Третий ангел - Элис Хоффман

— Ты это о ком говоришь? О Брайн? Ты что, встречалась с ней? И она дала тебе это кольцо?

— А мой папа знает, что ты не веришь в любовь? — вместо ответа спросила девочка.

Она оказалась в ловушке, но странным образом почувствовала себя от этого сильней.

Мачеха ухватила ее руку и рывком сдернула кольцо с пальца.

— Надеюсь, когда твой отец узнает об этом, он хотя бы раз в жизни догадается тебя как следует наказать.

В том, что произошло потом, виновата была одна Люси. Она оттолкнула мачеху, чего ей ни в коем случае делать не следовало. Та, чтобы не упасть, ухватилась за нее, и от этого движения письмо, которое прятала Люси, упало на пол. Это был один из тех моментов, которые сначала длятся слишком долго, а потом вдруг, словно разогнавшись, летят стрелой… и с этим ничего не поделать. Сразу становится слишком поздно.

Шарлотта быстро нагнулась и схватила письмо. Конечно, она сразу узнала почерк своей сестры, увидела имя Майкла Маклина. И уставилась на девочку так, будто раньше в жизни ни разу не видела ее.

— Это мое письмо, отдай его мне, — потребовала Люси.

Но оно не принадлежало Люси, и они обе знали это. Шарлотта быстро разорвала конверт, глаза ее забегали по строчкам.

— Это мое письмо.

Вопреки очевидности Люси надеялась убедить в этом их обеих.

— Тогда, о чем оно? — рявкнула Шарлотта.

Люси не знала, что сказать.

— Если это твое письмо, то ты мне немедленно расскажешь, о чем оно. Говори же! Люси Грин, ты маленькая врунья!

— Там написано, что я тебя ненавижу, — ответила девочка и стремглав бросилась бежать по лестнице.

Она добежала до номера Майкла, постучала в дверь. Конечно, его не было. А когда обернулась, то поняла, что сделала огромную ошибку. Ей не следовало идти к Майклу и наводить на его след.

— Так вот кто это… — процедила мачеха. — Тот тип, который подходил к нам во время завтрака. Ты давно с ним сговорилась. Помогаешь бандиту и вору!

Люси сжимала в ладони ключ. Подбежала к своей двери, захлопнула ее и защелкнула замок. В двери не было глазка, в который она могла бы заглянуть и узнать, что делает Шарлотта. Но долго задумываться над этим ей не пришлось, потому что та принялась барабанить в дверь.

— Сейчас же выходи! — кричала она. — Не воображай, что тебе так легко удастся избавиться от меня!

Девочка без сил опустилась на ковер и прислонилась к стене. Никогда и ни за что она не откроет эту дверь! Чувствовала, как колотится ее сердце и в ушах эхом отдаются удары пульса. И вдруг что-то пробежало по полу и нырнуло под столик. Люси испугалась, у нее замелькали предположения одно страшней другого: это, наверное, чья-то тень или заблудшая душа… а может, крыса? А вдруг это сам дьявол залетел к ним в «Лайон-парк»? Но это оказался всего лишь Милли. Не поднимаясь с пола, Люси быстро поползла туда, отодвинула мешавший стул и залезла под стол. Там они и устроились, прижавшись к самой стене. Очень надежное место. Правда, ужасно душное и чем-то воняет, но зато надежное.

Когда Шарлотта наконец угомонилась и перестала орать и барабанить в дверь, стало удивительно тихо. Даже уличный шум не доносился сюда под стол. Люси съежилась и зажмурила посильней глаза. Стала прислушиваться к тихим «пуфф-пуфф» Милли. Это кролик так дышит или она сама?

Когда девочка задремала, ей опять приснился тот самый последний день, который они провели с матерью. Сначала они вместе отправились в «Сакс», их любимый магазин, там мама купила ей пальто из верблюжьей шерсти. А потом, когда они уже собирались уходить, вдруг надумала пойти в ювелирный отдел и, словно повинуясь какому-то импульсу, купила ей маленькие золотые часики на кожаном черном ремешке.

Стоял октябрь, и Люси, конечно, следовало быть в школе, но мама сказала, что ну их всех и что такие дни слишком хороши для школы. И тогда они поехали в центр Нью-Йорка. Покончив с покупками, они отправились в «Рейнбоу рум», кафе, располагавшееся на Пятой авеню. Мир под ними казался золотым и синим. Люси то и дело смотрела на свои новые часики и объявляла, который час, и от этого они обе хохотали.

— Это наш с тобой прощальный день, — вдруг сказала мама.

Они заказали креветки и стейк. А потом Люси принесли коктейль, который назывался «Ширли Темпл»,[14] а маме мартини, настоящий неразбавленный, с пятью оливками. Она отдала оливки дочери, а себе попросила принести еще. В той настоящей жизни они потом пошли в Центральный парк и видели там голубую цаплю, когда она улетела, мама села на камень и заплакала. В той, настоящей жизни у мамы был рак, и лицо ее уже стало пепельного цвета, и даже в самые жаркие дни она надевала теплые вещи, а платье на ней становилось мокрым насквозь. Раньше у мамы были густые темные волосы, которые она не стригла, но теперь ей приходилось носить парик. В той, настоящей жизни маме было тридцать шесть лет. Она посмотрела на Люси и вдруг сказала: «Извини меня». В той, настоящей жизни Люси сдернула с руки свои новые часики и швырнула их в воду. Она знала, что не надо было так делать, что она потом пожалеет о них, но ей хотелось, чтобы время остановилось.

Сейчас Люси приснилось, что какие-то люди вдруг начали кричать. Может быть, потому, что мама стояла у края моста. Там, внизу, стремительно неслась куда-то вода, и был водоворот, и огромные камни. Когда мама шагнула с моста, Люси охватил ужас, сердце у нее почти останавливалось — и во сне, и в той, настоящей жизни, — но вдруг она увидела, что в воздухе маму подхватила цапля, будто ждала ее. Люси пришлось приложить ладонь к глазам, чтобы посмотреть вверх; небо было синим-синим, и солнце так ярко светило, что глазам стало больно.

Проснулась она оттого, что кролик тыкался носом ей в лицо. В коридоре слышались какие-то крики. Люси взглянула на часы: пятнадцать минут одиннадцатого. Уже стемнело. Кролик упрыгал от нее и теперь сидел под кроватью и дрожал. Наверное, боялся этого шума. Люси поднялась и подошла к двери. Приоткрыла ее и стала глядеть в щелку. Кричал какой-то высокий мужчина. Сначала он стоял в коридоре, а потом пошел в номер Майкла, дверь в который была распахнута. Он кричал что-то насчет того, что его предали.

Люси открыла дверь пошире и выскользнула в коридор. Она не совсем понимала, что происходит вокруг, словно она была лунатиком и сейчас ходила во сне. Но когда вдруг закричала женщина, Люси узнала этот голос, и почему-то ей сразу стало ужасно холодно. Так бывало раньше, когда она болела.

Она увидела на кровати в номере Майкла Брайн, а по другую сторону стоял Майкл и натягивал на себя одежду. Они казались такими растерянными и были почти нагими.

Мужчина подбежал к Майклу, вцепился в него и ударил в лицо. Потом еще и еще раз. Майкл даже не сопротивлялся, только сказал: