Звездная тень - Сергей Лукьяненко

– Наверное.

– Тогда почему ты не хочешь?

Это даже не вопрос был. Обвинение. Вызов. Пронзительная обида. И я понял, что Ник Ример добился-таки своего. Зерно ждало. И я больше не спорил с ним…

– Очень хорошо, что Петр не совершает необратимых поступков.

Чужой голос со спины ожег точно удар кнута. Лица мальчишек вытянулись, затвердели, разом утратив всю свою живость.

– Самое неприятное, что можно сделать – это необратимый поступок. Умение избегать их… оттягивать момент принятия решения – большое искусство.

Я повернулся. Что-то бормотал куалькуа – о том, что в несовершенном человеческом теле трудно контролировать обстановку, и о готовности начать боевую трансформацию… Я не слушал, смотрел на человека, вошедшего в дверь.

Знал я его. Немного.

Со времен посещения Мирового Совета.

Командор Дальней Разведки Биг.

Могучий, светловолосый, с открытым доброжелательным лицом.

Бывший руководитель Ника Римера, если я не ошибаюсь.

А самым поразительным мне показалось то, что и дети его знали. У Грика вспыхнули глаза, Фаль заулыбался, Лаки привстал. Только Тиль никуда не эмигрировал из-под моей руки.

– Здравствуйте, ребята,– ласково сказал Биг. Он, может, и не был Наставником, только популярностью пользовался куда большей.

– Здравствуйте, командор Биг! – чуть ли не хором отозвалась вся «трудная группа».

У меня было странное ощущение. Нет, не предательства… скорее насмешки над собой.

Явился на Родину, змей-искуситель, в обличье Ника Римера… Яблок у тебя не хватит, чтобы соблазнить самого малого из Геометров…

– Командор Биг, скажите, это урок? – требовательно спросил Тиль.

– Нет, ребята. Это не урок. Все по правде. Вы разговаривали с чужим разведчиком.

Тиль глянул мне в глаза.

– Я именно это вам и говорил!

Мальчишка осторожно отодвинулся.

Вот так. Все правильно. Пока ситуация оставалась на грани игры – они могли допустить все, что угодно. И что в мире сотни тысяч планет – и все не переделаешь. И что Гибкие Друзья – хищные мерзкие твари, которых не уважать надо, а напалмом жечь.

Но вот явился взрослый – да еще и всей планете известный герой, командор Биг. И парой слов расставил все точки над i.

– Петр, я могу и далее рассчитывать на ваше благоразумие?

Биг оставался у двери. Вряд ли он меня боялся, что-то в каждом его движении выдавало полную уверенность в своих силах. Скорее, не хотел, чтобы испугался я.

– В каком смысле?

– В самом прямом. Я надеюсь, что вы не будете хвататься за Зерно,– быстрый взгляд на рдеющую в ковре точку.– А также не станете прикрываться мальчиками.

Мне стало гадко.

– Зерно я возьму. Уж извините.

Протянув руку, я и впрямь подобрал огненный шарик. Биг ничего не сказал.

– А ребята могут уходить. Верите или нет – никогда не любил террористов.

– Командор Биг, нам выйти? – это спросил Грик.

Как легко вы бросаете свою крепость, мальчишки. Без боя, без паники, без слез. Пространство игры, в котором вы готовы были рушить авторитеты, искать альтернативы, делать свои выводы – сдано без возражений.

Мишура. Все мишура, ребята. И мне урок. Нельзя верить, что старшие поколения мудры, нельзя думать, что младшие – непредвзяты.

– Нет. Садитесь и слушайте. Вы уже слишком многое услышали, чтобы уйти.

Иронию фразы оценил только я. Ребята послушно разошлись, уселись на своих кроватях. Разумеется, Биг не имел в виду «вы слишком много знаете». Скорее, собирался нагрузить их еще больше.

– Чего вы хотите? – спросил я.

Биг нахмурился.

– Я? Петр… вы задаете странные вопросы. Впрочем, отвечу. Я бы хотел увидеть Ника Римера. Славного юношу Никки, любившего свою Родину.

– Не моя вина, что он погиб. Вы вторглись в чужой космос. Отправили разведчиков… с идиотским заданием добыть пленных. Ник Ример старался. Он схватился в одиночку с целой эскадрой. И стал пленным сам… к сожалению – мертвым пленным.

Биг кивнул. Тряхнул головой – длинные светлые волосы рассыпались по плечам.

– Я возражал против такой активности. Действительно возражал. Верите?

Почему-то я ему верил. Может быть, оттого, что у Бига было лицо хорошего человека. Располагающее.

– Тогда моя очередь задать вопрос. Как умер Наставник Пер?

Знает. Он – знает. А вот у ребят лица сразу изменились.

– Кровоизлияние в мозг. Я не хотел этого. Его убил страх… напряжение…

– Я верю.

Биг словно задался целью создать о себе хорошее впечатление.

– Его здоровье, к сожалению, оставляло желать лучшего. Уже многие годы. Надо было подумать об отдыхе, о лечении, но…

Он замолчал. Я никак не мог понять, чего же он, собственно, хочет?

Может быть, просто тянет время?

– Наверное, я должен кое-что рассказать…

Биг вздохнул – и присел на корточки, прямо у двери. Мне невольно вспомнилось, как я сам садился, разговаривая с Тилем. И – странное дело – напряженность куда-то ушла.

Не от нарочито-подчиненной позы Бига, конечно. Он был очень крепкий, но я ему немногим уступал.

Просто до меня дошла вся ирония ситуации. Мы пытались наладить контакт одними и теми же способами. Биг, но я ведь не ребенок…

– Прежде всего… Петр, ты подтверждаешь, что все сказанное тобой – правда?

– Да.

– Но как же…

Он осекся. И вдруг улыбнулся так печально, что мне стало не по себе.

– Я чуть не назвал тебя Ником. Давно уже свыкся, что его нет, и все равно…

Во мне что-то дрогнуло. Что-то от Ника. Но я промолчал.

– Как ты прошел контроль? Я имею в виду не генетическую проверку, а исследование памяти. Когда тебя отправили в санаторий – я заподозрил неладное. Сам просмотрел записи. Но все было его… ассоциативные ряды, логические цепочки, эмоциональные слепки… Как?

– Все, что удалось сохранить от него – во мне. Скажи, он много летал?

– Да. Ник любил одиночные патрули. Любил свободную разведку.

– Он говорил с кораблем. От скуки, от одиночества… читал ему свои стихи… спорил… подначивал…

– Спорил – с кораблем? – Биг покачал головой.– Да… в этом весь Никки.

– Не знаю, вправе ли я это говорить. Иногда мне кажется… что он еще жив.

Биг кивнул:

– Петр, ты чужой в нашем мире. Но, в каком-то смысле, мой коллега. Поэтому я буду откровенен. Я слышал весь твой разговор с ребятами… и понимаю, зачем он понадобился.

Ай да юные гении. Отключили камеры.

– Ты искал оправдание. Понимаю… Значит, ты не решил, что делать с Зерном. И это хорошо.

Подкидывая огненный шарик на ладони, я ждал.

– Трудно было связать все воедино, Петр. Мой подопечный Ник Ример исчез – но вернулся, пусть даже с искалеченной памятью. Поднял руку на Наставника. Попал в санаторий. Поднял бунт. Это все возможно, но вот противостоять Гибким Друзьям… бежать…

Биг покачал головой.

– Когда исчез Наставник Пер – я заподозрил неладное. Из них пришлосьтянуть информацию, словно из не-друзей. Шок, большой шок для маленькой,но сильной расы – встретить человека, превосходящего их, способного

убивать голыми руками. И, однако, все стало сходиться. Под видом Ника на

Родину проник чужой. Не принял нашу жизнь. Ушел. Пилот, потерявший

сознание, исчезнувший скаут – я складывал все эти крупицы… мне не

поверили, Петр. Все-таки не поверили. Пер пережил тяжелый кризис, он мог

захотеть уединения. Пилоту Матушка напекла голову. Скаут угнали детишки из

ближайшего интерната… как раз был побег. Все случается. Мировому Совету

проще списать все на случайные совпадения. А я чувствовал – они связаны

воедино…

– Разве Катти не рассказала обо мне? Она же видела…– я осекся. Нет, не могла, никак не могла подруга Ника Римера смолчать и не доложить о чужаке, принимавшем обличья Ника и Пера… И все равно – словно я выдал ее.

– Я полагал, что ты знаешь,– на миг глаза Бига стали холодными.

– О чем?

– Катти Тамер, врач и экзобиолог… ушла.

Я вздрогнул.

Черная чаша в ночи. Темное пламя на дне ее. Вспыхивающие в воздухепесчинки… падающие звезды… прощание... Да нет же!

Это просто чудовищно большой крематорий. Смерть, превращенная в спектакль. Не может быть!

Лицо Катти, прижатое к стеклу транспортной кабинки. Ее крик «Никки!»

Крематорий. Да. Но не только для мертвых. Еще и для тех, кто хочет уйти. Вот в этом вопросе Геометры проявляют потрясающую терпимость. Никаких ограждений, никаких охранников… шагай с черного камня навстречу огню…

«Катти Тамер, врач и экзобиолог, прощание»…

Я шел по бесконечному пляжу. Ожесточенный, собранный, готовящийся угнать корабль и вернуться домой.

Катти шагнула в огонь.

– Так ты не знал…

Никки Ример, регрессор Геометров, спящий на дне моей памяти, проснулся и закричал. Беззвучно – только мне было дано услышать крик.

Биг обвел взглядом детей. Сжавшихся, напуганных. Сказал:

– Вот так, ребята. Слова о свободе – красивые слова. И всегда можно сказать, что свободы мало, что ее нужно больше… вот только придется оставлять за собой горе и смерть.