Экзамен для гуманоидов - Вячеслав Шалыгин

— Стоп, человек-гора, что значит «все»?

— Ты, — Шахрин принялся загибать пальцы, — раз, кочевник со своей дамочкой — два, газожидкостный робот-разведчик Флота Галактики типа «Тень» — три, агент Секретной Службы Совета — с твоей подачи — четыре.

— Это Анна, что ли? Где она?

— Ушла в горы и, сдается мне, неспроста…

— Дело у тебя поставлено как надо, — похвалил я, отметив про себя, что Макс в список пока не попал.

— Твоими молитвами, — генерал довольно усмехнулся. — Так, говоришь, стреляют?

Я кивнул. Шахрин снова уселся за стол и, подняв трубку полевого телефона, приказал вызвать какого-то майора и лейтенанта.

— Сейчас выясним, — заверил он. — А сам-то что думаешь? Может, амфибии?

— Вряд ли, — я отрицательно покачал головой.

— Местные?

— Тоже нет. Здесь история гораздо забавнее, генерал. Я пока не могу посвятить тебя во все подробности, но поверь мне на слово: так глубоко мы еще не влипали.

— Тут я с тобой согласен, — Шахрин нахмурился. — Даже тогда, во время нашей первой встречи, было тяжело, но без потопа…

— Вопрос в другом: почему меня направили к тебе?

— Узнаем, кто направлял, и спросим. Погоди, сейчас все установим, — генерал коротко отдал пару приказов появившимся в кабинете офицерам и, снова повернувшись ко мне, предложил: — Чайку, пока суть да дело?

— Всегда готов, — согласился я, — с сахаром…

— Как поживает твоя «ракета»? — как бы между прочим поинтересовался генерал, разливая по чашкам крепкий чай.

Я не собирался скрывать, что Макс снова, так сказать, «в теле», поэтому ответил просто:

— Шляется где-то по твоим оперативным тылам…

— Шпионит, как всегда… — Шахрин усмехнулся.

— Конечно, — что тут было отрицать, — но только в нашу пользу.

— В нашу — это в чью? — генерал прищурился.

— Ты перестал доверять Планетарной Разведке? — я был немало удивлен вопросу Шахрина.

— Скорее, чужакам в целом, — признался генерал. — То, как вы засуетились, говорит о преднамеренных действиях… То есть вся эта влажная катастрофа отнюдь не природная аномалия… Короче, земляне снова оказались между двух огней и независимо от исхода дуэли пострадают больше всех. Такая ситуация автоматически исключает любых инопланетян из числа союзников.

Я подул на горячий чай и не стал спешить с ответом. Шахрин был прав. Раскручивая природный катаклизм, некто вовсе не ставил основной целью уничтожение людей, таким образом он только побуждал к активным действиям нас, точнее, меня. Это, конечно, несправедливо: из-за выяснения отношений топить планету. Но тут уж не моя прихоть, увольте, я лишь принимаю контрмеры.

Где же Анна? Вот кто может значительно прояснить ситуацию. Я направил ее в самый загадочный квадрат здешней местности. Еще до того, как Хозяйка заверила меня в неизбежности встречи с оставленными противником следами, я обнаружил, что на площади примерно в один квадратный километр, не так далеко от Нагорного, не идет дождь. Те же облака, что и везде, но никаких осадков! Я почему-то не стал говорить об этом даже Максу, только Анне. Видимо, сказывался опыт. Каждый должен знать ровно столько, сколько необходимо.

Если Анна не выйдет на связь, кстати, через четырнадцать минут, значит, враг там, в «сухом квадрате».

— Предлагаю воздержаться от раскраски всего мира в черно-белом стиле, — наконец ответил я Шахрину. — Затеяли это не мы, а конкретные задачи решать нам. Давай не будем пытаться окинуть взглядом все поле боя, лежа на бруствере. Ты должен сохранить работоспособную службу и заставить ее трудиться в нынешнем хаосе, у меня свои задачи, но сейчас интересы совпали… Идет?

— Не знаю, Алекс, — Шахрина, похоже, моя речь не убедила, — что у тебя за интересы, но пока не буду уверен в их верной направленности, разрешить тебе действовать не могу. Извини.

— Понимаю, — я пожал плечами, дескать, «расскажу, чего уж там».

Однако ничего подобного не случилось. Только я раскрыл рот, как стены, пол и потолок начали вибрировать с какой-то ужасно низкой и совершенно парализующей частотой. От всепроникающего звука хотелось присесть и, плотно зажав руками уши, завыть на скрытую тучами луну. Шахрин подошел к окну и, резко распахнув створки, выглянул на улицу. Несколько секунд он стоял неподвижно, а затем, не оборачиваясь, сделал мне знак подойти. Когда я из-под локтя генерала высунулся наружу, вибрация достигла пика. Я поднял глаза на недалекие склоны и обмер. Как раз оттуда, где располагалась «сухая» зона, на поселок шел сель. Тысячи тонн грязи, песка и грохочущих камней. Улицы Нагорного в одну минуту превратились в переполненную клетку для сотен тысяч испуганных людей. Большинство населения теперь представляли жители равнин, которые о таких явлениях знали только из учебника географии. Гул продолжал нарастать, пригибая к земле охваченных паникой горожан и заставляя пятиться к речному порту более сведущих в подобных явлениях горцев. «Администраторы», напрасно размахивая оружием, пытались успокоить и организовать испуганную толпу, но поскольку сами боялись ничуть не меньше других, выходило у них это не лучшим образом.

Шахрин негромко выругался и закрыл окно.

— Нам как раз селя и не хватало для полного счастья…

Он исподлобья бросил на меня короткий взгляд и вздохнул, как очень старый и уставший человек.

— Ладно, Алекс, отложим беседу до лучших времен…

— Кто?

— Что «кто»?

— Кто будет твоим представителем в моей группе? Ты же так просто меня не отпустишь, я угадал?

— Ну, ты же сам все прекрасно понимаешь, — Шахрин ничуть не удивился моей проницательности. — Майор Коваленко, он, кстати, сейчас должен принести сообщение о задержании твоего снайпера.

— В такой толкучке? — я с сомнением покачал головой.

— И не в такой работали, — заверил меня генерал и между делом достал из кармана пистолет.

Проверив обойму, он дослал в ствол патрон, поставил пистолет на предохранитель и сунул оружие обратно.

— «Глок-17»? — поинтересовался я.

— Вода кругом, грязь, — Шахрин словно бы оправдывался за то, что предал конструктора Макарова, — другие не выдерживают.

— Где твой хваленый майор? — я начал беспокоиться.

Прошло уже шесть минут с того момента, когда Анне следовало выйти на связь. Если с ней что-то случилось, то мне придется выяснять все самому. И в этом случае напрасно терять время на установление такой мелочи, как личность стрелка, было непозволительно.

— Не суетись, пришелец, успеешь по своим делам. Ты же наверняка не пешком в горы попрешься… На разведботе твоем до любой точки гряды пять минут лета.

— Это верно, только нервам не прикажешь, — попытался пошутить я.

— Сердцу не прикажешь, — поправил меня Шахрин, не оценив тонкого юмора.

Он не спеша вернулся к окну и снова выглянул на улицу. Паника улеглась, и на ее место пришла организованная и стремительная эвакуация. При таких темпах через десять минут в Нагорном останемся только мы вдвоем. Генерал долго всматривался в клубы водяной пыли, что венчали несущийся вниз поток, и наконец, сделав из увиденного какой-то вывод, уселся обратно в свое кресло.

— До нас не дойдет, — сказал Шахрин, добавив в чашки горячего чая, — но восточные кварталы смоет подчистую.

Я сочувственно покачал головой и поднес чашку к губам. Аромат у чая был отменный. Я вдохнул чудный запах глубоко и медленно, однако насладиться напитком в полной мере мне не удалось и на этот раз. Пришел майор Коваленко.

11

Грунмар. Два дня назад

— В чем дело, Старший Воин? — Великий Адмирал Флота недовольно взглянул на обеспокоенного офицера, который так бесцеремонно нарушил священный ритуал принятия вечерней ванны.

— Поступило срочное сообщение с Земли, Великий Адмирал, — офицер отвел в сторону взгляд и поклонился.

Адмирал кряхтя вылез из теплого бассейна и, накинув толстый халат, затянул пояс так, чтобы скрыть появившееся за последний год брюшко. Лишний вес считался во Флоте недопустимым даже для него. Прошлепав мокрыми пятками к сервировочному столику, Адмирал плеснул в увесистый золотой кубок немного бодрящего напитка и, пригубив, обернулся к ожидающему разрешения продолжить доклад Старшему Воину. Необходимую по протоколу паузу Адмирал выдержал, теперь можно было принимать рапорт.

— Говори, — приказал он, усаживаясь в жестковатое кресло.

— Разведка доложила о возвращении Предков…

— Что?! — Великий Адмирал, совершенно забыв о полагающемся ему по рангу спокойствии, резко встал и заходил вокруг столика.

Он ожидал услышать что-нибудь новое о разразившейся на планете экологической катастрофе или о засуетившихся с месячным опозданием планетарных разведчиках… Предки в его сценарных заготовках не значились. Это было плохо потому, что могло резко изменить все планы, но не слишком, потому что усиливало напряженность в Галактике, и в такой ситуации выдвижение на передовые позиции военных становилось более чем уместным. Перед мысленным взором Великого Адмирала возник знаменитый символ власти — перстень Хозяина Совета.