Это внизу, немного погодя, они шепчутся в гостиной. Мой муж всегда говорил, что она с приветом из-за того, что с ней произошло. Но она нисколько не с приветом, наоборот.

Он смеется этаким мудрым смехом, сквозь который просвечивает радость, а тело его между тем приняло символическую позу черепахи. Не с приветом, а наоборот, что же это? Нормальная психика, она тоже ведь с приветом, не так ли? Ох уж эти мне дуальности и полярности! Напомни, что с ней произошло?

Удар молнии! На вершине нашего холма. Это, конечно, очень давно было.

На этом холме! Он выходит из асаны, чтобы посмотреть ей в глаза. Я же говорил тебе, что это энергетически заряженное место.

Глухие стуки наверху. Это Амор принялась освобождать от вещей Антона часть комнаты, отправляя всё по очереди в дальний угол. Она начинает с попыток складывать предметы упорядоченно, но затем сдается и валит их