Секс и эротика в русской традиционной культуре - Левкиевская Елена Евгеньевна
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Охранительный» смысл имела и замена имени. Например, в с. Липин Бор, отпевая «покойника», «поп» произносил: «Господи, помилуй / Усопшего раба (имярек)!» — называя при этом любое произвольное имя, что должно было отвести неприятные последствия «отпевания» от того, кто исполнял роль покойника. Примеров такого рода довольно много. Например, в д. Бугра «покойника, когда отпевали, называли придуманным именем — Олексутка какая-то». В д. Пигилинская, Лисицинская, Горка (Хар.) также «имя называли не свое — Сидор, Потап, Иван, Афанасий и другие». Любопытно, что некоторые из этих имен перекликаются с игровыми именами в других забавах и играх: Сидор, Афанас (Опанас), Фофан.
В д. Григоровская, Новоселки, Середская «поп», «дьякон» и «псаломщик» также пели разные неприличные прибаутки, а завершалось «отпевание» репликой: «Мёртвого (вар.: Помяни) за упокой, / А человек-то был какой. / Да и у-у-уме-ер!» В д. Зыков Конец, Никулинская «отпевание» завершалось припевкой: «Человек-от быв какой: / И с ногами, и с руками, / И с телёчей головой!» О характере остальных припевок можно судить, например, по таким текстам:
Покойничок, да умиройничок, Умирав во вторничок. Стали доски тесать, Он и выскочив плясать. Плясав, плясав, Да и за нами побежав. (д. Ереминская Верхов.)[555] Поп кадит, А покойник-от глядит. Поп отпоёт, А покойник-от <в>стаёт. (д. Сафоново)[556] Умер покойник В середу (вар.: Ни в середу), во вторник, Пришли хоронить, Он на лавке лежит. Умер покойник В середу, во вторник, Пришли хоронить, А он глазами глядит. Умер покойник В середу, во вторник, Пришли хоронить, А он ногами шевелит. Умер покойник, В середу, во вторник, Пришли хоронить, А он сидя (вар.: на жопе) сидит. Умер покойник В середу, во вторник, Пришли хоронить, А он стоя стоит. Умер покойник, В середу, во вторник, Пришли хоронить, А он за нами бежит! (д. Заречье, Точикино, Трифоново)[557]В качестве «отпевания» мог применяться и текст, известный по «Заветным сказкам» А. Н. Афанасьева как «Старческий стих» («Как у Спаса на новом / Архимандрит был новой»).[558] Отрывки этого стиха зачитывали при «покойнике» в Кирилловском и Сямженском районах.
Дивное чудо, В монастыре жить худо, Строители — грабители, Архимандриты — сердиты, Послушники — косушники, Монахи — долгие рубахи, Скотницы — до картошки охотницы. (д. Малино)[559] Кривого игумена Да не осердимся, Да не пойдем за ним, (2 раза) Да не пойдем ни к обедне, Ни к заутрене… (д. Гридино)[560]Были припевки и с явным шутовским уклоном: «Над кладбишчом ветер свишчот, / Все кустишки шевелит. / Сняв портишки нишчой дришчот, / С удовольствием пердит». Они нередко сопровождались рефреном: «Удивительно да усмешительно» (д. Мокиевская, Никулинская, Самсоновская).[561]
Оплакивание перемежалось шутливыми диалогами вроде: «Милушка, о чём ты плачешь? — О муже. — На ково твой муж-то был похож? — На назёмные [навозные] вилы!» (д. Ромашево Кирил.).[562] Этот диалог представляет из себя сокращенный вариант популярной шуточной песни, которая могла исполняться во время оплакивания «покойника».
В д. Тарасовская сценка разыгрывалась следующим образом: «Приносят «покойника» на доске, ставят тубаретки. Этово целовека положат с этими досками, на ту баретки поставят. Ну вот, а тут много народу, полная изба найдёт. Которые стоят, везде, кругом обстанут. В комнате дак девки сидят, да, не много места. Ну, встанут. «Поп» наредивсе на себя накинув постилку. Крёст приделан на спине у етово «попа», из лучинок. Ну вот, «поп» приходит, встаёт к голове, тут кругом ево встанут. Ну вот, он и запевает:
— Баба ты баба, восударыня в лаптях, Куда ты собираисси-то?Это он потолще голос. А оне и запоют:
— На поминки, мой батюшка, на поминки. — Баба ты баба, восударыня в лаптях, На какие поминки-те?.. — Не знаю, мой батюшка, не знаю. — Баба ты баба, восударыня в лаптях, На ково он похож-то был? — На вилы, мой батюшка, на вилы. — Баба ты баба, восударыня в лаптях, На какие вилы-те? — На навозные, мой батюшка, на навозные. — Баба ты баба, восударыня в лаптях, Ево Вилантиём звали? — Вилантиём, мой батюшка, Вилантиём.Ну вот, это все пропоют и запляшут.
— Я стояла у собора у дверей, Опоясал меня лентой а<р>хирей».[563]Н. А. Иваницкий, записавший эту припевку в конце прошлого века, указаний на обрядовую приуроченность не дает:
— Баба деревенская в лаптях, Куда ты пошла? — На поминки, мой батюшка, на поминки. — А кого ты поминать-то пошла? — Мужа, мой батюшка, мужа. — А как у тя мужа-то звали? — Не знаю, мой батюшка, не знаю. — Да на что имя-то его похоже? — На вилы, мой батюшка, на наземные. — Так не Вилантий ли муж-то был? — Вилантий, мой батюшка, Вилантий. — Каким он промыслом-то занимался? — Скрипошник, мой батюшка, балалаешник. — Какие он песни по скрипке пел?
