Бунт в «Зеленой Речке» - Тим Уиллокс

Ладони Клейна начали сочиться кровью. Он остановился и натер их цементом, набирая его из кучки, насыпанной им на животе. Ни ссадины на ладонях, ни колотые раны на голени и бедре не болели — слишком много адреналина циркулировало в крови Рея. Доктор двинулся дальше, и вскоре рубашка на спине лопнула. Вслед за ней стала слезать и кожа Клейна. Его хриплое дыхание становилось все тяжелее. Звуки драки, если та еще продолжалась, остались далеко внизу. Все, что он слышал, — это его собственное натужное пыхтение, отражающееся от кирпичных стен трубы. В дополнение ко всему Клейн обнаружил, что ему очень хочется пить; как только мысль оформилась, пить захотелось еще сильнее. Еще бы — он не пил со времени своего выхода из блока „D“, а уж попотеть с тех пор ему пришлось немало. Бедра, руки и межреберные мышцы то и дело сводило судорогой; трицепсы и мышцы груди горели от усталости. Клейн решил делать после каждого толчка пятисекундные перерывы, это помогло.

Если ноги вдруг потеряют опору, Клейн начнет съезжать. Ясно, что у него не хватит сил остановить свое скольжение до самого низа. Нет уж, приказал он себе, ты уж лучше думай о той леди…

Его шеи вдруг коснулось дуновение прохладного ветерка.

Вообще-то „ветерка“ — слишком сильно сказано. Просто сверху потянуло воздухом, менее зловонным, чем тот, к которому доктор уже начал было привыкать. Клейн остановился, распер себя в трубе и закинул голову назад.

— Галиндес!

Через несколько секунд послышался искаженный глухой голос, на удивление громкий:

— Где тебя черти носят, Клейн? Что, сосал Эбботту, пока я не видел?

— Хрен ты моржовый! — взвыл Клейн, ощутив неожиданный прилив сил. — Неизвестно, кто кому сейчас сосать будет!..

Он неистово загоготал, и одна из его ног соскользнула; задница поехала по грязи, а вторая нога заскребла по кирпичам. Клейн, ломая ногти о кладку, уже видел себя вылетающим внизу из тоннеля, когда внезапно разозлился на все на свете и взревел:

— Мать твою растак!

Изо всех сил он уперся ободранной ладонью в кирпичи, распирая себя в тоннеле и, замедлив движение, вскоре остановился. Поставив подошвы ног поудобнее и убедившись, что дальнейшее падение ему не грозит, он перевел дух.

— У тебя все в порядке, Клейн?

— Иди ты…

В последний раз натерев ладони цементным порошком, доктор начал свой последний штурм, и всего через десяток рывков рука Галиндеса сгребла его за ворот рубашки. Клейн зацепился руками за срез трубы и рывком вырвался из нее. Усевшись с закрытыми глазами на край тоннеля, он некоторое время тяжело и часто дышал, чувствуя, как волна крайней слабости проходит по телу, оставляя после себя полное изнеможение. С трудом поднявшись, Клейн вытащил фонарь: они находились в выложенной кирпичом дренажной трубе. Наклонный пол сходился к дыре, из которой они с Галиндесом только что вылезли. В трубу открывалось множество стоков разной высоты, готовых выплюнуть порцию смешанной с дерьмом воды, как только кому-нибудь заблагорассудится сходить в туалет. Лестница из стальных скоб, вбитых в одну из стен, вела вверх, к крышке канализационного люка.

Клейн оглянулся на тоннель, затем посмотрел на Галиндеса.

— Хорошо, что хоть это мы миновали, — сказал он.

— Да, конечно, хотя приходилось бывать в местах и похуже…

— Да неужели? — Клейн ощерился в недоброй усмешке. — И как это только получается, что в каком бы дерьме я ни оказался, всегда находится кто-нибудь, кому приходилось и хуже? Каждый раз. Сегодня самый худший день в моей проклятой жизни. Никто из моих знакомых не бывал в такой поганой ситуации: но нет — в конце концов я оказываюсь в одном унитазе с парнем — паршивым вертухаем, обратите внимание! — который видал и кое-что похуже. Чтоб я сдох, если я не ощущаю себя от этого последним мудаком…

Произнеся это эмоциональное заявление, Клейн почувствовал себя просто отлично; он улыбнулся.

— Жаль, что у вас создалось такое впечатление, — сказал Галиндес. — А как же Кроуфорд или, скажем, Биалманн? Им-то так тяжело не было.

— Биалманн уже мертв, а Кроуфорд, если и выживет, то останется без ноги.

— Хм-м… Больше никто в голову не идет. Так вы, надо полагать, самый везучий парень во всей каталажке. Глядь, еще и освободитесь на днях.

— Ага, — подтвердил Клейн, — еще и освобожусь.

Он направил луч фонаря на скобы.

— После вас, — пригласил он.

Галиндес вскарабкался к канализационному люку и отодвинул стальную крышку: за ней стоял непроглядный мрак. Галиндес пролез в люк и исчез из виду. Клейн в последний раз бросил взгляд на тоннель и произнес короткую молитву за упокой души Эбботта. Затем поднялся по лесенке и высунул голову наружу. Впервые до него дошло, что они все-таки добились своего.

Они находились в больнице.

Глава 28

Робен Уилсон оторвался от прорезанного в двери окошка и через плечо окликнул Девлин. — Они вскрыли ворота, — сообщил он. Девушка перекатывала через порожек баллон с кислородом. Маневрируя с ним по коридору, она подняла глаза и увидела мелькнувшую за окошком хихикающую одноглазую физиономию.

— Берегись! — крикнула она.

Из окошка брызнула струя едкой жидкости. Уилсон достаточно быстро отреагировал, чтобы уберечь глаза, но жидкость все-таки попала ему на лицо и шею. Боксер захлопнул оконце, заглушив ехидное хихиканье.

— Вот зараза! — рявкнул Уилсон, оглядываясь в поисках какой-нибудь тряпки, чтобы вытереть лицо.

— Бегите и промойте водой как можно тщательнее, — приказала Девлин. — Там, в аптеке…

Уилсон припустился бежать — по-видимому, боль начала давать о себе знать. Девлин опустила баллон на пол, не дойдя до двери пару метров. Прямо на глазах стальная плита в нескольких сантиметрах от замка начала менять цвет, становясь серо-голубой. Грауэрхольц и его банда преодолевали последний серьезный барьер, отделявший их от осажденных обитателей лазарета. После этого им останется только вышибить деревянную дверь. Девлин постаралась не думать об этом. Серо-голубое пятно стало заметно шире и бледнее. Его центр начал светиться красным. Внезапно сталь прорвалась, возникла зияющая черная дыра, роняющая на пол капли расплавленного металла, застывающие мелкими конусами. Отчетливо послышалось шипение ацетиленовой горелки. Сзади подошел Коули со вторым баллоном кислорода, на горловине которого был навинчен манометр.

— Этот полон только наполовину, — сообщил негр и начал свинчивать манометр. Из палаты донеслись звон стекла и хор разъяренных голосов. Девлин вопросительно взглянула на Коули.

— Они высадили окно этой чертовой балкой, — пояснил тот, — чтобы прижать нас с двух сторон.

Из палаты донесся звук еще одного удара. Коули швырнул манометр на пол и подкатил баллон поближе к первому. Достав из кармана гаечный ключ, он пристроил его на заглушке.

— Думаешь, получится? — спросил он.

— Еще как, — ответила Девлин. — Мы, правда, можем и сами взорваться к чертовой матери, но все сработает. Мне нужен ключ от аптечных ящиков.

Коули достал связку ключей и отцепил один; грустно посмотрев на него, он протянул ключ Девлин.

Девушка уже чуяла носом запах горящей стали. Дыра в двери достигла уже трех сантиметров в длину.

— Подожди, пока я не вернусь, — сказала Девлин Коули.

По пути в аптеку она удостоверилась, что все двери, ведущие в коридор, в комнату с телевизором, в душевые и кладовки, плотно закрыты.

Над раковиной в аптеке склонился Уилсон; с его головы капала вода, но кран был закрыт.

— Я же сказала — как можно тщательнее, — повторила Девлин.

— Вода же перекрыта, забыли? С пинту только и вытекло…

— Не знаете, чем они вас?..

— По запаху — аккумуляторная кислота. По ощущениям — тоже.

Девлин нашла на полке бутыль раствора бикарбоната соды и скрутила запечатанную крышку.

По щеке, шее и плечу Уилсона змеилась дорожка пузырьков и язвочек. Девлин усадила боксера на стул и полила пораженную область раствором, чтобы нейтрализовать действие кислоты.

— Больно? — спросила она.

Уилсон пожал плечами.

— Да нет, нормально…

Шум из палаты доносился все сильнее. Через порог в аптеку втащился Винни Лопес. Его глаза остановились на разложенных на столе скальпелях. Подойдя, он схватил один; его глаза горели от возбуждения.

— Как делишки, старик? — поинтересовался он у Уилсона.

— Замечательно, — ответил тот.

Лопес поднял скальпель повыше.

— Только бы добраться до одного из них. Из этих здоровенных бородатых скотов. Стоит кому-нибудь просунуть свою башку в окно, как чик — и все в ажуре!

— Я же всегда советовал тебе, Винни, стремиться к большему, чем можешь получить.

Лопес поддернул сваливающиеся с тощих бедер штаны: