Путь генерала - Валерий Афанасьев

– Какой план действий у генерала Фонтена? – поинтересовался Арт.

– Эр генерал собирался снять осаду с крепостей врага и перевести войска к нашей крепости Дора.

«Грамотно, – подумал Арт. – Но еще грамотнее было бы двинуться на соединение с нами, хотя вряд ли Фонтен на такое пойдет. Открыть дорогу врагу в глубь территории королевства? Нет, слишком велика цена. Вряд ли Фонтен уподобится Кутузову и отведет войска, чтобы обойтись без потерь. А значит, боя ему не избежать».

Разумеется, озвучивать свои мысли Саша не стал. Не дело обсуждать решение генерала с его подчиненным.

– Мы спешим изо всех сил. Думаю, ты не успеешь вернуться к себе до того, как состоится битва. Оставайся с нами, свою задачу ты выполнил.

– Все-таки я попробую вернуться, – отказался курьер. – Известие о том, что помощь идет, что она будет на день раньше, чем можно было ожидать, очень ободрит наш корпус.

– Задерживать тебя не могу, но подумай, вряд ли ты прорвешься. Если сражение началось, то неясно, чем оно закончится.

– И все же я поеду. – Гонец покачал головой.

– Как знаешь. Поешь. И коня возьми свежего.

– За коня спасибо, а перекушу в седле.

Александр долго смотрел вслед этому мужественному человеку. Все-таки Фонтен умеет подбирать людей.

Еще через день легионеры вышли на дорогу, по которой совсем недавно прошло большое войско. Королевские воины оказались в тылу неприятельской армии. Впрочем, если Фонтен уже разбит, керберийцы смогут развернуть свою армию фронтом к преследующему их корпусу. Арт попытался установить связь с генералом, но пока безрезультатно. Одни курьеры не вернулись, другие вернулась с сообщением о том, что дороги надежно перекрыты керберийскими патрулями. Не было больше сообщений и от центрального корпуса.

На стоянку расположились поздно вечером, весь световой день прошел в утомительном марше. Незадолго до заката легион догнала кавалерия: и тысяча Арантье, и отряд лейтенанта Фолки. Но если Фолки отрапортовал о выполнении приказа и ждал дальнейших распоряжений, то капитан Арантье горячился:

– Эр генерал, прикажи моим ребятам тронуться с рассветом на соединение с нашим корпусом! К вечеру мы настигнем неприятеля!

– Настигнете одной тысячей. Этого мало, чтобы дать серьезный бой тридцатитысячной армии. И сами погибнете, и врага не остановите.

– У генерала Фонтена сейчас каждая пика на счету. Эр генерал, отправь с нами отряд лейтенанта Фолки. Вместе с ним нас будет две с половиной тысячи.

Арт серьезно задумался. Оторвать кавалерию от пехоты, не зная, что творится впереди… Это может быть смертельно для конницы и серьезно ослабит корпус, лишив его самой маневренной части. Как бы ни заманчиво было послать на помощь генералу всю кавалерию немедленно, минусов это решение имело больше, чем плюсов. С другой стороны, неясность расположений врага была не менее опасна.

– Я понимаю тебя, капитан, но конницу легиона не пошлю в бой вслепую.

– А наша тысяча?

Арантье будет настаивать. Более того, он может уйти на соединение со своим корпусом вопреки приказу Арта. Все-таки его прямой начальник – Фонтен, к легионерам он только временно прикомандирован. Кому нужно такое развитие событий? Правильно, никому.

– Хорошо. Завтра с утра выступаете на соединение со своим корпусом. По дороге выполните одну задачу.

– Выполним! Лишь бы вперед!

– Лейтенант Фолки, отправь из своего отряда одну сотню вместе с тысячей Арантье. Их задача – узнать расположение вражеских войск. Капитан, дороги перекрыты конными заслонами керберийцев. Надо сбить заслоны и обеспечить проведение разведки.

– Собьем, эр генерал! – обрадовался Арантье. – Нам бы только добраться до неприятельской кавалерии, и тогда посмотрим, кто кого.

– Постарайтесь обойти главные силы неприятеля и соединиться со своим корпусом. Передай генералу, что мы будем через два дня, если он по-прежнему останется около Доры.

– Все понял! Спасибо, эр генерал!

– За что? За то, что не возражаю против вашей авантюры?

– За то, что ты нас понял.

– Если бы за это давали ордена, мне некуда было бы их вешать. Не подведи меня, эр капитан! Не дай себя разбить!

– Я постараюсь, эр генерал, – отозвался Арантье.

Арт тяжело вздохнул. Он понимал, что долг зовет кавалериста скорее вернуться к своему корпусу, оказавшемуся в очень трудной ситуации. Что может быть достойнее. Вот только…

«Только бы им удалось пробиться, – подумал Арт. – Да, это их решение, но одобрил-то его я. Не мог не одобрить».

Лишь только забрезжила заря, кавалерия тронулась в путь. Настроение у людей Арантье было приподнятое. Они радовались, что уже сегодня смогут встретиться с врагом. Разумеется, их радовала не сама битва, а возможность смягчить удар керберийской армии по корпусу Фонтена, оттянув часть сил на себя.

Не успела скрыться за поворотом дороги кавалерия, как в путь выступили легионеры.

Корпусу генерала Фонтена грозила серьезная опасность. Застигни удар керберийской армии королевское войско под стенами вражеских крепостей, его разбили бы за считаные часы – слишком неудобной была позиция для обороны от превосходящих сил противника. Послание от кавалерийской разведки подоспело вовремя: пришлось останавливать подготовленный штурм и срочно отходить к своей крепости Дора. Это было возвращением на исходные позиции, но давало хоть какой-то шанс не быть разбитыми сразу.

Сэт побери! Как эти керберийские пройдохи смогли незаметно собрать такую сильную армию? Генерал встревожился еще тогда, когда получил сообщение от Арта о странном поведении неприятеля. Встревожился, но не смог сделать выводы. Да и кто бы смог на его месте? Он всего лишь генерал, а не провидец.

Корпус Фонтена имел совсем немного времени на подготовку к встрече с врагом. Но немного – это лучше, чем ничего. Все-таки они успели развернуть боевые порядки и установить временные ограждения. На левом фланге вкопали частокол, правый прикрывала крепость Дора. Ее лучники, укрывшиеся за прочными стенами, могли помочь отражать удары врага. Оставался центр. Его Фонтен постарался усилить настолько, насколько это вообще возможно. Шесть тысяч хорошо обученных всадников прикрывали тыл и были в резерве. Пехоты в распоряжении генерала было восемь тысяч.

Если в кавалерии керберийцы превосходили корпус Фонтена незначительно (их конный отряд насчитывал семь с половиной тысяч всадников), то в пехоте у них было подавляющее преимущество. Собрав все силы в один кулак, они получили двадцатитрехтысячную армию пехотинцев. И все это огромное войско они двинули против Фонтена.

Битва должна была стать решающей. Появившиеся ближе к вечеру керберийцы не бросились с ходу в бой: весь вечер подходили их резервы, заполняя обширное поле перед крепостью. Ночью десятки тысяч костров возвестили о том, что вся неприятельская армия собралась здесь.

С зарей затрубили рога, войска стали строиться в боевые порядки. Гигантский неповоротливый механизм приходил в движение. С ростом армии трудности с ее организацией растут в геометрической прогрессии. Лишь через пару часов лавина щитов двинулась навстречу войскам королевства – керберийцы пустили в действие пехоту. Стоило им приблизиться шагов на триста, как в дело вступили лучники. Как по сигналу, пехотинцы перешли на бег, стремясь быстрее сблизиться и сойтись врукопашную. Огромная толпа подобно морской волне с ревом и воем накатывала на порядки королевской пехоты.

Столкновение было ужасным: звон мечей, крики раненых, глухие удары оружия о щиты. Это была не та война, что появится позже, когда солдаты смотрят друг на друга издалека сквозь рамку прицела. Здесь враги сходились лицом к лицу. Керберийцы давили массой. Когда у тебя троекратное преимущество в численности, особые уловки не нужны. Какое-то время натиск удавалось сдерживать. Сотни врагов пали, но остальные все так же рвались вперед, не считаясь с потерями, и добились своего. Гигантской силы удар проломил оборону пехотинцев королевства. В какой-то момент солдаты дрогнули и стали отступать. Генерал понял, что еще минута-другая – и они обратятся в бегство. И это будет разгром, полный и окончательный.

– Кавалерия, вперед! – скомандовал Фонтен.

Конница ударила с фланга, вклиниваясь между своей и чужой пехотой и отсекая одну от другой. Тем самым она спасла солдат, позволив им отступить и перестроиться, но сама попала под удар. Понимал ли это Фонтен? Он не мог этого не понимать. Конница керберийцев ударила вслед кавалерии Фонтена, нанося ей огромные потери. Старый генерал плакал, видя, как тает его войско – лучшая конница королевства, дело всей его жизни. Это была жертва, сознательная и необходимая. Пехота откатилась на полтора километра и построилась за лощиной, играющей роль естественного рва. Кавалерия, неся огромные потери, остановила врага. И не только остановила, но и обратила войско неприятеля в бегство. Вот только для ее преследования уже не было сил. Потеряв почти половину состава, кавалеристы откатились обратно. Потери были огромными с обеих сторон. Порядки смешались, керберийцы были вынуждены отступить и начать переформирование своих пехотных рядов.