Многоточие сборки - Юлия Андреева

Но они не собирались слушать меня.

Целый месяц, – а это очень много, – когда каждый день видится последним. И что ты видел в этот день, кроме рисунка на обоях и голубой батареи? Я ел, когда мне разрешали есть, а не когда кидали есть. Ведь это же разные вещи. Я мог умереть, глядя на корку хлеба и не решаясь запихнуть ее в рот, потому что мне этого не разрешали.

Я мог обгадиться, потому что не смел перебивать охраняющих меня мордоворотов, сказав, что мне срочно нужно на горшок.

Однажды они перепились, я ходил по квартире, в которой вповалку лежали державшие меня целый месяц взаперти люди, и смотрел на незапертую и даже слегка приоткрытую дверь, ожидая подвоха.

Я не мог выйти из квартиры, потому что боялся: все подстроено, меня непременно поймают и изуродуют. Не представляете, как это было страшно!

Но что толку просто сидеть перед открытой дверью и думать, что тебе будет, если ты осмелишься выйти наружу. И я вышел…

Я шел, прижимаясь к стенам, прислушиваясь к мельчайшему звуку. Я шел по лестнице, потом вышел на улицу и шел куда глаза глядят, ожидая, что в любой момент меня поймают и отправят обратно.

Добравшись до своего дома, я заперся и просидел еще с месяц дома, подозревая всех и каждого и ожидая только одного, что за мной непременно придут, чтобы снова приковать к батарее и бить ногами.

Тогда он отдал бандитом почти все, что у него было. Осталась квартира, остались друзья и люди, которые слышали легенды о Бене и не хотели поверить в то, что он потерял все и больше не поднимется.

Поэтому Беня жаждал не просто славы, а невероятного успеха, для достижения которого все средства были хороши. Он брал в долг у друзей и врагов, у тех, кто ходил в авторитетах, и тех, кто считал авторитетом его, прекрасно понимая, что в случае провала незачем будет жить уже потому, что с живого можно стрясти какие-нибудь деньги, а с мертвого – фиг.

Дни поездки то назначались, то снова откладывались. И вот наконец во Францию отправились автобусы и через недельку наша вторая группа прибыла в аэропорт.

– Деньги на билеты до Ниццы еще не перевели, – сообщил Беня во время регистрации на самолет, – но, скорее всего, переведут, когда мы будем уже в Париже, – он весело засмеялся, оправляя давно не мытые волосы.

Участники похода похихикали в ответ, шутка пришлась ко двору.

И только один человек немедленно развернулся на месте и, дойдя до кассы, вернул свой билет.

Столица нашей родины

Рядом со мной у окошка сидела рыжая девушка по прозвищу Гарпия, переводчица с английского. Зачем во Франции английский язык? А Бог его знает, Бене мордашка приглянулась. А нам-то еще и лучше: компанейская девица, сразу видно – с такой не пропадешь. У кого-то в сумке оказался запас баночных коктейлей, и мы весело праздновали всю дорогу.

Когда самолет пошел на посадку и за иллюминатором замелькали зеленые и коричневые лоскутки, серые игрушечные дороги с игрушечными же на них машинками и крошечными домами окрест, когда шасси коснулось полосы и салон огласился благодарными аплодисментами, произошло чудо, и я ясно услышала, как голос стюардессы возвестил:

«Самолет приземлился в столице нашей родины – городе Париже»…

Я оглянулась на сидящих рядом со мной ребят. Всем не терпелось ступить на землю легендарной Франции, увидеть Лувр, Елисейские Поля, Сену…

В аэропорту наши разбились на группками: кто-то заполнял декларацию, кто-то спешил поменять деньги или отзвонить по телефону.

Меня подтолкнули в очередь к улыбчивому кругленькому человечку в форме. Тот мельком глянул на мой паспорт, достал бланк с каким-то списком и нараспев прочитал:

– Наркотики, оружие, контрабанда?

Голубые прозрачные глаза уставились на меня с нескрываемой симпатией и надеждой.

– Спасибо, не надо, – вежливо отказалась я.

Непруха

Было жаль, конечно, что мы не посмотрим Париж, а сразу же должны будем отправиться на вокзал. Хотя, если билеты еще не куплены, вполне возможно, что в поезд на Ниццу мы сядем только к вечеру. А значит, в нашем распоряжении останется целый день!

Но тут озорница Фортуна явно начала издеваться над нами. Во-первых, мрачная «шутка» Бени о непереведенных деньгах оказалась правдой, и для начала мы застряли в аэропорту Шарля де Голля, а Беня с заместителями побежали звонить не встретившим нас людям. В конце концов, когда мы окончательно намозолили глаза, администрация выделила для нашей группы бесплатный автобус до Лионского вокзала, откуда мы должны были продолжить свой путь.

И снова неудача. На вокзале мы просидели весь день.

Уставшие, измотанные, мы по очереди охраняли вещи, по очереди гуляли по вокзалу. К концу дня нас приметили украинские бомжи, живущие тут. Очень вежливые, пронырливые, немного суетливые, они проводили день в поисках, где бы что стырить, хотя многие из них, принципиально не опускаясь до воровства, питались в бесплатных столовых для бездомных, успевая за день посетить до трех раздач горячего питания. Это можно было сделать, имея часы, так как во все пункты раздачи еду привозили в разное время.

– Хотите увидеть дно? – спросил меня интеллигентного вида клошар в очках-полумесяцах и французском шарфике поверх спортивной куртки «Адидас» со значком «Зенит».

– Дно? – я приподнялась со скамьи.

– Я могу показать вам дно Лионского вокзала. Настоящее дно!

Я благодарно кивнула и, оставив давно надоевший чемодан на попечение сидевшей рядом журналистки, пошла, нет – полетела за новой информацией.

На самом деле, я бы и черту в пасть полезла, лишь бы не сидеть на месте, не зная, что будет дальше.

В Париже бомжи не такие, как в России. Здесь они чистенькие, потому что всегда есть где умыться, постирать вещи, сходить в туалет. Есть места, где можно посидеть или даже поспать в тепле или разжиться поношенной, но чистой одеждой.

– …Конечно, те, кто только что приехал во Францию, еще необтесанные, у них ничего нет, они дикие, злые, боятся… Я уже шестой год, привык, язык знаю. Тут жить можно даже без пособия. Здесь я бог и король. Кстати, меня здесь так и зовут – Король.

Дно Лионского вокзала представляло собой длинную платформу со всевозможными хозяйственными помещениями. Первым делом новый знакомый отвел меня в бесплатный туалет, после чего я с наслаждением помыла руки горячей водой с мылом.

– Здесь всегда можно умыться и даже постирать мелочишку, – деловито отрекомендовал заведение мой провожатый.

В это время в пункте бесплатного питания как раз начали раздавать суп. В очередь выстроились сумрачного вида люди: одна некогда красивая негритянка и несколько белых мужиков с невыразительными лицами… У всех поднятые воротники, потерянные взгляды.